прочитал Shadows of Trauma: Memory and the Politics of Postwar Identity Алейды Ассман. книжка про то, как люди помнят (или забывают) катастрофическое насилие 20 века, прежде всего, на примере холокоста.
довольно крутая книжка, тем кто хоть как-то с мемори стадиз сталкивался, будет видимо без инсайтов, но отлично работает как систематизатор знания о памяти, мемориальной культуре, исторической политике, вине. она описывает разные виды памяти: индивидуальную, социальную, коллективную, культурную, как знание оседает на тех или иных носителях, как память делает избирательную работу по запоминанию одного и забыванию другого. как работают разные типы памяти с разными типами событий. как невыразимость холокоста и в целом конвейерного насилия 20 века повлияли на то, как люди записывают/помнят/передают историю. о стратегиях, существовавших в семьях нацистов и жертв нацизма. о "постгероическом повороте": смещении фокуса с молчаливого героя на многословную жертву, о виктимизации политики идентичности во второй половине прошлого века.
короче, про то, как жертвы в 20 веке наконец-то обрели голос, и как этот моральный поворот в запоминании и трансляции истории влияет на общественную сферу. книжка супер, всем рекомендую, на русском гуглится оч легко. кому интересно, как будет работать память в россии следующие 10-15 лет, точно надо читать.
прочитал Shadows of Trauma: Memory and the Politics of Postwar Identity Алейды Ассман. книжка про то, как люди помнят (или забывают) катастрофическое насилие 20 века, прежде всего, на примере холокоста.
довольно крутая книжка, тем кто хоть как-то с мемори стадиз сталкивался, будет видимо без инсайтов, но отлично работает как систематизатор знания о памяти, мемориальной культуре, исторической политике, вине. она описывает разные виды памяти: индивидуальную, социальную, коллективную, культурную, как знание оседает на тех или иных носителях, как память делает избирательную работу по запоминанию одного и забыванию другого. как работают разные типы памяти с разными типами событий. как невыразимость холокоста и в целом конвейерного насилия 20 века повлияли на то, как люди записывают/помнят/передают историю. о стратегиях, существовавших в семьях нацистов и жертв нацизма. о "постгероическом повороте": смещении фокуса с молчаливого героя на многословную жертву, о виктимизации политики идентичности во второй половине прошлого века.
короче, про то, как жертвы в 20 веке наконец-то обрели голос, и как этот моральный поворот в запоминании и трансляции истории влияет на общественную сферу. книжка супер, всем рекомендую, на русском гуглится оч легко. кому интересно, как будет работать память в россии следующие 10-15 лет, точно надо читать.
The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin.
from es
