2 ноября
На заседании в Театр<альном> отделе. Только сейчас я понял до конца, до глубины, что значит словоблудие.
На «Вечере революционной поэзии» в Политехн<ическом> музее во время чтения артистом Камерного театра стихотворенья Есенина: «Он был сыном простого рабочего». Артисты — те же проститутки. Им все равно, кого ласкать, т. е. что читать с эстрады. Сегодня о патриотизме и войне, завтра о революции. Сегодня в Москве читают о «рабочих», завтра на Украине — о «помещиках» репертуар меняется и придумывается что-нибудь более подходящее к тамошним «нравам».
= Ивнев, 1918 =
На заседании в Театр<альном> отделе. Только сейчас я понял до конца, до глубины, что значит словоблудие.
На «Вечере революционной поэзии» в Политехн<ическом> музее во время чтения артистом Камерного театра стихотворенья Есенина: «Он был сыном простого рабочего». Артисты — те же проститутки. Им все равно, кого ласкать, т. е. что читать с эстрады. Сегодня о патриотизме и войне, завтра о революции. Сегодня в Москве читают о «рабочих», завтра на Украине — о «помещиках» репертуар меняется и придумывается что-нибудь более подходящее к тамошним «нравам».
= Ивнев, 1918 =
3 ноября
Под влиянием Городецкого вновь воспламенился к балету.
= Прокофьев, 1914 =
Под влиянием Городецкого вновь воспламенился к балету.
= Прокофьев, 1914 =
3 ноября
Читал сегодня пьесу Гнедича «Вековечный сон». Пьеса, как все пьесы Гнедича последнего времени, без содержания — с потугами на лучшее будущее России.
= Теляковский, 1915 =
Читал сегодня пьесу Гнедича «Вековечный сон». Пьеса, как все пьесы Гнедича последнего времени, без содержания — с потугами на лучшее будущее России.
= Теляковский, 1915 =
3 ноября
Был сегодня у Миши Чехова, чувствует он себя ничего, был даже в охране при своем домовом комитете — (sis!) и стоял ночью на дежурстве с «ливорвертом» в руках. В их доме убит дворник. Газетный переулок очень пострадал: окопы, выбитые окна, изрешечены подъезды пулями, валяется на тротуарах отбитая известка, лужи крови. Камергерский — не пострадал. Заходил в театр, видел Вл[адимира] Ивановича], Кореневу, Муратову, Книппер — все они на чем свет стоит ругают большевиков... Ругайтесь, ругайтесь — ваша ругань похожа на писк клопа, если клопы умеют пищать. Сторожа рассказывали, что к нам в театр таскали трупы убитых солдат.
= Смышляев, 1917 =
Был сегодня у Миши Чехова, чувствует он себя ничего, был даже в охране при своем домовом комитете — (sis!) и стоял ночью на дежурстве с «ливорвертом» в руках. В их доме убит дворник. Газетный переулок очень пострадал: окопы, выбитые окна, изрешечены подъезды пулями, валяется на тротуарах отбитая известка, лужи крови. Камергерский — не пострадал. Заходил в театр, видел Вл[адимира] Ивановича], Кореневу, Муратову, Книппер — все они на чем свет стоит ругают большевиков... Ругайтесь, ругайтесь — ваша ругань похожа на писк клопа, если клопы умеют пищать. Сторожа рассказывали, что к нам в театр таскали трупы убитых солдат.
= Смышляев, 1917 =
4 ноября
Вчера была премьера "Романтиков" в Александринке. Мы сидели в оркестре. Вызывать стали после II действия, вызывали яро и много, причем не кричали "автора", но все время "Мережковского". Зал переполнен.
Пьеса далеко не совершенная, но в ней много недурного. Успех определенный.
Но как все это суетливо. И опять — "ничтожно".
= Гиппиус, 1916 =
Вчера была премьера "Романтиков" в Александринке. Мы сидели в оркестре. Вызывать стали после II действия, вызывали яро и много, причем не кричали "автора", но все время "Мережковского". Зал переполнен.
