Закончилось мое новогоднее и рождественское чтение собрания сочинений Павла Шубина, с детским и грустным знанием она оставила меня на пороге своей жизни. Всмотришься — какой путь, какая сила, какая уникальная вера в свою страну. Именно человека, знавшего ее со всех сторон в качестве рабочего, а не управленца. Это собрание сочинений ушло на ближайшее время в карманный способ успокоиться, порадоваться, выдохнуть. Открыть что-то новое. Сейчас это всем надо — понять, что худые времена когда-то кончаются, становясь более лояльными к человеческому дыханию. Но сменяются они на другие. Важно, пожалуй, что книга вышла именно на третий год войны (или одинадцатый?), адресат ее может быть и солдат, и офицер: сейчас, как по мне, все мы выровнялись. Спасибо товарищам из КПД — погружение в жизнь Павла Шубина стало благодушием. Иногда чувствовал, словно ныряю в то состояние, когда попадаешь на случайную лекцию и заслушиваешься ведущим. А тут еще и с картинками. И в целом, когда описываются некоторые моменты из фронтовой жизни, то ярко их видишь. Русские просторы всё те же.
Ощущается, будто Шубин герой сказки, который пройдя все испытания, умирает с папиросой в руке за местом, где ныне стоит ЦУМ, с сердцем старика. И сильно давит от этого внутри.
Закончилось мое новогоднее и рождественское чтение собрания сочинений Павла Шубина, с детским и грустным знанием она оставила меня на пороге своей жизни. Всмотришься — какой путь, какая сила, какая уникальная вера в свою страну. Именно человека, знавшего ее со всех сторон в качестве рабочего, а не управленца. Это собрание сочинений ушло на ближайшее время в карманный способ успокоиться, порадоваться, выдохнуть. Открыть что-то новое. Сейчас это всем надо — понять, что худые времена когда-то кончаются, становясь более лояльными к человеческому дыханию. Но сменяются они на другие. Важно, пожалуй, что книга вышла именно на третий год войны (или одинадцатый?), адресат ее может быть и солдат, и офицер: сейчас, как по мне, все мы выровнялись. Спасибо товарищам из КПД — погружение в жизнь Павла Шубина стало благодушием. Иногда чувствовал, словно ныряю в то состояние, когда попадаешь на случайную лекцию и заслушиваешься ведущим. А тут еще и с картинками. И в целом, когда описываются некоторые моменты из фронтовой жизни, то ярко их видишь. Русские просторы всё те же.
Ощущается, будто Шубин герой сказки, который пройдя все испытания, умирает с папиросой в руке за местом, где ныне стоит ЦУМ, с сердцем старика. И сильно давит от этого внутри.
BY Захар Прилепин
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The regulator took order for the search and seizure operation from Judge Purushottam B Jadhav, Sebi Special Judge / Additional Sessions Judge. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever."
from es
