Как вышло, что китайцы заняли доминирующее положение на рынках «новой», безуглеродной экономики?

Ответ прост: способность быстро масштабироваться, наличие высокой технологической базы и гигантские инвестиции в растущий рынок при непременной поддержке КПК. Рост рынков, кстати, был невероятным. Мировой экспорт солнечных панелей вырос в 18 раз с 2010 года, электромобилей — в 15 раз; при этом основное ускорение произошло после 2020 года. То есть китайцам не мешали европейские производители, ослабленные пандемией, а потом и санкционной войной Россия-ЕС.

Занять нишу, тем более с экспортом, на сформировавшемся рынке практически невозможно, только за счет конкурента, который по какой-либо причине сдает свои позиции. На новых же рынках китайцам никто не успел помешать.

Введение пошлины ЕС на китайские электромобили лишь затормозит агонию европейской автомобильной индустрии. На масштаб производства китайцев им уже не выйти, а без масштаба невозможно конкурировать в цене.

Запомните этот график: американский нефтегаз сделал все, чтобы не вызвать критику, а выборы президента прошли без сучка и задоринки. Для этого требовалось немного – американский автовладелец на 50–100 долл. (в зависимости от размера автомобиля) должен был заправить полный бак. Через иллюзию изобилия сбывалась американская мечта. Ее создание заставило напрячь усилия американских нефтегазовых гигантов.

В последние месяцы, несмотря на санкции против России, Ирана, Венесуэлы, полыхающий Ближний Восток, опустошенный терминал Кушинг и полупустые танки стратегического резерва (SPR), цена барреля находилась около 70 долл. Маржа нефтепереработки – на многолетних минимумах. И все это, несмотря на значительную накопленную инфляцию доллара (более 20% за время президентства Джо Байдена).

Выборы остались позади: SPR нужно пополнять, Кушинг – тоже, НПЗ ремонтировать, а акционерам платить дивиденды. Рынок топлива будет искать новый баланс, а потребитель компенсировать нефтяникам усилия, потраченные на создание иллюзии.

Вы тоже заметили, что Грета Тунберг перековалась в политическую активистку, а европейцев все меньше заботит энергопереход, климатическая повестка и т.д.?

Холенные и лелеянные европейскими лоббистами ниши, которые должны были стать дойными коровами для производителей ЕС до конца этого века, были одномоментно заняты промышленниками из КНР. Выбить китайцев из этих ниш уже невозможно. Не помогут ни пошлины, ни протекционизм, ни прямые запреты на покупку продукции «made in China».

Доминирование китайцев в некоторых отраслях новой экономики тотально: практически все мировое производство батарей или солнечных панелей сосредоточено в КНР, каждый второй ветряк или электрокар собирается там же. Заводы уже построены, а конкурировать с ними при европейских ценах на энергию или американских зарплатах невозможно. Китайская «зеленая» продукция через страны-транзитеры (Мексику или Турцию) все равно будет просачиваться на развитые рынки.

Стареющее население — это в первую очередь удар по энергетическому сектору. Потребление нефти в Японии рухнуло в прошлом году даже ниже уровня 2020 года — до 151 млн тонн. Что соответствует уровню конца 60-ых и на 44% ниже пика 1995 года! Кажется, в мире нет ни одного подобного примера падения потребления нефти почти в два раза за одно поколение.

Япония далеко не мировой лидер по электромобилизации автотранспорта: здесь преобладает технология «Тойоты» — гибриды. Тем не менее, этой технологии много лет, и свою лепту в энергоэффективность автотранспорта она уже давно внесла. Сегодня, намного больший вклад в потребление нефти вносит снижение мобильности граждан.

Такой профиль потребления базового ресурса — это вызов для стран, экспортирующих нефть. Напомним, что с небольшим отставанием по демографическому пути Японии идет Китай, где потребление нефти почти в четыре раза выше. Если Китай уронит свой спрос в два раза на горизонте двух десятилетий, это станет катастрофой для всех стран ОПЕК+.

Шел пятый год стагнации. В Германии снижается экспорт, снижается импорт. Но все это не быстро. Каждый месяц хуже предыдущего на доли процента. Нет ощущения острого шока, хотя костяшки домино падают и падают: сегодня закрылся один завод, через неделю – другой. Но заводы не закрылись все разом. Это создает обманчивое ощущение, что кризис вот-вот рассосется сам. Рука рынка все порешает.

