Мой вчерашний доклад на «Пустых зеркалах» назывался «Революция в советском востоковедении, 1950–1960-е годы», и я действительно думаю, что это была революция: научная, политическая и – в первую очередь – организационная. Если во времена позднего сталинизма востоковеды представляли собой немногочисленное сообщество, ориентированное на древние и средневековые языки и историю, то после они трансформировались в огромную сеть актуальной экспертизы по всему социально-географическому пространству от Мали до Въетнама.
Я предлагаю называть построенную в эти годы инфраструктуру знания не «оттепельной», а «бандунгской» – в честь конференции новых государств Азии и Африки, прошедшей в апреле 1955 года в Бандунге, Индонезия. Именно это событие и его контекст, по моему мнению, повлияли на востоковедческую революцию больше, чем смерть Сталина или XX съезд КПСС. Советские функционеры явно проспали момент начавшейся глобальной деколонизации и спешно попытались наверстать упущенное, поощряя создание новых НИИ, факультетов и отделов аппарата партии, которые бы не только производили академические исследования, но и снабжали прикладным знанием о постколониальных обществах дипломатию, торговлю, армию, «общественность».
В рамках бандунгской инфраструктуры произошла даже попытка отказаться от стереотипного экзотизирующего термина «Восток», доставшегося от досоветских времен. В 1961 году главный востоковедческий журнал переименовывают в «Народы Азии и Африки», а флагманское учреждение – в Институт народов Азии. Через девять лет старую табличку «Институт Востоковедения» на НИИ снова повесят обратно, но зато уже ключевой для дисциплины факультет МГУ назовут Институтом стран Азии и Африки. Это постоянное перетягивание каната между конкурирующими версиями ментальной географии продолжается до сих пор.
После 1955 года для КПСС стало очевидно, что лидеры азиатских и африканских режимов, собравшиеся в Бандунге, уже не имеют никакого прямого отношения к мировому пролетариату, поэтому ведущим интеллектуалам разрешают растягивать язык официального исторического материализма ну очень широко. Обо всех неортодоксальных теоретических предложениях востоковедов ярко высказался специалист по Ирану Эдвин Грантовский: «Да что такое «марксизм» и «немарксизм»? По-моему, то, что правильно, то и марксизм!» Так, индолог Василий Солодовников в это время пишет, что из феодального общества можно сразу попасть в социалистическое, а арабист Георгий Мирский предлагает называть «военную интеллигенцию» (sic!) новым революционным классом. Федор Бурлацкий вообще заявляет, что ориентация на диктатуру одного класса деформирует молодые социалистические государства! Вроде, имеет в виду Китай, но только ли Китай?
Куда вся эта постколониальная теория à la soviétique испарилась потом? С одной стороны, на протяжении 1970-х гг., как и другие фракции советской интеллигенции, востоковеды теряют исторический оптимизм и даже полуподпольно начинают флиртовать с цивилизационной теорией, что подготовит доминирование консерваторов в их среде после распада СССР. С другой стороны, многие из них потом стали прорабами Перестройки не потому, что разуверились в советском проекте, а, напротив, потому что хотели вновь вдохнуть в него жизнь, используя свои знания об Азии и Африке. Впрочем, чтобы уверенно рассуждать о дальнейшей идейной эволюции востоковедов, нужно куда больше сведений, чем у меня пока есть.
Мой вчерашний доклад на «Пустых зеркалах» назывался «Революция в советском востоковедении, 1950–1960-е годы», и я действительно думаю, что это была революция: научная, политическая и – в первую очередь – организационная. Если во времена позднего сталинизма востоковеды представляли собой немногочисленное сообщество, ориентированное на древние и средневековые языки и историю, то после они трансформировались в огромную сеть актуальной экспертизы по всему социально-географическому пространству от Мали до Въетнама.
Я предлагаю называть построенную в эти годы инфраструктуру знания не «оттепельной», а «бандунгской» – в честь конференции новых государств Азии и Африки, прошедшей в апреле 1955 года в Бандунге, Индонезия. Именно это событие и его контекст, по моему мнению, повлияли на востоковедческую революцию больше, чем смерть Сталина или XX съезд КПСС. Советские функционеры явно проспали момент начавшейся глобальной деколонизации и спешно попытались наверстать упущенное, поощряя создание новых НИИ, факультетов и отделов аппарата партии, которые бы не только производили академические исследования, но и снабжали прикладным знанием о постколониальных обществах дипломатию, торговлю, армию, «общественность».
В рамках бандунгской инфраструктуры произошла даже попытка отказаться от стереотипного экзотизирующего термина «Восток», доставшегося от досоветских времен. В 1961 году главный востоковедческий журнал переименовывают в «Народы Азии и Африки», а флагманское учреждение – в Институт народов Азии. Через девять лет старую табличку «Институт Востоковедения» на НИИ снова повесят обратно, но зато уже ключевой для дисциплины факультет МГУ назовут Институтом стран Азии и Африки. Это постоянное перетягивание каната между конкурирующими версиями ментальной географии продолжается до сих пор.
После 1955 года для КПСС стало очевидно, что лидеры азиатских и африканских режимов, собравшиеся в Бандунге, уже не имеют никакого прямого отношения к мировому пролетариату, поэтому ведущим интеллектуалам разрешают растягивать язык официального исторического материализма ну очень широко. Обо всех неортодоксальных теоретических предложениях востоковедов ярко высказался специалист по Ирану Эдвин Грантовский: «Да что такое «марксизм» и «немарксизм»? По-моему, то, что правильно, то и марксизм!» Так, индолог Василий Солодовников в это время пишет, что из феодального общества можно сразу попасть в социалистическое, а арабист Георгий Мирский предлагает называть «военную интеллигенцию» (sic!) новым революционным классом. Федор Бурлацкий вообще заявляет, что ориентация на диктатуру одного класса деформирует молодые социалистические государства! Вроде, имеет в виду Китай, но только ли Китай?
Куда вся эта постколониальная теория à la soviétique испарилась потом? С одной стороны, на протяжении 1970-х гг., как и другие фракции советской интеллигенции, востоковеды теряют исторический оптимизм и даже полуподпольно начинают флиртовать с цивилизационной теорией, что подготовит доминирование консерваторов в их среде после распада СССР. С другой стороны, многие из них потом стали прорабами Перестройки не потому, что разуверились в советском проекте, а, напротив, потому что хотели вновь вдохнуть в него жизнь, используя свои знания об Азии и Африке. Впрочем, чтобы уверенно рассуждать о дальнейшей идейной эволюции востоковедов, нужно куда больше сведений, чем у меня пока есть.
BY Структура наносит ответный удар
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Meanwhile, a completely redesigned attachment menu appears when sending multiple photos or vides. Users can tap "X selected" (X being the number of items) at the top of the panel to preview how the album will look in the chat when it's sent, as well as rearrange or remove selected media. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events."
from es
