Когда кто-то говорит про Мультикультурный фестиваль "Звёзды над Донбассом", прошедший в мае в Мариуполе, что это пляски на развалинах разрушенного нами города, я хочу посоветовать ему съездить и посмотреть на эти "развалины" лично. И лично пообщаться с его жителями. А уж потом обвинять. Если наглости хватит.
Да, следы войны ещё видны. И, чем ближе к Азовстали, тем сильнее разрушения. Но город отстраивается хорошими темпами. Так говорят участники прошлогоднего фестиваля, им есть с чем сравнивать. Так говорят мариупольцы.
Я в этом городе была впервые, но видела, что многие дома отремонтированы, многие стоят в строительных лесах, построены новые здания, огромный медицинский городок, например.
На площадях катаются мальчишки на самокатах, гуляют дамы с собачками, мамы выгуливают малышей в колясках — идет обычная мирная жизнь. И этим людям, пережившим войну, важны и песни, и пляски, и стихи, и кино. Душа живая, а душе нужна пища.
На остановке познакомилась с Кирой, она подошла узнать, откуда я (а мы ходили по городу с фестивальными бейджами и в фирменных футболках), звала в гости на чай. Жаль, в заключительный день времени уже не было. Она рассказала, как пережили с мужем весну 22-го. Как теперь все наладилось. Улыбчивая стойкая жительница Мариуполя Кира.
А на Итальянской улице, ведущей к Азовстали, я встретила Софью Борисовну 1940 года рождения. Она тоже не эвакуировалась, и даже в подвалы не спускалась. Незадолго до штурма Азовстали она похоронила единственного сына, умершего от рака. Внуков нет, мужа тоже давно нет. И вот одинокая бабушка спала на кровати сына и не боялась смерти. Теперь, говорит, надо жить до победы. "Когда же покончат с этими тварями?", — спрашивает меня Софья Борисовна. И мы обнимаемся и плачем.
На другой остановке местные жительницы поделились своим отношением к переменам в городе. Кто-то позитивно настроен, а кто-то кривится в ухмылке. Да, недовольные есть везде и ждунов полно. Вон и у нас тут их можно встретить, чего далеко ходить?
Но всем ждунам должно быть ясно, что Мариуполь мы не отдадим, Мариуполь разговаривает по-русски. А сохранившиеся кое-где надписи на украинском никто не уничтожает с таким остервенением, с каким на Украине избавляются от русского языка. Потому что мы не воюем с культурой.
Мариуполь, не смотря на свои раны, остается в моей памяти светлым цветущим городом! Городом любви и надежды.
Проект "Звёзды над Донбассом" реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив
Когда кто-то говорит про Мультикультурный фестиваль "Звёзды над Донбассом", прошедший в мае в Мариуполе, что это пляски на развалинах разрушенного нами города, я хочу посоветовать ему съездить и посмотреть на эти "развалины" лично. И лично пообщаться с его жителями. А уж потом обвинять. Если наглости хватит.
Да, следы войны ещё видны. И, чем ближе к Азовстали, тем сильнее разрушения. Но город отстраивается хорошими темпами. Так говорят участники прошлогоднего фестиваля, им есть с чем сравнивать. Так говорят мариупольцы.
Я в этом городе была впервые, но видела, что многие дома отремонтированы, многие стоят в строительных лесах, построены новые здания, огромный медицинский городок, например.
На площадях катаются мальчишки на самокатах, гуляют дамы с собачками, мамы выгуливают малышей в колясках — идет обычная мирная жизнь. И этим людям, пережившим войну, важны и песни, и пляски, и стихи, и кино. Душа живая, а душе нужна пища.
На остановке познакомилась с Кирой, она подошла узнать, откуда я (а мы ходили по городу с фестивальными бейджами и в фирменных футболках), звала в гости на чай. Жаль, в заключительный день времени уже не было. Она рассказала, как пережили с мужем весну 22-го. Как теперь все наладилось. Улыбчивая стойкая жительница Мариуполя Кира.
А на Итальянской улице, ведущей к Азовстали, я встретила Софью Борисовну 1940 года рождения. Она тоже не эвакуировалась, и даже в подвалы не спускалась. Незадолго до штурма Азовстали она похоронила единственного сына, умершего от рака. Внуков нет, мужа тоже давно нет. И вот одинокая бабушка спала на кровати сына и не боялась смерти. Теперь, говорит, надо жить до победы. "Когда же покончат с этими тварями?", — спрашивает меня Софья Борисовна. И мы обнимаемся и плачем.
На другой остановке местные жительницы поделились своим отношением к переменам в городе. Кто-то позитивно настроен, а кто-то кривится в ухмылке. Да, недовольные есть везде и ждунов полно. Вон и у нас тут их можно встретить, чего далеко ходить?
Но всем ждунам должно быть ясно, что Мариуполь мы не отдадим, Мариуполь разговаривает по-русски. А сохранившиеся кое-где надписи на украинском никто не уничтожает с таким остервенением, с каким на Украине избавляются от русского языка. Потому что мы не воюем с культурой.
Мариуполь, не смотря на свои раны, остается в моей памяти светлым цветущим городом! Городом любви и надежды.
Проект "Звёзды над Донбассом" реализуется при поддержке Президентского фонда культурных инициатив
One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from es