Страну сотрясает политический вакуум. С развалом «светофорной коалиции» канцлер Олаф Шольц стал «хромой уткой», легитимность его решений резко снизилась. Экстраординарных мер поддержки немецкой экономики ему, даже если захочется, не принять. Нового канцлера Германии рейхстаг утвердит лишь после новых выборов, то есть через несколько месяцев.

Время играет против немецкой экономики, количество нерешенных проблем растет, а возможностей повернуть вспять все меньше. К тому моменту, когда правительство Германии созреет к запуску «Северного Потока-2», в стране уже не будет промышленного потребителя для этого газа.

Россия – великая сырьевая держава. Однако не нефтью и газом едиными. В последние годы активно формируется рынок производства гелия. Если еще несколько лет назад в России был один единственный производитель этого высокотехнологичного газа – Оренбургский гелиевый завод (входящий в «Газпром»), то теперь число площадок множится. Кроме завода Иркутской НК постепенно возводятся очереди Амурского ГПЗ. Есть планы на производство гелия у «Татнефти» и «Алросы».

В прошлом году производство гелия в России достигло 7,75 млн кубометров (из 170 млн кубов в мире); 80% производства российского гелия за «Газпромом». Для понимания финансовой масштабности - «Газпром» отпускает гелий по цене чуть более 1 тыс рублей за куб.

Основной рынок сбыта гелия – экспорт в Китай и другие страны, где он идет на производство светящихся рекламных конструкций (45%) и изготовления томографов (до 15%).

Не успел Дональд Трамп вступить в должность, тут же посыпались санкционные угрозы Ирану. В целом логику будущего президента США понять можно. Благодаря сланцевой революции Штаты вышли на самообеспечение по нефти и газу, и физическая нефтяная блокада стране не грозит, что бы ни происходило на Ближнем Востоке. Кроме того, США подсаживают на свои нефтепродукты Европу, заходя на удобный, платежеспособный и емкий рынок.

Но на крупных рынках Азии — Индии и Китая американская нефть продается плохо. А нефтепродукты и вовсе не идут.

Как показывает опыт с российским газом в Европе, лучший маркетинг для американских товаров — создание искусственного дефицита. Выбрана и жертва для создания дефицита — Иран. Перебои с поставками нефти с Ближнего Востока ударят по рынкам Азии в первую очередь Китаю. Конечно, зацепит союзников США— Корею и Японию, но это не слишком большая плата за нанесение стратегического урона основному противнику. Да и выборы позади, поэтому ценам на нефть можно пойти вверх.

Две крупные, развитые экономики Азии уже прошли пик своего развития. И в Японии, и в Корее население стареет и сокращается. Если бы это случилось два или три десятилетия назад, то мировой кризис, порожденный этими экономическо-финансовыми центрами, долго бы бушевал по планете. Сейчас же затяжной японский и корейский кризис даже не обсуждаются.

Конечно, во многом это заслуга могучего Китая, который с легкостью занимает все ниши (энергетические, промышленные, финансовые, политические), высвобождаемые старыми экономиками Азии. Все, что выпало из сферы интересов Японии, тут же подбирается китайцами.

Но и у Китая с демографией все очень нехорошо. И уже через десятилетие ни о каком стабильном экономическом росте в КНР никто не будет помышлять. Дай бог, это будет японский сценарий медленного затухания. И тут встанет вопрос: успеет ли густонаселенная Индия раскачать свою промышленность, чтобы также легко, как это сегодня делает Китай, компенсировать провал спроса и предложения но уже от КНР?

Если закладывать демографический фактор стареющего населения Китая, то апокалиптические прогнозы МЭА не выглядят столь невероятными и несбыточными. Да, возможно, между различными видами источников первичной энергии к середине века сложится не столь «зеленый» баланс, как то прогнозируют в агентстве. Но в целом, по совокупному потреблению первичной энергии, Китай действительно может пойти по траектории Японии. То есть в ближайшие годы мы увидим пик потребления, а потом начнется затяжной спад на несколько десятилетий — отражающий стагнацию в экономике из-за старения общества.

Возможно, в этом есть и хорошая новость: у России и КНР есть исторически оспариваемые территории. Есть и плачевный опыт военного противостояния, например, за о. Даманский.

Состарившийся Китай, потерявший амбиции роста, погрязший в конфликтах с соседями — Филиппинами, Кореей, Тайванем и Японией — лучше, чем Китай, нацелившийся, например, на Хабаровский или Приморский край.

Демпинг? Нет, взвешенная промышленная политика!

