Они ругаются матом, когда снаряды летят по пути на работу; стоят в очереди за цветами, потому что сигнал ракетной опасности во время 8 марта это как-то совсем неправильно; они хватают детей подмышку и бегут в первый ближайший подъезд; объясняют малышам, что бояться не надо, что есть папа или мама, который обнимет их в любом случае, чтобы не было так страшно; они просыпаются все вместе в 8 утра, потому что, чёрт, от расписания не отстают, даже будильник не нужен; они звонят всем близким по очереди, кидая взволнованное «да я-то цел, а ты сам? живой?»; они смеются, когда нужно плакать, потому что без смеха можно сойти с ума; они знаю, в какой комнате стены несущие, и ночуют, порой, в ванной, забрав и кота, и собаку, и попугая, и хомяка.
В Белгороде живут смелые люди.
Они открывают двери нараспашку, хоть звук сирены бьёт по ушам, прячут людей под прилавками и в подсобках; они хватают друг друга за руки, хоть раньше никогда не были знакомы, кричат «чего стоишь?! бегом давай, сейчас спрячемся!» и уводят, уводят подальше, если вдруг в ступоре замер; они выходят на улицы, чтобы обломки собирать, очищают свой город, любовно улицы подметают и следы ран штопают — через пару лет от них ничего не останется, но сейчас...сейчас каждый прохожий знает дату и когда, и чем; они научились оказывать первую помощь, скупили все жгуты и бинты в округе и первым делом бросаются к раненым, даже если залпы не заканчиваются; они выходят каждый день на работу и про себя тихо молятся, неважно кому, просто просят кого-то наверху ещё один денёчек пережить, а дальше видно будет.
В Белгороде живут волшебные люди.
Они рисуют героев, пишут о них стихи, снимают фильмы и всему миру рассказывают: вот, смотрите, девятилетний мальчик сестру собой закрывал! Они с замиранием сердца слушают, как воют машины скорых и спасателей, когда видят, как девушка хрупкая на первый взгляд, в униформе медицинской, поправляет каску и идёт на бой, самый несправедливый бой в её жизни; как пожарные десяток вызовов за день получают, не успевают тушить, а уже в другом месте что-то горит, надо быстрее, вдруг внутри люди? Они сводки новостей каждый день читают, заходят в один и тот же телеграм-канал настоящий, знают уже, что сегодня выдался тяжёлый день для всей области, но слова поддержки в конце неизменно находят.
В Белгороде живут л ю д и.
Они боятся, но остаются; они злятся, но не отступают; они мечтают только о том, чтобы наступил спокойный день, чтобы главной проблемой стала ссора в маршрутке, а не снаряд, пробивший её крышу; они хотят ходить на работу и строить планы; хотят слушать рассказы детей о том, как прошёл день в школе и гулять с ними в центре города, стараясь не думать, что пару месяцев назад этот самый центр горел; они хотят спорить из-за высадки тюльпанов и раздражаться из-за того, что автобус опять списал не 25 рублей, а 37,50, а не сидеть на остановках по несколько часов в ожидании отмены ракетной опасности.
Они хотят простого человеческого. Хотят тихого и уютного. Хотят чистого неба, не застланного едким серым дымом. Хотят, чтобы как раньше, как обычно, как всегда.
Они ругаются матом, когда снаряды летят по пути на работу; стоят в очереди за цветами, потому что сигнал ракетной опасности во время 8 марта это как-то совсем неправильно; они хватают детей подмышку и бегут в первый ближайший подъезд; объясняют малышам, что бояться не надо, что есть папа или мама, который обнимет их в любом случае, чтобы не было так страшно; они просыпаются все вместе в 8 утра, потому что, чёрт, от расписания не отстают, даже будильник не нужен; они звонят всем близким по очереди, кидая взволнованное «да я-то цел, а ты сам? живой?»; они смеются, когда нужно плакать, потому что без смеха можно сойти с ума; они знаю, в какой комнате стены несущие, и ночуют, порой, в ванной, забрав и кота, и собаку, и попугая, и хомяка.
В Белгороде живут смелые люди.
Они открывают двери нараспашку, хоть звук сирены бьёт по ушам, прячут людей под прилавками и в подсобках; они хватают друг друга за руки, хоть раньше никогда не были знакомы, кричат «чего стоишь?! бегом давай, сейчас спрячемся!» и уводят, уводят подальше, если вдруг в ступоре замер; они выходят на улицы, чтобы обломки собирать, очищают свой город, любовно улицы подметают и следы ран штопают — через пару лет от них ничего не останется, но сейчас...сейчас каждый прохожий знает дату и когда, и чем; они научились оказывать первую помощь, скупили все жгуты и бинты в округе и первым делом бросаются к раненым, даже если залпы не заканчиваются; они выходят каждый день на работу и про себя тихо молятся, неважно кому, просто просят кого-то наверху ещё один денёчек пережить, а дальше видно будет.
В Белгороде живут волшебные люди.
Они рисуют героев, пишут о них стихи, снимают фильмы и всему миру рассказывают: вот, смотрите, девятилетний мальчик сестру собой закрывал! Они с замиранием сердца слушают, как воют машины скорых и спасателей, когда видят, как девушка хрупкая на первый взгляд, в униформе медицинской, поправляет каску и идёт на бой, самый несправедливый бой в её жизни; как пожарные десяток вызовов за день получают, не успевают тушить, а уже в другом месте что-то горит, надо быстрее, вдруг внутри люди? Они сводки новостей каждый день читают, заходят в один и тот же телеграм-канал настоящий, знают уже, что сегодня выдался тяжёлый день для всей области, но слова поддержки в конце неизменно находят.
В Белгороде живут л ю д и.
Они боятся, но остаются; они злятся, но не отступают; они мечтают только о том, чтобы наступил спокойный день, чтобы главной проблемой стала ссора в маршрутке, а не снаряд, пробивший её крышу; они хотят ходить на работу и строить планы; хотят слушать рассказы детей о том, как прошёл день в школе и гулять с ними в центре города, стараясь не думать, что пару месяцев назад этот самый центр горел; они хотят спорить из-за высадки тюльпанов и раздражаться из-за того, что автобус опять списал не 25 рублей, а 37,50, а не сидеть на остановках по несколько часов в ожидании отмены ракетной опасности.
Они хотят простого человеческого. Хотят тихого и уютного. Хотят чистого неба, не застланного едким серым дымом. Хотят, чтобы как раньше, как обычно, как всегда.
BY Настоящий Гладков
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Crude oil prices edged higher after tumbling on Thursday, when U.S. West Texas intermediate slid back below $110 per barrel after topping as much as $130 a barrel in recent sessions. Still, gas prices at the pump rose to fresh highs. READ MORE Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%.
from es
