Рози Брайдотти. Постчеловек. М.: Издательство института Гайдара, 2021

Не самая новая, но по-прежнему увлекающая невиданными для отечественного читателя горизонтами работа Рози Брайдотти о постчеловеческом субъекте. Ведущий философ и культурная икона интеллектуального феминизма, Брайдотти пытается собрать воедино все противоречия современного мира в особой фигуре - утопическом постчеловеке, живущем внутри матери-природы, в Самой Жизни. Наверняка уже есть работы актуальнее, но "Постчеловек" может быть отличным введением в проблемы современной философской антропологии.

Книжному медиа Билли моего дорогого друга Максима исполнился год. Я думаю, Билли был назван в честь вещественного символа целого поколения читающих людей, которые избавились от советских стенок и купили белоснежные шкафы от компании IKEA. В качестве медиа Билли собирает статистику по топам продаж независимых книжных магазинов и дает комментарии к этим спискам.

Интересно это с нескольких точек зрения:

Во-первых, здесь вы можете найти книги, о существовании которых даже не подозревали. Чаще всего, это локальные издания региональных книжных магазинов.

Во-вторых, Билли демонстрирует большой интерес читателей в регионах к местному нон-фикшену, прозе и поэзии. Я, например, раньше представлял, что вкусы российских читателей унифицированы как литературный русский язык. Оказывается, это не так.

В-третьих, Билли оказывает большую поддержку независимым книжным в регионах, которые чаще всего начинали с оглядкой на большую книжную культуру Петербурга, а теперь сами стали частью комьюнити продавцов, издателей и читателей. Подобные сообщества нуждаются в собственных площадках. Билли - одна из них.

В-четвертых, Билли - это новый способ смотреть на литературную карту России. Я например, если изредка еду в какой-нибудь город, то сверяюсь, есть ли в нем независимый книжный. Сейчас большая часть этих магазинов у меня на слуху.

Подписывайтесь на Билли, донатьте ему и поддерживайте покупками независимые книжные своих городов.

Ребекка Куанг. Йеллоуфейс. М.: fanzon, 2024

«Йеллоуфейс» так хитро устроен, что одновременно отражает точки зрения читателей, склонных к шовинизму, и тех, кто, напротив, не склонен разделять личность автора и его текст. Если уж совсем честно, будь Ребекка Куанг не китаянкой, на «Йеллоуфейсе» ее литературная карьера закончилась бы быстрее, чем у ее героини.

Тем не менее, этот роман, написанный с мастерством лучших сериалов Нетфликс, практически тунельный в своем изложении, вызвал бурю восторгов, в первую очередь среди представителей литературного мира. Жесткая критика, которой Куанг подвергает индустрию, - почти шарж Шарли Эбдо.

Ася Демишкевич. Раз мальчишка, два мальчишка. М.: Альпина нон-фикшн, 2024

Я должен сразу признаться, что эта рецензия носит субъективный характер. Мне представляется, что наметки дебюта Аси Демишкевич я видел еще восемь лет назад, на парах, посвященных работе с художественным текстом. Их тогда вел Саша Филипенко, тоже выпускник Факультета свободных наук и искусств. Мы с Асей были в одной академической группе и изучали кино. Сейчас она написала книгу, я ее рецензирую. Вот такая история, на самом деле, сплошь и рядом встречающаяся в современном литературном процессе. Как едко говорит Константин Мильчин: выпускники литературных курсов друг на друга пишут блербы.

Мария Лебедева. Там темно. М.: Редакция Елены Шубиной, 2024

Продолжаю обозревать книги, о которых все говорят, и молчать о которых решительно невозможно. Молодая прекрасная критикесса Мария Лебедева дебютировала в престижной Редакции Елены Шубиной.

"Там темно" рассказывает о двух сестрах, прижитых от разных матерей. После смерти отца, несостоявшегося литератора, девушкам волей мистической белой птицы (камео Букли из Гарри Поттера) предстоит встретиться и собрать недостающие части своих разбитых дисфункциональной семьей сердец. У в целом бессюжетной, но тонкой и сложной по структуре прозы Марии Лебедевой много дивных писательских находок и одна общая проблема на весь новоявленный жанр поколенческого романа.

Ася Лавринович. Косточка с вишней. М.: Like Book, 2024 г.

