The Гращенков

Федеральный центр и его вертикаль власти нашла конкурентов в лице крупного, но не совсем формального бизнеса. Оказавшись неповоротливым при решении оперативных задач, государство само вынуждено обратилось за помощью к «эффективным менеджерам» системы. Это и Пригожин с его ЧВК и Кадыров с нацбатальонами, а также многочисленные подрядчики по реализации схем параллельного импорта, реинжиниринга и прочие «генералы серых зон». С понижением статуса государства как монополиста на насилие и оборону, усиливаются тенденции по отказу от догматического восприятия его как абсолюта власти и примата закона, откуда и высказывания, вроде: «не время для законов, время для действий».

В связи с этим Система понемногу начинает замещать собой освободившиеся государственные ниши. Причем в своей логике, в которой она гораздо эффективнее. К примеру, если генералитет армии неэффективен, то Система пытается эту эффективность повысить – убрать «плохих» и назначить «хороших». Вопрос только в том, что объективного мерила для такого качества нет, оно исключительно субъективное. Кстати, годами ранее что-то похожее происходило в МИД, когда неэффективных послов стали заменять на эффективных, в той же Африке, например. Теперь вот Система переходит в наступление на региональную политику. Пригожин первым реализовал «право бизнеса» на критику губернаторов (хотя, что это за бизнес и почему этому бизнесу можно, а какому-то другому – нет?), как он сам заявил: «есть претензии к бездельникам, бюрократам и коррупционерам».

Система не равно государство. Еще в 90-е, когда довольно слабое государство, угнетаемое бандитами и олигархами, пыталось выжить в этих тисках, оно во многом пошло на сделку с Системой. Так, «афганцы» в свое время усилили власть, перейдя из теневых форм управления в официальные – заняв места глав районов (в том же Подмосковье – это яркий пример), потом криминальные общаки стали основой для реинвестиций из западных оффшоров. В какой-то момент Система настолько сблизилась с госаппаратом, что для невооруженного взгляда стало казаться, что раз мы «говорим партия, то подразумеваем – Ленин!». Но нынешнее положение вещей привело к очередному расслоению.

Система завязана на финансовые потоки, которые можно быстро и эффективно перестраивать под нужды управления страной. Государство так не умеет. СВО как раз показало, что когда логика управления меняется в один день, то инерционному аппарату для перестройки в эту логику мало и года. Нужно вносить правки в бюджет, работать с настроениями в обществе, как-то планировать будущее. Системе ничего этого не нужно. Она форсирует исполнение конкретной задачи, на завтра забывая о ней, общественное сознание подгоняется под эту логику, как и работа аппарата. Собственно, в этой же логике мыслят и идеологи Швабба с их «пониженным статусом законов и государства», которую опробовали на пандемии коронавируса. В этой системе координат твит Начальника может иметь силу закона, а какой-нибудь санитарный врач обретать полномочия диктатора.

Региональная власть долгие годы прибывала под прессингом федерального центра, пока на нее не стали сгружать полномочия без ресурсов. В этом смысле, оказавшись на передовой политического выживания регионы стали задумываться о субъектности. Чечня, в этом смысле, стала одним из первых, кто сумел выстроить отношения в новой логике, научившись говорить «нет». Теперь новый бизнес бросает вызов старым элитам, при этом предлагая вполне демократическое поле для схватки – прямые выборы. Собственно, такая «игра в кальмара» и есть предполагаемый способ выживания для элит на этапе трансфера, о чем ранее я уже говорил.

www.group-telegram.com/es/thegraschenkov.com/3025

48.1K viewsNov 1, 2022 at 09:44

Федеральный центр и его вертикаль власти нашла конкурентов в лице крупного, но не совсем формального бизнеса. Оказавшись неповоротливым при решении оперативных задач, государство само вынуждено обратилось за помощью к «эффективным менеджерам» системы. Это и Пригожин с его ЧВК и Кадыров с нацбатальонами, а также многочисленные подрядчики по реализации схем параллельного импорта, реинжиниринга и прочие «генералы серых зон». С понижением статуса государства как монополиста на насилие и оборону, усиливаются тенденции по отказу от догматического восприятия его как абсолюта власти и примата закона, откуда и высказывания, вроде: «не время для законов, время для действий».

В связи с этим Система понемногу начинает замещать собой освободившиеся государственные ниши. Причем в своей логике, в которой она гораздо эффективнее. К примеру, если генералитет армии неэффективен, то Система пытается эту эффективность повысить – убрать «плохих» и назначить «хороших». Вопрос только в том, что объективного мерила для такого качества нет, оно исключительно субъективное. Кстати, годами ранее что-то похожее происходило в МИД, когда неэффективных послов стали заменять на эффективных, в той же Африке, например. Теперь вот Система переходит в наступление на региональную политику. Пригожин первым реализовал «право бизнеса» на критику губернаторов (хотя, что это за бизнес и почему этому бизнесу можно, а какому-то другому – нет?), как он сам заявил: «есть претензии к бездельникам, бюрократам и коррупционерам».

Система не равно государство. Еще в 90-е, когда довольно слабое государство, угнетаемое бандитами и олигархами, пыталось выжить в этих тисках, оно во многом пошло на сделку с Системой. Так, «афганцы» в свое время усилили власть, перейдя из теневых форм управления в официальные – заняв места глав районов (в том же Подмосковье – это яркий пример), потом криминальные общаки стали основой для реинвестиций из западных оффшоров. В какой-то момент Система настолько сблизилась с госаппаратом, что для невооруженного взгляда стало казаться, что раз мы «говорим партия, то подразумеваем – Ленин!». Но нынешнее положение вещей привело к очередному расслоению.

Система завязана на финансовые потоки, которые можно быстро и эффективно перестраивать под нужды управления страной. Государство так не умеет. СВО как раз показало, что когда логика управления меняется в один день, то инерционному аппарату для перестройки в эту логику мало и года. Нужно вносить правки в бюджет, работать с настроениями в обществе, как-то планировать будущее. Системе ничего этого не нужно. Она форсирует исполнение конкретной задачи, на завтра забывая о ней, общественное сознание подгоняется под эту логику, как и работа аппарата. Собственно, в этой же логике мыслят и идеологи Швабба с их «пониженным статусом законов и государства», которую опробовали на пандемии коронавируса. В этой системе координат твит Начальника может иметь силу закона, а какой-нибудь санитарный врач обретать полномочия диктатора.

Региональная власть долгие годы прибывала под прессингом федерального центра, пока на нее не стали сгружать полномочия без ресурсов. В этом смысле, оказавшись на передовой политического выживания регионы стали задумываться о субъектности. Чечня, в этом смысле, стала одним из первых, кто сумел выстроить отношения в новой логике, научившись говорить «нет». Теперь новый бизнес бросает вызов старым элитам, при этом предлагая вполне демократическое поле для схватки – прямые выборы. Собственно, такая «игра в кальмара» и есть предполагаемый способ выживания для элит на этапе трансфера, о чем ранее я уже говорил.

BY The Гращенков