Пьеса далеко не совершенная, но в ней много недурного. Успех определенный.
Но как все это суетливо. И опять — "ничтожно".
= Гиппиус, 1916 =
4 ноября
Комиссар театров — Е.К.Малиновская. Старк тоже комиссар. О, Боже! Вишневский из Малого театра говорил, как запаскудили Малый театр.
= Бунин, 1917 =
Комиссар театров — Е.К.Малиновская. Старк тоже комиссар. О, Боже! Вишневский из Малого театра говорил, как запаскудили Малый театр.
= Бунин, 1917 =
5 ноября
Какое наказание читать бездарные пьесы.
= Теляковский, 1914 =
Какое наказание читать бездарные пьесы.
= Теляковский, 1914 =
5 ноября
В Консерватории почти никого не видел. Штейнберг спросил:
— Говорят, вы пишете балет чуть-ли не из индийской жизни?
— Хуже того, из скифской.
Штейнберг сделал вид, что падает в обморок.
= Прокофьев, 1914 =
В Консерватории почти никого не видел. Штейнберг спросил:
— Говорят, вы пишете балет чуть-ли не из индийской жизни?
— Хуже того, из скифской.
Штейнберг сделал вид, что падает в обморок.
= Прокофьев, 1914 =
5 ноября
Ремизов прочёл мне своего «Алалея и Лейлу», сюжет для балета, который пять лет обсмаковывался Лядовым, но сочинение которого ограничилось десятью тактами музыки (нота «ля» — зажигается звёздочка). Ремизов, у которого просили этот сюжет после смерти Лядова и Черепнин, и Штейнберг и другие, непременно хотел, чтобы написал я. Ремизов — специалист по всякой русской нечисти и, будучи сам похож на какую-то кикимору, уснастил «Алалея» таким множеством всяких фантастических лесных существ с такими удивительными именами, прозвищами, выкриками и изложил это таким прелестно-витиеватым слогом, что мне сразу стало ясно, что в балете вся соль пропадёт: надо писать оперу. Но пока о новой опере думать рано — через год. «Алалей и Лейла» — прелесть, но со всем этим материалом надо создать абсолютно другой сценарий. Я напишу эту оперу.
= Прокофьев, 1916 =
Ремизов прочёл мне своего «Алалея и Лейлу», сюжет для балета, который пять лет обсмаковывался Лядовым, но сочинение которого ограничилось десятью тактами музыки (нота «ля» — зажигается звёздочка). Ремизов, у которого просили этот сюжет после смерти Лядова и Черепнин, и Штейнберг и другие, непременно хотел, чтобы написал я. Ремизов — специалист по всякой русской нечисти и, будучи сам похож на какую-то кикимору, уснастил «Алалея» таким множеством всяких фантастических лесных существ с такими удивительными именами, прозвищами, выкриками и изложил это таким прелестно-витиеватым слогом, что мне сразу стало ясно, что в балете вся соль пропадёт: надо писать оперу. Но пока о новой опере думать рано — через год. «Алалей и Лейла» — прелесть, но со всем этим материалом надо создать абсолютно другой сценарий. Я напишу эту оперу.
= Прокофьев, 1916 =
6 ноября
Едва вечером я вернулся из Михайловского театра, как мне сообщили, что звонили Тартаков и Коутс. Оказывается, между Коутсом и Шаляпиным произошел конфликт. Шаляпин, найдя, что «Севильский цирюльник» стал в исполнении разлаживаться, попросил Тартакова сделать вечером в субботу, то есть сегодня, репетицию. На эту репетицию Шаляпин опоздал и вместо 8 часов явился в 9 — извинился перед ждавшими его Коутсом и артистами и начал репетировать, причем за всех иногда пел, указывая Коутсу те и другие промахи. Шаляпин сказал Коутсу, что он удивляется, как Коутс может предлагать как музыкант купюры в «Цирюльнике», а по поводу ферматы сказал, что если бы он был капельмейстером, он всё бы сумел заставить исполнить артистов. На это обиделся Коутс и сказал, что «если вы это лучше меня знаете, так и дирижируйте сами», и с этими словами покинул зал — за ним ушел и Шаляпин, объявив, что вообще он больше не желает служить в Императорских театрах.