В поисках способа расширить свою аудиторию, я отправился в Буквоед. Понимая, что порог вхождения в канал довольно высок - нужно нажать кнопочку посмотреть - я задумался о по-настоящему популярных писателях. О том, что мне нужно выйти за пределы своего баббла серьезного нон-фикшена и книг, которые читает блогерская тусовка.

С моей очаровательной подругой Соней мы исследовали самые различные жанровые полки, и она даже сделала мне предостережение, чтобы я не вздумал рецензировать Полярного, потому что тот склонен подавать в суды. И тут рядом с нами материализовались две девицы и одна другой сказала, что у нее есть все книги Аси Лавринович. Как только девицы скрылись за углом, я начал раскапывать среди многочисленных томов Лавринович что-нибудь свежее. И так как душа просит моря, я все-таки остановился на курортном романе "Косточка с вишней".

Чтобы совсем уж не пугать тех, кто подписан на канал, я договорился с собой, что не буду делать скидок самому себе. Буду стараться даже из книги, которая " не про подумать", выудить что-нибудь про подумать, отдавая себе отчет в том, что наверное весь жанровый корпус литературы надо мерить какой-то другой меркой. Так или иначе, теперь эти книги будут иногда всплывать в канале.

Анна Иванова. Краснодарская прописка. М.: Городец, 2023 г.

Повесть неопределенного жанра заметок в блокноте из «Читай-города» вышла в прошлом году в издательстве «Городец». Анна Иванова охватывает почти десять лет великого переселения народов Сибири в Краснодар.

Будучи сам бывшим (?) краснодарцем, я с большим удовольствием прочитал книгу. Наконец-то, подумал я, хоть кто-то написал и про мой город. Наблюдая за тем, как он неистово растет, на глазах превращается из захолустья в модную точку на карте России, как на одной только улице Ставропольской открывают больше тридцати кофеен, я ждал, что однажды появится она - писательница, которая зафиксирует исторический поворот в жизни казачьей столицы.

И хотя «Краснодарская прописка» в целом оказалась не про обновление города, а про идентичность самой Анны, про ее взгляды на жизнь больше, чем про нравы старых и новых горожан, книга все равно рассказывает даже о чуть большем, чем Анна Иванова рассчитывала.

Дневник чтения. Июль 2024
(гиперссылками я выделил тексты, на которые есть рецензии)

1. Иван Курилла. Американцы и все остальные. Истоки и смыслы внешней политики США
ожидаемо одна из наиболее адекватных книг об отношениях Америки со всем миром и с самой собой

2. Сара Джаффе. Дорогие коллеги. Как любимая работа портит нам жизнь
обманчивый нон-фикшн. не о токсичном начальстве, а про историю американского профсоюзного движения

3. Уилл Сторр. Внутренний рассказчик. Как наука о мозге помогает сочинять захватывающие истории
книга, в которой модная когнитивная наука соединяется с почтенным жанром "как написать великий роман". хочу писать великий роман

4. Ася Демишкевич. Раз мальчишка, два мальчишка
дебют моей однокурсницы в жанре страшной сказки. самобытно, классно, но много прямолинейной и неизящной политоты

5. Джудит Батлер. Сила ненасилия. Сцепка этики и политики
скучная, патетичная лекция о ненасилии. то ли Джудит Батлер копирует всех, то ли все опять копируют Джудит Батлер

6. Мария Лебедева. Там темно
дебют хорошего критика Маши Лебедевой, которая знает как попасть во все премиальные списки, но читать от этого интересней не становится

7. Андрей Зорин. Жизнь Льва Толстого. Опыт прочтения
миллионая биография Льва Толстого, пускай пишут второй миллион. нечаянно прочитал второй раз, потому что я запутался, сколько уже биографий Толстого я прочитал

8. Ася Лавринович. Косточка с вишней
мое открытие, что девчачий роман под копирку порой читать куда приятнее, чем очередную, написанную под копирку литературу о тошнотности жизни

9. Анна Иванова. Краснодарская прописка
книга, в которой я не смог определить даже качество текста. сборник эссе, заметок, милых сердцу авторки мыслей. впрочем, в Городце все так пишут, и это хорошо

10. Джонатан Франзен. Свобода
великий американский роман утомительной длины, который от сериальной мелодрамы отделяет психологическая нюансировка персонажей и убежденность автора в непогрешимости своей политической позиции

Анастасия Максимова. Дети в гараже моего папы. М.: Альпина.Проза, 2024 г.