От того, как китайцы заняли ниши в ключевых областях «новой» экономики, «бомбит» не только европейцев. США пытаются наверстать упущенное и приняли мощную программу субсидирования промышленного производства: Impact of Inflation Reduction Act. Краткая суть которой — свернуть все правила ВТО в трубочку и поместить их в урну.

МЭА сделало расчет, какова будет цена производства аккумуляторной батареи и солнечной панели в случае размещения завода в Китае, Индии и США, где производитель сможет получить субсидию. Так вот, потенциально американские власти готовы компенсировать производителю до половины (!) его затрат на производство. В итоге конечная стоимость такой продукции, произведенной в Штатах, окажется заметно ниже, нежели в развивающихся Китае или Индии.

Впрочем, в демпинг можно играть и вдвоем. Поэтому если Inflation Reduction Act не превратится в распил среди своих, КПК вполне может запустить свой ответ на эту инициативу. Ресурсов для этого у Китая не меньше.

Даже у МЭА нет сомнений, что до середины века основной рынок сбыта российской нефти — Индия — будет наращивать потребление первичной энергии как за счет роста доходов населения, так и за счет прироста этого самого населения. При этом в ближайшее десятилетие в Индии будет расти потребление всего — нефти, газа, угля, атома и ВИЭ. Однако дальше возникнет развилка. МЭА предполагает, что последующий рост экономики страны будет сопровождаться сокращением доли угля в энергобалансе и замещением его энергией ВИЭ.

Но успешного примера энергоперехода от угля к ВИЭ не смогла продемонстрировать ни одна, даже развитая (энергоэффективная) экономика мира. Есть обратный опыт: экономики стран Европы намного более фондовооруженные, эффективные и зрелые уже пятилетку задыхаются от высоких цен на электроэнергию. Даже неполный отказ от угля и газа стал для промышленности Великобритании, Италии и Германии приговором.

Вряд ли правительство Индии пожертвует собственным экономическим ростом ради общепланетарного климата.

Первые признаки торговой войны КНР-ЕС: цены на литий рухнули ниже 100 тыс. юаней (привыкаем к валютной метрике) за тонну. То есть в пять раз от максимумов литиевого ценового ралли.

Цены на стратегический металл вернулись в свой привычный коридор, что говорит о том, что дефицит на литий растворился: за последние годы по всему миру было запущено сразу несколько крупных проектов. Еще больше анонсировано, в том числе разработка Коломозерского литиевого месторождения (совместный проект «Росатома» и «Норникеля»).

Однако литиевая гонка не окончена. Как и любой сырьевой товар, литий подвержен циклическим колебаниям цен, связанным с переходом рынка от стадии выживания к стадии сверхприбыли и обратно.

Сколько лет продлится стагнация цен – сказать сложно, и во многом это будет зависеть от темпов электромобилизации крупнейших экономик мира. Пока в богатых странах рост рынка резко замедлился после того, как потребитель получил первый опыт эксплуатации электричек.

Разделяй и властвуй – правило политики, используемое со времен Древнего Рима

Странно, что до сих пор никто не предложил концепцию экономических легких Евразии с двумя центрами – полюсами – Германии (ЕС) и Китая. Да, в последнее время левое легкое функционирует плохо, да и правое на горизонте десятилетия-двух будет чувствовать себя не очень.

Но, понимая, что есть объективные проблемы удручающего демографического будущего и в Европе, и в Азии в рамках единого континента и схожих проблем, стоило бы направить усилия на созидание, а не на разрушение, например инвестировать в производительность труда. Дрон приносит гораздо больше пользы на заводе или в поле, нежели на фронте. Но почему-то Европа чувствует себя осажденным садом и финансирует войну против России; Китай ускоренно готовится к войне не столько за Тайвань, сколько за акваторию Южно-Китайского моря.

Хотя эти сжигаемые в конфликтах ресурсы можно было бы направить на создание единого экономического пространства континента и поиск решений вызовов.

Экспорт ЕС в Россию после начала СВО рухнул на 2/3. Для ЕС потери вроде небольшие – лишь 2% от общего европейского экспорта или 0,3% европейского ВВП. Однако конфликт длится уже три года, и все цифры потерь нужно умножить на эту величину (3Х), что уже болезненно. На десятилетнем горизонте – совсем разгромно.

Тем более сам ЕС неоднороден: основной экономический удар пришелся по крайне ограниченному числу стран: Германии, Италии, Финляндии и их машиностроительному ядру. Прочие польские яблоки и прибалтийские шпроты – можно не считать.

