Warning: mkdir(): No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 37
Warning: file_put_contents(aCache/aDaily/post/wrmtrc2022/--): Failed to open stream: No such file or directory in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Смерть студента | Telegram Webview: wrmtrc2022/199 -
Стоит послушать это стихотворение в авторском исполнении (в первом комментарии), тогда можно физически почувствовать, как постепенно проявляются нюансы и контрапункты, делающие его одним целым. Но это не значит, что этого не происходит на бумаге или на экране. Кажется, что оно написано - хочется сказать: сделано - на одном дыхании, легкими движениями руки. Оба варианта подходят, учитывая пластический фрейм текстов Инны Краснопер, и чтение, подразумевающее специфический способ перераспределения воздушного потока. Как и в пластических искусствах (в диапазоне от пантомимы до свободного танца) легкость здесь - не синоним дилетантизма и не спутница легкомысленности, но результат последовательной и непростой работы, которая не должна быть видна читателям/зрителям. Довольно часто тексты Инны возводят к авангардным и поставангардным практикам письма. Это справедливо. Но все-таки в поставангардных делах нет и не может быть такой органичной позитивной свободы и ее производных, которая, например, была у Натальи Горбаневской, продолжательницей поэтического дела которой видится мне Инна Краснопер.
Нельзя не оставить без комментария и дорогого человека, вынесенного в заглавие второй русскоязычной книги Краснопер (в которой вообще беспрецендентно много для нашего времени, выставляющего счет антропоцентризму, упоминания слова «человек»). C одной стороны, он продолжает ряд, тянущийся, быть может, от известного стихотворении Иосифа Бродского 1989 года («Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером…») – к римейку есенинской строчки в коротком стихотворении Григория Дашевского («Собственное сердце откушу/но не перебью и не нарушу/ласковое нашу шушушу/дорогие мои хорошие»). Параллельно можно вспомнить цикл «Серия «Бодлер» Майкла Палмера, построенный на цитатах из писем сверзившегося французского поэта, и сознательно продолжающую его (цикла) логику книгу уже современного французского поэта Эммануэля Окара «Теория столов», в которых вежливый эпитет словно бы выхватывает предметы и людей из тьмы доязыкового существования и максимально приближает их к говорящему, стремящемуся разделить с ними жизненный мир. Если бы нужно было бы быстро обозначить, где в этом ряду находится поэтический жест Инны, то я бы сказал, что где-то посередине между стремлением Дашевского пробиться к так называемой реальности через толщу обрекающего на молчание…культурного архива? одиночества? both? – и деликатными, но прицельными речевыми интервенциями Окара. С другой стороны, нельзя остановиться только на литературной генеалогии (которую,возможно, здесь нужно знать лишь для того, чтобы поскорее забыть), игнорируя лежащую на поверхности диалогическую установку, стремление установить контакт с дорогим человеком и его/ее/их атрибутами (вербально-пластический перформенс которых мы тут наблюдаем) по ту сторону текста. Клишированная вежливая форма, имеющая хождение в переписке и могущая показаться иронической, приобретает здесь особую выразительность, и становится не менее волнующей, чем присутствие дорогого человека рядом.
Стоит послушать это стихотворение в авторском исполнении (в первом комментарии), тогда можно физически почувствовать, как постепенно проявляются нюансы и контрапункты, делающие его одним целым. Но это не значит, что этого не происходит на бумаге или на экране. Кажется, что оно написано - хочется сказать: сделано - на одном дыхании, легкими движениями руки. Оба варианта подходят, учитывая пластический фрейм текстов Инны Краснопер, и чтение, подразумевающее специфический способ перераспределения воздушного потока. Как и в пластических искусствах (в диапазоне от пантомимы до свободного танца) легкость здесь - не синоним дилетантизма и не спутница легкомысленности, но результат последовательной и непростой работы, которая не должна быть видна читателям/зрителям. Довольно часто тексты Инны возводят к авангардным и поставангардным практикам письма. Это справедливо. Но все-таки в поставангардных делах нет и не может быть такой органичной позитивной свободы и ее производных, которая, например, была у Натальи Горбаневской, продолжательницей поэтического дела которой видится мне Инна Краснопер.
Нельзя не оставить без комментария и дорогого человека, вынесенного в заглавие второй русскоязычной книги Краснопер (в которой вообще беспрецендентно много для нашего времени, выставляющего счет антропоцентризму, упоминания слова «человек»). C одной стороны, он продолжает ряд, тянущийся, быть может, от известного стихотворении Иосифа Бродского 1989 года («Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером…») – к римейку есенинской строчки в коротком стихотворении Григория Дашевского («Собственное сердце откушу/но не перебью и не нарушу/ласковое нашу шушушу/дорогие мои хорошие»). Параллельно можно вспомнить цикл «Серия «Бодлер» Майкла Палмера, построенный на цитатах из писем сверзившегося французского поэта, и сознательно продолжающую его (цикла) логику книгу уже современного французского поэта Эммануэля Окара «Теория столов», в которых вежливый эпитет словно бы выхватывает предметы и людей из тьмы доязыкового существования и максимально приближает их к говорящему, стремящемуся разделить с ними жизненный мир. Если бы нужно было бы быстро обозначить, где в этом ряду находится поэтический жест Инны, то я бы сказал, что где-то посередине между стремлением Дашевского пробиться к так называемой реальности через толщу обрекающего на молчание…культурного архива? одиночества? both? – и деликатными, но прицельными речевыми интервенциями Окара. С другой стороны, нельзя остановиться только на литературной генеалогии (которую,возможно, здесь нужно знать лишь для того, чтобы поскорее забыть), игнорируя лежащую на поверхности диалогическую установку, стремление установить контакт с дорогим человеком и его/ее/их атрибутами (вербально-пластический перформенс которых мы тут наблюдаем) по ту сторону текста. Клишированная вежливая форма, имеющая хождение в переписке и могущая показаться иронической, приобретает здесь особую выразительность, и становится не менее волнующей, чем присутствие дорогого человека рядом.
#комментарий_дениса_ларионова
BY Смерть студента
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Anastasia Vlasova/Getty Images At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks.
from es