Оба для Дирекции ценны, но, конечно, оба виноваты. Грустно, что в настоящее тяжелое время возможны конфликты на такой почве, когда надо удивляться, как вообще еще можно ходить в театр.
= Теляковский, 1915 =
Едва вечером я вернулся из Михайловского театра, как мне сообщили, что звонили Тартаков и Коутс. Оказывается, между Коутсом и Шаляпиным произошел конфликт. Шаляпин, найдя, что «Севильский цирюльник» стал в исполнении разлаживаться, попросил Тартакова сделать вечером в субботу, то есть сегодня, репетицию. На эту репетицию Шаляпин опоздал и вместо 8 часов явился в 9 — извинился перед ждавшими его Коутсом и артистами и начал репетировать, причем за всех иногда пел, указывая Коутсу те и другие промахи. Шаляпин сказал Коутсу, что он удивляется, как Коутс может предлагать как музыкант купюры в «Цирюльнике», а по поводу ферматы сказал, что если бы он был капельмейстером, он всё бы сумел заставить исполнить артистов. На это обиделся Коутс и сказал, что «если вы это лучше меня знаете, так и дирижируйте сами», и с этими словами покинул зал — за ним ушел и Шаляпин, объявив, что вообще он больше не желает служить в Императорских театрах.
Оба для Дирекции ценны, но, конечно, оба виноваты. Грустно, что в настоящее тяжелое время возможны конфликты на такой почве, когда надо удивляться, как вообще еще можно ходить в театр.
= Теляковский, 1915 =
7 ноября
Получил письмо от Л.Н. Андреева, который мне сообщает, что пьесу «Собачий вальс» решил дать Художественному театру, который надеется ее поставить в будущем году, мне же предлагает другую пьесу — «Младость», я ее сегодня прочел и опять ничего не понял. Удивительные пьесы стали писать.
= Теляковский, 1916 =
Получил письмо от Л.Н. Андреева, который мне сообщает, что пьесу «Собачий вальс» решил дать Художественному театру, который надеется ее поставить в будущем году, мне же предлагает другую пьесу — «Младость», я ее сегодня прочел и опять ничего не понял. Удивительные пьесы стали писать.
= Теляковский, 1916 =
8 ноября
Бестолочь есть, очевидно, неотделимая принадлежность Художественного театра (впрочем, скорее, всякого театра вообще). Опять оторвался от работы, совершил переезд в счет Сережи и опять сижу без дела. И завтра, и послезавтра ничего путного не выйдет. Все слишком заняты «Пазухиным», «Тремя сестрами» и очередными спектаклями. Мне это ужасно досадно, ибо так трудно всунуться в работу и так трудно, раз втянувшись, от нее оторваться, да еще без толку. При этом еще торопят и вследствие торопления того и гляди что-нибудь напутают. Володя (Немирович-Данченко) высказывает пожелание, чтобы уже начали писать декорации, а кто будет писать, когда все художники заняты другим, да и мастерская не свободна. (Здесь страшная драма между Володей и Костей из-за приглашения Гзовской. Каково это будет лавировать между обоими.)
Стахович сегодня в первый раз играет Репетилова — дорвался. Волновался весь день ужасно и умолял меня не идти его смотреть, дабы не смутить. Я, хотя и был вечером в театре на неудавшемся музыкальном заседании (а оно не удалось потому, что слишком много лиц «стараются для Пушкина» и лишь сбивают мои распоряжения). Итак, хотя я был в театре, но, исполняя долг дружбы, ушел от 4-го действия.