Не нужно забывать, что экономика России адаптируется. И то, что сегодня нельзя купить в Германии, все чаще закупается в Китае. Импорт в Россию за время СВО не сократился ни на йоту, напротив, заметно увеличившись по сравнению с базовым 2019 годом.

Сегодня появился шанс закончить СВО на треке считанных недель. Однако вернуться на российский рынок европейским компаниям будет невозможно. Он изменился, а все ниши уже заняты. Товарооборот будет восстанавливаться очень долго.

Каждый третий кубометр газа, добываемого в США, — это попутный нефтяной газ (ПНГ). При этом, по мере исчерпания нефти на сланцевых месторождениях, десятки тысяч пробуренных скважин начинают давать ПНГ. Растет число скважин, увеличивается добыча. И именно благодаря этому газу и его растущей доле США пребывают в состоянии энергетического благоденствия. Метан идет на многочисленные газовые ТЭС, которые строятся повсеместно, а более сложные углеводороды — на изготовление пластиков и автомобильного топлива.

Если по объемам добычи нефти у сланцевой революции уже просматривается финал, то газовая революция будет длиться еще не один год: запасов газа в стране много, необходимая транспортная инфраструктура построена. Единственное имеющееся сегодня ограничение на дальнейший рост добычи — низкая цена этого газа на внутренних американских хабах.

Однако обилие газа в США совсем не синонимично росту экспорта СПГ из страны. Мораторий на выдачу экспортных лицензий может быть даже продлен и при новом президенте — Трампе.

США становятся нетто-экспортером электроэнергии в Канаду. Экспорт электричества напоминает нефтяную схему, когда Мексика и Канада поставляют в США сырье, а обратно получают ГСМ. Через такие несложные схемы взаимной торговли выстраивается континентальная автаркия с экономическим центром в США и сырьевыми трудовыми придатками — на севере и юге соответственно.

Важный тренд последних лет в США — рост переработки энергетического сырья. Из природного газа делают электричество и пластики, строится много заводов для производства удобрений; из нефти — нефтепродукты. То есть экономика пытается отойти от примитивной модели «добыл и продал» к более сложной — «добыл, переработал и уже это продал».

Именно поэтому возможно, что экспансия Штатов на рынок СПГ завершилась. Да, строящиеся заводы будут закончены, а потенциал экспорта СПГ вырастет еще раза в два. Однако дальше, вероятно, американцы будут делать ставку на глубокую переработку природного газа внутри страны. А излишки можно продать соседям, трубой.

На фоне потенциального замедления роста экономики Китая, вызванного демографией, догоняющее развитие стран Юго-Восточной Азии (ЮВА) не закончится. Напротив, Китай может выступить донором технологий и капитала, а также стать рынком сбыта для продукции, произведенной во Вьетнаме, Таиланде, Малайзии и других густонаселенных странах региона с дешевым трудом. То есть КНР выступить в роли Японии, когда Китай только-только вставал на индустриальные рельсы.

В ближайшие десятилетия именно ЮВА обещает стать центром экономического развития. Один из признаков экстенсивной индустриализации – урбанизация населения. Обычно урбанизация сопровождается ростом доходов, а значит, возникает спрос на автомобили, кондиционеры, электрочайники и другие пожиратели энергии. Прирост новых горожан в ближайшие два десятилетия в ЮВА составит чуть менее 200 млн человек. То есть больше, чем сегодня живет в России.

Такие быстрые темпы урбанизации – гарантированный рост спроса на первичную энергию в этом регионе.

Продажи электромобилей в мире резко замедлились в первом полугодии 2024 года. Рост мирового рынка составил всего лишь 25%, и это после темпов 50-100% с 2020 года. По данным МЭА, лишь каждый пятый электрокар, продаваемый в 2024 году, оснащён электротягой. Остальные четыре продаваемых автомобиля — с ДВС. Да, темпы роста рынка электричек по-прежнему двузначные, однако рынок только-только начал формироваться. Резкое замедление темпов его роста — свидетельство остывания моды и разочарования потребителей.

Да и имеющиеся продажи во многом созданы искусственно: либо через субсидии (европейская модель), либо через прямые запреты (китайская): в крупных городах КНР зачастую у покупателя нет выбора, либо он берёт авто с «зеленым» номером сейчас, либо стоит в очереди на ожидание традиционного, который дадут когда-нибудь.

Без новых стимулов и революционных изменений в технологиях рынок аккумуляторных авто так и будет оставаться нишевым, с крайне ограниченной долей продаж, темы которых и дальше будут снижаться.