Под катом вы обнаружите большую и проблемную рецензию на в целом крепкий роман Анастасии Максимовой. Сделав себе громкое имя на молодежных фэнтези, Анастасия Максимова, она же Уна Харт, попробовала написать серьезный реалистичный роман о подростке, который узнает, что его отец - серийный убийца. Текст, который очень тепло приняли критики, лично меня смутил прямолинейным и плохо встроенным в сюжет политическим месседжем.

Кирилл Федоров*. Случайный агент. 2024 г.

Драматург Кирилл Федоров представил третью пьесу. Вы можете, например, прочитать ее на сайте Коляды-театра в лонг-листе конкурса "Евразия". Но мало ли какая пьеса лежит в лонг-листе. "Случайный агент" интересен прежде всего тем, что Кирилл Федоров пытается осмыслить свой опыт внесения в реестр иностранных агентов, пропустив его через призму комедии абсурда.

Драма - это та форма, которая одной из первых откликается на проблемы современности, в этом ее достоинство и сложность. Рассказывая о путях примирения в гражданском противостоянии, "Случайный агент" рискует задеть и обидеть всех, кто сегодня, в отличие от автора, не готов к диалогу. Таким образом, пьеса оказывается в серой моральной зоне, из которой, судя по всему, выйдет не скоро.

*Внесен Минюстом РФ в реестр иностранных агентов

Чтобы как-то разнообразить скудный контент канала полезными вещицами, буду время от времени кидать ссылки на ресурсы, полезные как читателям, так и блогерам-критикам.

Дом творчество "Переделкино" прямо сейчас выкладывает цикл лекций "История литературной критики". Под кураторством Бориса Куприянова филологи, специализирующиеся на данном предмете, по верхам, но увлекательно рассказывают, как литературная критика на Западе и в России обрела свой вес, и почему в России этот вес всегда был существенно выше (спойлер: толстые журналы в XIX веке были единственным пространством, где допускались политические дискуссии).

Здесь вы, например, узнаете, чем эстетическая критика отличалась от радикальной, почему Белинский - это совсем не скучно и не травматично, что помимо оного и Писарева, и Чернышевского, и Добролюбова было еще много замечательных людей, и еще больше интересных писателей, которые по разным причинам не вошли в школьный канон. В цикле уже шесть лекций и преступно мало просмотров.

Таня Коврижка. Яд. — СПб.: Polyandria NoAge, 2024.

Пока как критик я не в том статусе, чтобы издательства присылали мне рукописи, но добрые люди подарили новую книжку Тани Коврижки, которая вышла в прозаическом проекте Поляндрии. Про "Яд" как будто бы говорят, что это размышления матери, чей ребенок съел ядовитый лист диффенбахии, о вине и ответственности. Но эта маленькая книжка говорит о гораздо большем: об общественных условиях, которые вызывают подобные деструктивные чувства.

"Яд" вписывается и в череду книг об осмыслении темных сторон материнства, и в плеяду авторок и авторов, которые вышли под патронажем курсов и лабораторий "Школы литературных практик". Так что писать я здесь буду о новых женских хоррорах, о влиянии цеховой принадлежности и о том, как Таня соединяет личный опыт с коллективным голосом всех женщин, которые чувствуют себя неидеальными матерями, т.е. всех женщин с детьми.

Пора немного написать про принципы этого паблика. "Эта книга не изменила мою жизнь" появилась почти четыре года назад как архив рецензий. "Эта книга не изменила мою жизнь" стала моим личным Guardian. Я понимаю, насколько неудобно открывать кат, но самая популярная площадка не позволяет разместить иначе три-четыре страницы текста.

Итак, это канал с большими текстами.
В нем нет описания процессов чтения и беглых заметок.
Я сильнее в социологической критике, чем в эстетической, но планирую это сравнять.
В канале нет и не будет платной рекламы, обмена подписчиками и лотерей.

В ближайшее время в канале я буду исследовать современную русскоязычную прозу.
По большей части вы будете видеть тексты текущего и предыдущего года, но иногда я буду выкладывать и рецензии на старые книги, если мне покажется, что про них нужно напомнить или они важны для понимания генезиса автора.
Я не стесняюсь писать, если знаком с автором, но я договариваюсь с собой, что не буду давать по этому поводу преференций.
Процесс создания книги, условия книжного рынка и личность автора должны быть учтены.