= Бенуа, 1914 =
Бестолочь есть, очевидно, неотделимая принадлежность Художественного театра (впрочем, скорее, всякого театра вообще). Опять оторвался от работы, совершил переезд в счет Сережи и опять сижу без дела. И завтра, и послезавтра ничего путного не выйдет. Все слишком заняты «Пазухиным», «Тремя сестрами» и очередными спектаклями. Мне это ужасно досадно, ибо так трудно всунуться в работу и так трудно, раз втянувшись, от нее оторваться, да еще без толку. При этом еще торопят и вследствие торопления того и гляди что-нибудь напутают. Володя (Немирович-Данченко) высказывает пожелание, чтобы уже начали писать декорации, а кто будет писать, когда все художники заняты другим, да и мастерская не свободна. (Здесь страшная драма между Володей и Костей из-за приглашения Гзовской. Каково это будет лавировать между обоими.)
Стахович сегодня в первый раз играет Репетилова — дорвался. Волновался весь день ужасно и умолял меня не идти его смотреть, дабы не смутить. Я, хотя и был вечером в театре на неудавшемся музыкальном заседании (а оно не удалось потому, что слишком много лиц «стараются для Пушкина» и лишь сбивают мои распоряжения). Итак, хотя я был в театре, но, исполняя долг дружбы, ушел от 4-го действия.
= Бенуа, 1914 =
9 ноября
Вчера Нувель получил от Дягилева телеграмму с просьбой свести меня с Романовым, каковому предлагается ставить мой балет.
Он оказался совсем молодым человеком, нервным, но приятным. Я ему подробно объяснил возникновение этого балета, а затем содержание его. Он слушал с видимым интересом и сказал, что это очень интересно. Просил дать ему пару дней для обдумывания и эпохи, и содержания, а в четверг он придёт вторично для ознакомления с музыкой и обсуждения.
Я написал Городецкому, прося прийти и его. Сей франт заболел неизвестно чем, может ленью.
= Прокофьев, 1914 =
Вчера Нувель получил от Дягилева телеграмму с просьбой свести меня с Романовым, каковому предлагается ставить мой балет.
Он оказался совсем молодым человеком, нервным, но приятным. Я ему подробно объяснил возникновение этого балета, а затем содержание его. Он слушал с видимым интересом и сказал, что это очень интересно. Просил дать ему пару дней для обдумывания и эпохи, и содержания, а в четверг он придёт вторично для ознакомления с музыкой и обсуждения.
Я написал Городецкому, прося прийти и его. Сей франт заболел неизвестно чем, может ленью.
= Прокофьев, 1914 =
9 ноября
Барон Кусов мне сегодня заявил, что Андрианов отказывается танцевать с Вагановой в балете «Жизель», потому что она не дает ему настроения. Я приказал барону Кусову вызвать Андрианова и ему объявить, что это совершенно недопустимо и он будет сильно оштрафован.
= Теляковский, 1916 =
Барон Кусов мне сегодня заявил, что Андрианов отказывается танцевать с Вагановой в балете «Жизель», потому что она не дает ему настроения. Я приказал барону Кусову вызвать Андрианова и ему объявить, что это совершенно недопустимо и он будет сильно оштрафован.
= Теляковский, 1916 =
9 ноября
Была днем в театре. Ставили «Наследного Принца». Мило, поэтично и нежно. Легко, красиво. Глубины нет настоящей, глубины мысли, сюжета. Эти чувства знакомы, понятны, они захватывают, но пьесу все-же нельзя назвать глубокой: она много дает воображению, но и только. В общем, очень и очень хорошо. Все поэтично так, красиво. И играли, относительно, хорошо; и, даже, совсем хорошо.
Создалось настроение; не без тихой грусти; где-то далеко блестели слезы. Почему? Да так создается само, под влиянием глубокрй тоски принца, окутывается все легкой дымкой при виде юной любви.
Да, «Наследный Принц» — хорошая вещичка, прелестная, романтичная...
