В продолжение поста о структурных основах истории, которыми пора заменить схоластику «-измов».
«Любовь и голод правят миром».
Любовь в контексте популяционной динамики это механизм поиск пары (об этом в другой раз) и рождаемость. Хорошо известно, что рождаемость имеет жесткая антикорреляцию с уровнем дохода - плодится беднота (редкие исключения картину не меняют). Город богаче деревни, потому в городах рождаемость падает. Отсюда первая тенденция - по мере увеличения урбанизации темп роста населения падает. Это простой дифур типа логисты.
Соответственно первая дилемма исторического развития - городские сообщества быстро богатели, но достигали потолка. В древней истории эти острова цивилизации были окружены стократно превосходящем их морем варваров, которые постоянно пытались разграбить города (катастрофа бронзового века) или установить там свою власть (крах Рима). Дилемма древней истории состояла в том, что в море варваров города исторически обречены. Города старались строить Империи как сообщества городов, но это не спасало, пока численность армий варваров была сравнимой или большей.
Однако, как только варвары осели на земли с городами сами, они встали на ту же дорогу роста изменения динамики населения. Уникальность Европы как большого полуострова Евразии в том, что постепенно собственные варвары кончились, а их орды стали приходить с одной стороны, где возник буфер лимитрофов. Сами же варварские элиты стали жить в городах и постепенно цивилизоваться. Дилемма древности была разрешена плотностью населения. Города воевали между собой за контроль и ренту (всякие там религии и права престолов были рамкой для контроля), но это не влияло на тип расселения - города умеренно росли. В случае Италии, самой богатой части Европы того времени, с городами, которые варвары перестраивали (не было дефицита камня) этот процесс дошел 20% (сразу потом была чума и временная депопуляция). Судя по устойчивости этой цифры в Италии - это предел соотношения город-деревня при традиционном типе хозяйствования на богатой земле. Население при этом растет медленно, и Италия стагнирует столетиями на одном уровне дохода п популяции. Это метастабильное состояние.
Стагнация связана с вторым фактором - мальтузианской ловушкой. Темпы роста еды линейны (площадь земли), а темпы роста населения экспоненциальны. Рано ил поздно еды начинает не хватать (много писал об этом раньше, развивать не буду). В Европе первыми за ловушки вырвались Нидерланды - освоив индустриальный рыбный промысел (массовое кораблестроение и консервация соленой трески при неограниченном ее запасе). Треска до сих пор нацсимвол Нидерландов, есть даже какой-то праздник с треской и королевой). Начиная с этого момента Голландия урбанизируется, уверенно, но не стремительно, потому рост населения сохраняется. Голландия становится богатейшей страной Европы (город богаче деревни).
Англия находит выход второй - изменения в с/х дают резкий рост производительности. Крестьян выдавливают в города (законы не поощряют дробление наделов - тупик, сгубивший царскую Россию), в итоге начинается резкая урбанизация. Избытки населения едут в колонии. Растет стоимость труда, в ответ появляются машины, начинается индустриальная революция. Этот путь повторяет Швеция и с запозданием Франция (это стоило их королям головы, впрочем британцы тоже ее своему оттяпали).
Замечу на полях про «измы». Рост Гололандии очевиден, но еще никакого капитализма там нет. Есть рост горожан (бурджуа), которые требуют другой уклад, порядки и нормы. Ландшафт и тип расселения первичен, формы власти и управления вторичны.
Германия и Италия (неплохо росшие по модели 1го тысячелетия) за рамки 10-20% горожан выйти не могут. Только машинная революция и де-факто освоение британском капиталом (аналог вынесения производств США в Китай) дают прорыв в урбанизацию - и отсюда синхронный феномен фашизации (крестьянское мышление в городах). Чуть позже туда же врывается Россия, и тоже тоталитаризм.
Продолжение
«Любовь и голод правят миром».
Любовь в контексте популяционной динамики это механизм поиск пары (об этом в другой раз) и рождаемость. Хорошо известно, что рождаемость имеет жесткая антикорреляцию с уровнем дохода - плодится беднота (редкие исключения картину не меняют). Город богаче деревни, потому в городах рождаемость падает. Отсюда первая тенденция - по мере увеличения урбанизации темп роста населения падает. Это простой дифур типа логисты.
Соответственно первая дилемма исторического развития - городские сообщества быстро богатели, но достигали потолка. В древней истории эти острова цивилизации были окружены стократно превосходящем их морем варваров, которые постоянно пытались разграбить города (катастрофа бронзового века) или установить там свою власть (крах Рима). Дилемма древней истории состояла в том, что в море варваров города исторически обречены. Города старались строить Империи как сообщества городов, но это не спасало, пока численность армий варваров была сравнимой или большей.