Я часто испытываю сомнения по поводу качества текста, мне трудно давать эту оценку.
История письма не статична. Прямо сейчас мы видим как проза фундаментально меняется. Важно следить за этими изменениями, а не раздавать ярлыки.
Мне кажется важным подчеркивать, что каждый писатель пытается выразить некую важную для него идею. Раскрыть эту идею или часть ее для читателя - это уважение к автору.

Плохо написанные тексты все же существуют. Не все умеют складывать слова.
Масс-маркет литература также должна быть подвергнута анализу, как и боллитра со смыслами. Массовая литература может даже больше рассказать об обществе.

Я скептически отнесся ко второму роману Даши Благовой. В нем как будто бы все слишком просто и вторично, и вообще не мое. Девчачья токсичная дружба, провинциалка в Москве, простроенность сюжета на двух персонажах, овердоз психологизма. Но с каждой новой главой я все больше втягивался в повествование. Даша Благова буквально затолкнула меня в сознание своей героини, заставив ей сопереживать. Такая изобразительная сила несколько вредит самому роману, не позволяя менее внимательному читателю увидеть больший сюжет за пределами динамик любви-ненависти персонажей.

Я теперь буду стараться оставлять в конце текста альтернативные рецензии, подкасты и телеграм-посты на рассматриваемую книгу. Если вы до них доберетесь, то довольно часто будете видеть там размышления на тему, удался ли Даше Благовой "второй альбом", не написала ли она его на скорую руку, не дала ли себе поблажек. Мне же кажется, что "Течения" - это куда более сложная конструкция, чем янгэдалт про девушку из бедного региона в МГУ.

UPD: переглядел интервью с Дашей. Отметил, что ей неприятно слово "провинция", и она предпочитает говорить "регионы". Позиция Даши очень аргументирована. Прошелся еще раз по своему тексту и скорректировал его, оставив "провинциальность" только в одном месте, откуда его не выкинуть. Тут дело такое, мне нравится как фонетически звучит слово "провинция", его приятно писать, но было бы странно поддержать замысел автора и тут же, в словах поддержки, использовать лексику, против которой автор борется.

Мария Степанова. Фокус. — М.: Новое издательство, 2024.

Мне кажется, это откровенно неудачный, попросту мутный обзор, но не откликнуться на новую книжку Марии Степановой решительно невозможно. Такое бывает, когда мыслей много, роман плотный, а собрать это воедино пока не хватает мозгов и опыта. Но вдруг и здесь найдется что-то полезное для вас, и вы не пропустите "Фокус".

Иван Бевз. Чем мы занимались, пока вы учили нас жить. — М.: Самокат, 2024.

Если вы помните, был такой немного кринжовый сериал "Политик" с Беном Платтом. Там, в рамках школьного самоуправления, подростки развернули нешуточную политическую борьбу. А еще был "Скотный двор", где демократически избранные свиньи установили диктатуру на одной английской ферме. В совсем уж известном "Повелителе мух" дети-робинзоны выстраивают сообщества со своими племенами и культами. Все эти книги предлагают нам экспериментальные модели обществ, удобные тем, что в качестве примера предлагаются либо прото-взрослые, либо вовсе аллегорические звери.

В романе Ивана Бевза эта прошедшая испытание временем схема прикладывается к российской школе "нулевых". Здесь будет мало совпадений с реальной жизнью подростков, но много социальной философии в духе банановая республика for dummies.

Дневник чтения. Август 2024

1. Анастасия Максимова. Дети в гараже моего папы
Формально психологический триллер о мальчике, который переживает, что его папа оказался серийным убийцей. Неформально - автор пытается комментировать тру-краймом разложение нравов и слепоту обывателей перед ужасом текущей жизни.

2. Уна Харт. Троллий пик
Дебютник Анастасии Максимовой, в котором она еще не думала становится политическим комментатором и писала продуманный фэнтези на скандинавском материале. Моя подруга не сразу раскусила, что писательница из России, я думаю, что раскусил бы сразу, но я уже все знал.

3. Александр Моисеев. Исчезающий Север. Непридуманные истории
Полный ностальгии и патетичной боли за умирающие села русского Севера тревелог, написанный в жанре «страна, которой не было». Про несуществующие времена, когда люди были чище и добрее, а бабушкино варенье было самым вкусным.

4. Кирилл Федоров. Случайный агент
Пьеса драматурга и активиста Кирилла Федорова, в которой Кирилл решил примирить всех противоборствующих граждан. Граждане, на мой взгляд, могут разве что обидеться на эту в целом смешную каким-то болезненным для настоящего времени юмором.

