group-telegram.com/washed_hands/2290
Last Update:
(и лучше прочесть этот пост до того, как повод появится)
Этот текст — мой личный взгляд. С учётом всего перечисленного выше. И я рада дискуссии.
1. Это не инструкция «Как вам отмазаться с минимальным ущербом для репутации».
В какой-то момент насильники стали юзать скрипт «Я был неправ и причинил боль. Это ужасно. Я иду в терапию для абьюзеров. И перевожу 100 тыс рублей фонду Насилию.нет»
И их пиарщики стали писать им это под копирку.
Так вот. Это — не такая инструкция.
2. Я вижу много тейков типа «В те времена встречаться 20-летним с 15-летними было норм». Или «Она сама инициировала этот контакт».
Всё это может быть.
— Да, допустим нормы были другими.
Когда-то и бить жён было социальной нормой. И воевать c соседями было социальной нормой. Но как будто некоторые (не все, но некоторые) пытаются от них обойти.
Более того: многие из нас как взрослые занимались сексом без согласия с другими взрослыми — просто потому, что концепция принципа согласия исторически новая.
Значит ли это, что не стоит сейчас её поддерживать?
— Да, дети и подростки могут очень по-разному себя вести. Но по законам большинства стан они не являются дееспособными. А вот взрослые — являются.
В отношениях ребёнок-взрослый и подросток-взрослый согласно законодательству большинства стран ответственность несёт взрослый.
То есть это широкая юридическая норма.
Но видимо недостаточно широкая социальная норма.
Да, можно сказать, что по факту юридически пострадавших защищают не везде. Но если у вас украдут телефон — вами тоже во многих странах полиция заниматься не станет. Значит ли это, что красть телефоны — норма?
3. Это инструкция, чтобы мы как общество через скока-то лет пришли к общественной норме: насиловать детей 100% нельзя.
(Всех остальных тоже нельзя).
Пока мы не в этой точке. Что нам нужно сделать, чтобы прийти к ней (и побыстрее)?
Прежде всего договориться: мы хотим к ней прийти.
Какими бы ни были «нормы раньше».
Если сейчас мы хотим прийти к новой норме — эта задача нас объединяет.
Если не хотим и хотим остаться в «Юридически подростков сексуально притеснять конечно нельзя, но если полиция готова закрывать глаза — то и мы будем» — тогда для этой инструкции не время.
4. Но пока я предлагаю всем нам вспомнить все сексы, которые мы инициировали, не укладывающиеся в концепцию принципа согласия.
Я предлагаю всем нам представить, что спустя какое-то время, когда это концепция окрепнет (а мы ведь этого хотим) — наши партнёрки и партнёры могут осознать, что их границы были нарушены.
И такое осознание достойно в первую очередь поддержки.
В мире, где людям уязвимых гендерных и социальных групп так сложно говорить «нет» и обозначать свои границы — я верю, что нам надо поддерживать каждое нет.
Не подвергать сомнению. Не подводить человека к мысли «Ты чувствуешь неправильно». Или «Нарушение границ конечно плохо, но у нас с тобой было не оно».
Только носитель боли может сказать, больно ему или нет.
5. Когда мы наступили человеку на ногу — мы извиняемся.
Мы не начинаем говорить «А может, тебе не очень больно?» или «Я случайно, поэтому извиняться не буду».
Случайно или нет, намеренно или нет — больно человеку из-за нашего действия. Наша нога оказалась на его ноге.
Что к этому привело — тряска в маршрутке, наша усталость или врождённая плохая координация движений? Не важно. Мы берём на себя ответственность. Мы извиняемся.
Если видим, что человеку прям сильно больно, что ногу мы отдавили порядочно — стараемся помочь.
Такая социальная норма. Все стремятся жить в мире, где никто никому не давит ноги.
Поэтому поддерживают практику принятие ответвенности за отдав чужой ноги.
6. Предупреждая разбор недостатков аналогии (а они есть у любой аналогии):
Это не значит что сексуализированное насилие = подмятая в маршруте нога.
Вообще ни одно явление в мире не тождественно ни одному другому на 100%.
Задача аналогии всегда — лишь помочь раскрыть сопоставляемое явление.
⬇️⬇️⬇️