Однако, как только варвары осели на земли с городами сами, они встали на ту же дорогу роста изменения динамики населения. Уникальность Европы как большого полуострова Евразии в том, что постепенно собственные варвары кончились, а их орды стали приходить с одной стороны, где возник буфер лимитрофов. Сами же варварские элиты стали жить в городах и постепенно цивилизоваться. Дилемма древности была разрешена плотностью населения. Города воевали между собой за контроль и ренту (всякие там религии и права престолов были рамкой для контроля), но это не влияло на тип расселения - города умеренно росли. В случае Италии, самой богатой части Европы того времени, с городами, которые варвары перестраивали (не было дефицита камня) этот процесс дошел 20% (сразу потом была чума и временная депопуляция). Судя по устойчивости этой цифры в Италии - это предел соотношения город-деревня при традиционном типе хозяйствования на богатой земле. Население при этом растет медленно, и Италия стагнирует столетиями на одном уровне дохода п популяции. Это метастабильное состояние.
Стагнация связана с вторым фактором - мальтузианской ловушкой. Темпы роста еды линейны (площадь земли), а темпы роста населения экспоненциальны. Рано ил поздно еды начинает не хватать (много писал об этом раньше, развивать не буду). В Европе первыми за ловушки вырвались Нидерланды - освоив индустриальный рыбный промысел (массовое кораблестроение и консервация соленой трески при неограниченном ее запасе). Треска до сих пор нацсимвол Нидерландов, есть даже какой-то праздник с треской и королевой). Начиная с этого момента Голландия урбанизируется, уверенно, но не стремительно, потому рост населения сохраняется. Голландия становится богатейшей страной Европы (город богаче деревни).
Англия находит выход второй - изменения в с/х дают резкий рост производительности. Крестьян выдавливают в города (законы не поощряют дробление наделов - тупик, сгубивший царскую Россию), в итоге начинается резкая урбанизация. Избытки населения едут в колонии. Растет стоимость труда, в ответ появляются машины, начинается индустриальная революция. Этот путь повторяет Швеция и с запозданием Франция (это стоило их королям головы, впрочем британцы тоже ее своему оттяпали).
Замечу на полях про «измы». Рост Гололандии очевиден, но еще никакого капитализма там нет. Есть рост горожан (бурджуа), которые требуют другой уклад, порядки и нормы. Ландшафт и тип расселения первичен, формы власти и управления вторичны.
Германия и Италия (неплохо росшие по модели 1го тысячелетия) за рамки 10-20% горожан выйти не могут. Только машинная революция и де-факто освоение британском капиталом (аналог вынесения производств США в Китай) дают прорыв в урбанизацию - и отсюда синхронный феномен фашизации (крестьянское мышление в городах). Чуть позже туда же врывается Россия, и тоже тоталитаризм.
Продолжение
group-telegram.com/eveningprophet/1604
Create:
Last Update:
Last Update:
В продолжение поста о структурных основах истории, которыми пора заменить схоластику «-измов».
«Любовь и голод правят миром».
Любовь в контексте популяционной динамики это механизм поиск пары (об этом в другой раз) и рождаемость. Хорошо известно, что рождаемость имеет жесткая антикорреляцию с уровнем дохода - плодится беднота (редкие исключения картину не меняют). Город богаче деревни, потому в городах рождаемость падает. Отсюда первая тенденция - по мере увеличения урбанизации темп роста населения падает. Это простой дифур типа логисты.
Соответственно первая дилемма исторического развития - городские сообщества быстро богатели, но достигали потолка. В древней истории эти острова цивилизации были окружены стократно превосходящем их морем варваров, которые постоянно пытались разграбить города (катастрофа бронзового века) или установить там свою власть (крах Рима). Дилемма древней истории состояла в том, что в море варваров города исторически обречены. Города старались строить Империи как сообщества городов, но это не спасало, пока численность армий варваров была сравнимой или большей.
Однако, как только варвары осели на земли с городами сами, они встали на ту же дорогу роста изменения динамики населения. Уникальность Европы как большого полуострова Евразии в том, что постепенно собственные варвары кончились, а их орды стали приходить с одной стороны, где возник буфер лимитрофов. Сами же варварские элиты стали жить в городах и постепенно цивилизоваться. Дилемма древности была разрешена плотностью населения. Города воевали между собой за контроль и ренту (всякие там религии и права престолов были рамкой для контроля), но это не влияло на тип расселения - города умеренно росли. В случае Италии, самой богатой части Европы того времени, с городами, которые варвары перестраивали (не было дефицита камня) этот процесс дошел 20% (сразу потом была чума и временная депопуляция). Судя по устойчивости этой цифры в Италии - это предел соотношения город-деревня при традиционном типе хозяйствования на богатой земле. Население при этом растет медленно, и Италия стагнирует столетиями на одном уровне дохода п популяции. Это метастабильное состояние.
Стагнация связана с вторым фактором - мальтузианской ловушкой. Темпы роста еды линейны (площадь земли), а темпы роста населения экспоненциальны. Рано ил поздно еды начинает не хватать (много писал об этом раньше, развивать не буду). В Европе первыми за ловушки вырвались Нидерланды - освоив индустриальный рыбный промысел (массовое кораблестроение и консервация соленой трески при неограниченном ее запасе). Треска до сих пор нацсимвол Нидерландов, есть даже какой-то праздник с треской и королевой). Начиная с этого момента Голландия урбанизируется, уверенно, но не стремительно, потому рост населения сохраняется. Голландия становится богатейшей страной Европы (город богаче деревни).
