Издание The Economist выпустило статью о планах и возможностях Киева вернуть Крым под свой контроль. Замглавы комитета Верховной рады Украины по вопросам нацбезопасности и обороны Михаил Забродский, на которого ссылается статья, сообщил, что операция по военному захвату Крыма не только была «возможна», но и планировалась на 2023 год заранее.
Авторы The Economist считают, что подобный шаг приведет к расколу с Западом, так как грозит серьезной эскалацией конфликта. Кроме того, подобная операция вероятнее всего повлечет огромные людские и технические потери, что делает ее «не выгодной» с практической точки зрения на текущий момент.
При этом постоянные заявления Владимира Зеленского о «возврате всех территорий под контроль Киева» загоняют самого политика в угол. Попытка выполнения этих самых обещаний повлечет за собой огромные потери, разрыв отношений с западными союзниками и, как следствие, полное поражение. С этим согласны военные эксперты, оценивающие боевые возможности ВСУ, организацию обороны Крыма и ряд других факторов.
Издание The Economist выпустило статью о планах и возможностях Киева вернуть Крым под свой контроль. Замглавы комитета Верховной рады Украины по вопросам нацбезопасности и обороны Михаил Забродский, на которого ссылается статья, сообщил, что операция по военному захвату Крыма не только была «возможна», но и планировалась на 2023 год заранее.
Авторы The Economist считают, что подобный шаг приведет к расколу с Западом, так как грозит серьезной эскалацией конфликта. Кроме того, подобная операция вероятнее всего повлечет огромные людские и технические потери, что делает ее «не выгодной» с практической точки зрения на текущий момент.
При этом постоянные заявления Владимира Зеленского о «возврате всех территорий под контроль Киева» загоняют самого политика в угол. Попытка выполнения этих самых обещаний повлечет за собой огромные потери, разрыв отношений с западными союзниками и, как следствие, полное поражение. С этим согласны военные эксперты, оценивающие боевые возможности ВСУ, организацию обороны Крыма и ряд других факторов.
These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said.
from es
