Вышел на этот раз полный ролик нашего с Александром Кащенко разговора. Вообще, это, наверное, первый разговор формата, когда я пытаю собеседника вопросами "где наша великая культура? где наша великая философия? где наше мощное образование? делать-то что?". Я, может, и перегибаю палку, зато получаю радикально точные ответы — "этих убрать, этих сменить, тех поставить".
Как говорил Леонид Броневой в образе Мюллера: "Разведчик должен изъясняться только существительными и глаголами: он пришёл, она встретилась, он передал". Очень толковая мысль. Сначала нам нужно вооружиться четким понятийным аппаратом, чтобы максимально твердо ответить на важные вопросы, влияющие на дальнейшее функционирование системы, потом придет время для более витиеватых формул. Великое исправление имен — это все-таки, когда каждое слово стоит на своем месте, каждое понятие имеет четкие границы определения. У либералов, кстати, именно так, поэтому их риторика воспринимается будто бы легче.
А если не получится, то будем показывать одного Достоевского. Хотя бы напоследок отыграемся.
Вышел на этот раз полный ролик нашего с Александром Кащенко разговора. Вообще, это, наверное, первый разговор формата, когда я пытаю собеседника вопросами "где наша великая культура? где наша великая философия? где наше мощное образование? делать-то что?". Я, может, и перегибаю палку, зато получаю радикально точные ответы — "этих убрать, этих сменить, тех поставить".
Как говорил Леонид Броневой в образе Мюллера: "Разведчик должен изъясняться только существительными и глаголами: он пришёл, она встретилась, он передал". Очень толковая мысль. Сначала нам нужно вооружиться четким понятийным аппаратом, чтобы максимально твердо ответить на важные вопросы, влияющие на дальнейшее функционирование системы, потом придет время для более витиеватых формул. Великое исправление имен — это все-таки, когда каждое слово стоит на своем месте, каждое понятие имеет четкие границы определения. У либералов, кстати, именно так, поэтому их риторика воспринимается будто бы легче.
А если не получится, то будем показывать одного Достоевского. Хотя бы напоследок отыграемся.
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. Ukrainian President Volodymyr Zelensky said in a video message on Tuesday that Ukrainian forces "destroy the invaders wherever we can." These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise.
from es