Англия находит выход второй - изменения в с/х дают резкий рост производительности. Крестьян выдавливают в города (законы не поощряют дробление наделов - тупик, сгубивший царскую Россию), в итоге начинается резкая урбанизация. Избытки населения едут в колонии. Растет стоимость труда, в ответ появляются машины, начинается индустриальная революция. Этот путь повторяет Швеция и с запозданием Франция (это стоило их королям головы, впрочем британцы тоже ее своему оттяпали).
Замечу на полях про «измы». Рост Гололандии очевиден, но еще никакого капитализма там нет. Есть рост горожан (бурджуа), которые требуют другой уклад, порядки и нормы. Ландшафт и тип расселения первичен, формы власти и управления вторичны.
Германия и Италия (неплохо росшие по модели 1го тысячелетия) за рамки 10-20% горожан выйти не могут. Только машинная революция и де-факто освоение британском капиталом (аналог вынесения производств США в Китай) дают прорыв в урбанизацию - и отсюда синхронный феномен фашизации (крестьянское мышление в городах). Чуть позже туда же врывается Россия, и тоже тоталитаризм.
Продолжение
«Любовь и голод правят миром».
Любовь в контексте популяционной динамики это механизм поиск пары (об этом в другой раз) и рождаемость. Хорошо известно, что рождаемость имеет жесткая антикорреляцию с уровнем дохода - плодится беднота (редкие исключения картину не меняют). Город богаче деревни, потому в городах рождаемость падает. Отсюда первая тенденция - по мере увеличения урбанизации темп роста населения падает. Это простой дифур типа логисты.
Соответственно первая дилемма исторического развития - городские сообщества быстро богатели, но достигали потолка. В древней истории эти острова цивилизации были окружены стократно превосходящем их морем варваров, которые постоянно пытались разграбить города (катастрофа бронзового века) или установить там свою власть (крах Рима). Дилемма древней истории состояла в том, что в море варваров города исторически обречены. Города старались строить Империи как сообщества городов, но это не спасало, пока численность армий варваров была сравнимой или большей.
Однако, как только варвары осели на земли с городами сами, они встали на ту же дорогу роста изменения динамики населения. Уникальность Европы как большого полуострова Евразии в том, что постепенно собственные варвары кончились, а их орды стали приходить с одной стороны, где возник буфер лимитрофов. Сами же варварские элиты стали жить в городах и постепенно цивилизоваться. Дилемма древности была разрешена плотностью населения. Города воевали между собой за контроль и ренту (всякие там религии и права престолов были рамкой для контроля), но это не влияло на тип расселения - города умеренно росли. В случае Италии, самой богатой части Европы того времени, с городами, которые варвары перестраивали (не было дефицита камня) этот процесс дошел 20% (сразу потом была чума и временная депопуляция). Судя по устойчивости этой цифры в Италии - это предел соотношения город-деревня при традиционном типе хозяйствования на богатой земле. Население при этом растет медленно, и Италия стагнирует столетиями на одном уровне дохода п популяции. Это метастабильное состояние.
Стагнация связана с вторым фактором - мальтузианской ловушкой. Темпы роста еды линейны (площадь земли), а темпы роста населения экспоненциальны. Рано ил поздно еды начинает не хватать (много писал об этом раньше, развивать не буду). В Европе первыми за ловушки вырвались Нидерланды - освоив индустриальный рыбный промысел (массовое кораблестроение и консервация соленой трески при неограниченном ее запасе). Треска до сих пор нацсимвол Нидерландов, есть даже какой-то праздник с треской и королевой). Начиная с этого момента Голландия урбанизируется, уверенно, но не стремительно, потому рост населения сохраняется. Голландия становится богатейшей страной Европы (город богаче деревни).
Англия находит выход второй - изменения в с/х дают резкий рост производительности. Крестьян выдавливают в города (законы не поощряют дробление наделов - тупик, сгубивший царскую Россию), в итоге начинается резкая урбанизация. Избытки населения едут в колонии. Растет стоимость труда, в ответ появляются машины, начинается индустриальная революция. Этот путь повторяет Швеция и с запозданием Франция (это стоило их королям головы, впрочем британцы тоже ее своему оттяпали).
Замечу на полях про «измы». Рост Гололандии очевиден, но еще никакого капитализма там нет. Есть рост горожан (бурджуа), которые требуют другой уклад, порядки и нормы. Ландшафт и тип расселения первичен, формы власти и управления вторичны.
Германия и Италия (неплохо росшие по модели 1го тысячелетия) за рамки 10-20% горожан выйти не могут. Только машинная революция и де-факто освоение британском капиталом (аналог вынесения производств США в Китай) дают прорыв в урбанизацию - и отсюда синхронный феномен фашизации (крестьянское мышление в городах). Чуть позже туда же врывается Россия, и тоже тоталитаризм.
Продолжение
BY Evening Prophet
Share with your friend now:
group-telegram.com/eveningprophet/1604