Начинают поступать новости о серьёзных пожарах в том или ином регионе. Причём горят не только леса или торфяники, но и жилые дома. Так, в Свердловской области в посёлке Таёжный горит 21 дом, из которых 16 жилых. В селе Баляга (Забайкальский край) площадь пожара составляет уже около 1800 квадратных метров, а сгорело уже 8 домов.
Также известно о пожарах пока ещё не в населённых пунктах, как, например, в Костромской области. Там горит 55 гектар торфяников. То есть уже точно можно наблюдать тенденцию по увеличению пожаров. А это ещё не начались майские праздники, когда часто из-за неосторожности граждан возникают как небольшие, так и достаточно сильные пожары.
Пока можно отметить своевременную реакцию территориальных органов МЧС, региональных властей, в том числе губернаторов. Но не стоит расслабляться, и перед, и во время майских праздников важно проинформировать граждан об ответственности за разведение костров в неположенном месте. Можно учесть опыт некоторых регионов прошлых лет, которые организовывали группы добровольной пожарной охраны, что помогало пресекать большое количество незаконного разведения костров.
Начинают поступать новости о серьёзных пожарах в том или ином регионе. Причём горят не только леса или торфяники, но и жилые дома. Так, в Свердловской области в посёлке Таёжный горит 21 дом, из которых 16 жилых. В селе Баляга (Забайкальский край) площадь пожара составляет уже около 1800 квадратных метров, а сгорело уже 8 домов.
Также известно о пожарах пока ещё не в населённых пунктах, как, например, в Костромской области. Там горит 55 гектар торфяников. То есть уже точно можно наблюдать тенденцию по увеличению пожаров. А это ещё не начались майские праздники, когда часто из-за неосторожности граждан возникают как небольшие, так и достаточно сильные пожары.
Пока можно отметить своевременную реакцию территориальных органов МЧС, региональных властей, в том числе губернаторов. Но не стоит расслабляться, и перед, и во время майских праздников важно проинформировать граждан об ответственности за разведение костров в неположенном месте. Можно учесть опыт некоторых регионов прошлых лет, которые организовывали группы добровольной пожарной охраны, что помогало пресекать большое количество незаконного разведения костров.
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site.
from es