Бедный, бедный принц. И, ведь, много в жизни таких людей, схоронивших в глубине души скорбные страницы своей духовной жизни, имеющих там, в глубине, свой печальный уголок, — схоронившие его... Схо-ро-нив-шие! — Последнее, доминирующее впечатление меланхолично.
И хорошо, и плохо от этих танцев. Ах, да!
Я люблю театр, под час я чувствую, с каким-бы наслаждением сама перевоплощалась в своих любимых героинь. И… временами… мне кажется, что с удовольствием поступила-бы я на сцену. Но, чтобы не быть посредственностью, теряющейся среди массы других профессиональных актрис, а чтобы играть для искусства. Это не значит, обязательно играть в Художественном, который я глубоко люблю, всей душой, всем существом.
Вот, когда я буду жить в Москве, а это будет скоро, потому что в университете я там буду, я каждую неделю буду ходить туда. Скорей буду лишать себя другого, буду ходить на самые дешевые места, но буду упиваться этой красотой.Такие Художественные Театры надо по всей России создавать, чтобы и провинциалы могли-бы наслаждаться. Ведь, театр может дать много; именно, настоящий, художественный театр.
Но для всего этого надо способность, талант. А мне думается, что совершенно я не лишена их. При развитии, если они есть, может быть, мог-бы получиться толк. Всецело отдаться сцене я не могу: другая половина моя зовет и к другой жизни. Но одно не должно исключать другого. Я серьезно подумываю, когда поеду в Москву, в университет, поступить в студию Художественного Театра. А что будет дальше — посмотрим. Окажусь годной, останусь кончать, нет — уйду. Так далеко боюсь заглядывать.
= Пташкина, 1918 =
Была днем в театре. Ставили «Наследного Принца». Мило, поэтично и нежно. Легко, красиво. Глубины нет настоящей, глубины мысли, сюжета. Эти чувства знакомы, понятны, они захватывают, но пьесу все-же нельзя назвать глубокой: она много дает воображению, но и только. В общем, очень и очень хорошо. Все поэтично так, красиво. И играли, относительно, хорошо; и, даже, совсем хорошо.
Создалось настроение; не без тихой грусти; где-то далеко блестели слезы. Почему? Да так создается само, под влиянием глубокрй тоски принца, окутывается все легкой дымкой при виде юной любви.
Да, «Наследный Принц» — хорошая вещичка, прелестная, романтичная...
Бедный, бедный принц. И, ведь, много в жизни таких людей, схоронивших в глубине души скорбные страницы своей духовной жизни, имеющих там, в глубине, свой печальный уголок, — схоронившие его... Схо-ро-нив-шие! — Последнее, доминирующее впечатление меланхолично.
И хорошо, и плохо от этих танцев. Ах, да!
Я люблю театр, под час я чувствую, с каким-бы наслаждением сама перевоплощалась в своих любимых героинь. И… временами… мне кажется, что с удовольствием поступила-бы я на сцену. Но, чтобы не быть посредственностью, теряющейся среди массы других профессиональных актрис, а чтобы играть для искусства. Это не значит, обязательно играть в Художественном, который я глубоко люблю, всей душой, всем существом.
Вот, когда я буду жить в Москве, а это будет скоро, потому что в университете я там буду, я каждую неделю буду ходить туда. Скорей буду лишать себя другого, буду ходить на самые дешевые места, но буду упиваться этой красотой.Такие Художественные Театры надо по всей России создавать, чтобы и провинциалы могли-бы наслаждаться. Ведь, театр может дать много; именно, настоящий, художественный театр.
Но для всего этого надо способность, талант. А мне думается, что совершенно я не лишена их. При развитии, если они есть, может быть, мог-бы получиться толк. Всецело отдаться сцене я не могу: другая половина моя зовет и к другой жизни. Но одно не должно исключать другого. Я серьезно подумываю, когда поеду в Москву, в университет, поступить в студию Художественного Театра. А что будет дальше — посмотрим. Окажусь годной, останусь кончать, нет — уйду. Так далеко боюсь заглядывать.
= Пташкина, 1918 =
10 ноября
Я шёл домой и обдумывал оперу: «Игрок». Это страшно интересно. Я сам придумаю инсценировку и сам напишу текст. Это будет лучше, чем кто-либо, ибо как это будет в музыке я буду придумывать вместе с текстом. Это будет поворот в оперном искусстве.
= Прокофьев, 1914 =
Я шёл домой и обдумывал оперу: «Игрок». Это страшно интересно. Я сам придумаю инсценировку и сам напишу текст. Это будет лучше, чем кто-либо, ибо как это будет в музыке я буду придумывать вместе с текстом. Это будет поворот в оперном искусстве.
= Прокофьев, 1914 =
10 ноября
Агент охраны Михайловского театра г. Салкин в безграмотном письме на имя градоначальника обратился с жалобой на неправильную проводку электричества в Михайловском театре. Этот агент вместо своих прямых обязанностей стал заниматься техническим надзором, и не только надзором, но самовольно отвинтил щит; приняв себя за специалиста. Вообще, по всему делу видно, что он хотел получить взятку. Я приказал сообщить об этом в градоначальство и господина этого убрать из театра, ибо он действительно может вызвать катастрофу.
= Теляковский, 1915 =
Агент охраны Михайловского театра г. Салкин в безграмотном письме на имя градоначальника обратился с жалобой на неправильную проводку электричества в Михайловском театре. Этот агент вместо своих прямых обязанностей стал заниматься техническим надзором, и не только надзором, но самовольно отвинтил щит; приняв себя за специалиста. Вообще, по всему делу видно, что он хотел получить взятку. Я приказал сообщить об этом в градоначальство и господина этого убрать из театра, ибо он действительно может вызвать катастрофу.
= Теляковский, 1915 =
10 ноября
Присутствовал в Александринском театре на пьесе Мережковского «Романтики». Смыслу, конечно, в пьесе мало, и что хотел автор — трудно понять, но пьеса забавна.
= Теляковский, 1916 =
Присутствовал в Александринском театре на пьесе Мережковского «Романтики». Смыслу, конечно, в пьесе мало, и что хотел автор — трудно понять, но пьеса забавна.
= Теляковский, 1916 =
11 ноября
Присутствовал сегодня на генеральной репетиции оперы Казаченко «Князь Серебряный». Опера производит самое отрицательное впечатление: скучна, длинна, бездарна. Об исполнении трудно что-нибудь сказать, ибо ее нельзя хорошо исполнять. Кроме того, она была скверно срепетована, пришлось несколько раз останавливать. Я думаю, и публика, и печать будут недоумевать, зачем ее ставили и кому она нужна.
= Теляковский, 1916 =
Присутствовал сегодня на генеральной репетиции оперы Казаченко «Князь Серебряный». Опера производит самое отрицательное впечатление: скучна, длинна, бездарна. Об исполнении трудно что-нибудь сказать, ибо ее нельзя хорошо исполнять. Кроме того, она была скверно срепетована, пришлось несколько раз останавливать. Я думаю, и публика, и печать будут недоумевать, зачем ее ставили и кому она нужна.
= Теляковский, 1916 =
13 ноября
Вчера был на репетиции 2-й картины «Пазухина». Кустодиев (его декорации) очень хорош, но актерская часть, боюсь, будет скучноватой. Обедал у Станиславского и провел с ним весь вечер в театре на выгораживании «Каменного гостя» и «Пира во время чумы» (последнего по его плану). Ужасно тяжело становится здесь жить. Форменная овладевает халтура. Я безумно устал.
= Бенуа, 1914 =
Вчера был на репетиции 2-й картины «Пазухина». Кустодиев (его декорации) очень хорош, но актерская часть, боюсь, будет скучноватой. Обедал у Станиславского и провел с ним весь вечер в театре на выгораживании «Каменного гостя» и «Пира во время чумы» (последнего по его плану). Ужасно тяжело становится здесь жить. Форменная овладевает халтура. Я безумно устал.
= Бенуа, 1914 =