5. Н. Михайловский. Статьи о русской литературе XIX- начала XX века
Полный потрясающих наблюдений сборник одного из самых влиятельных критиков рубежа веков. Михайловский застал и раннего Достоевского, и раннего Чехова, шутка ли, сорок лет обозревать русскую литературу, когда его коллеги едва доживали до тридцати.

6. Рагим Джафаров. Картина Сархана
Книга, которую Джафаров считает своей лучшей. Таинственный миллионер приглашает таинственных людей на презентацию картины таинственного художника. Снова рассемерение личностей, иностранный сеттинг и несущееся на всех парах повествование. Несется оно к очень странному, сложному финалу, которому позавидует сам Кристофер Нолан.

7. Рагим Джафаров. Сато
Психоаналитический триллер про маленького мальчика, который вообразил, что он контрадмирал космических войск Сато. Детский психолог и родители, в конце концов, сами начинают подозревать, что возможно дело не в диссоциации или шизофрении. Удивительно придуманная книжка, в которой и военные, и детские травмы пребывают в гармоническом равновесии.

8. Уна Харт. Дикая охота
Прямое продолжение «Троллего пика». Чтобы разнообразить историю, Уна Харт пишет вторую часть сразу от лица кучи второстепенных персонажей. Получается интересно, но утомительно.

9. Рагим Джафаров. Марк и Эзра 2.0
Косплей на «Книжную лавку Блэка» и пример и пример успешного успеха. Рагим писал маленькие истории из одной соцсети, а мудрый издатель решил, что нужно из этих скетчей составить книгу. Рагим до сих пор не может остановиться. В этом году он снова расширил вселенную Марка и Эзры.

10. Таня Коврижка. Яд
Проницательный и откровенный автофикшн журналистки, чья дочь отравилась ядовитым растением. Из этого повседневного события Коврижка извлекает убедительные и горестные размышления о том что в своей ответственности за ребенка женщина чаще всего обречена на пугающее одиночество.

11. Рагим Джафаров. Его последние дни
Писатель имитирует душевную болезнь и попадает в ПНД, чтобы собрать материал о писателе, который имитирует душевную болезнь и хочет попасть в ПНД. Самый успешный на сегодняшний день роман Джафарова, в успех которого сам автор не верил. Немного откровений о природе своего творчества вперемешку с семейными воспоминаниями. Джафаров часто берет уже известные сюжетные тропы, кто только не лежал в психушках. Но у Рагима персонажи лежат как-то особенно мудренно.

12. Евгений Замятин. Техника художественной прозы
Creative Writing School образца 1920х годов. Антиутопист Замятин рассказывает студентам свою классификацию литературы и всякие полезные даже сегодня техники письма. Очень советую обратить внимание на его рекомендацию работать с редкими словарями. Мы уже давно читаем романы, написанные на русском языке уровня B2. Замятин бы расстроился, если бы такое прочитал.

13. Рагим Джафаров. Песнь о Сиде
Нас долго интриговали, что Джафаров сделает мультивселенную. Что ж, писатель выросший на Марвеле и ко, создал свою Войну Бесконечности. «Песнь о Сиде» это будто бы сайд-проект про второстепенного персонажа Марка и Эзры, но Джафаров умудряется свести все свои романы в один большой грандиозный финал.

14. Даша Благова. Течения
Второй роман Даши Благовой, про токсичную созависимую дружбу двух студенток журфака МГУ, который тихой сапой внедряет постколониальную критику Москвы.

15. Мария Степанова. Фокус
Повесть, которую поднимают на знамена оппозиционные издания как первый сильный текст, написанный о современной эмигрантской среде. Фокус в том, что это правда очень сильный текст вопреки его поддержке или критике.

16. Бён-Чхоль Хан. Агония Эроса. Любовь и желание в нарциссическом обществе
Очередной сборник микро-эссе Хана, в котором он берется за современную сексуальность. В принципе сводится к идее, что любить и желать мы можем на грани смерти. Хан сам нас отсылает к «Меланхолии» фон Триера как первоисточнику. Ей можно и ограничиться.

17. Иван Бевз. Чем мы занимались, пока вы учили нас жить.
Еще один янгэдалт, где школьники играют в серьезные политические игры в голове самого автора. Странный, но напряженно читающийся политический роман, почему-то размещённый в то время, когда политика никому не была интересна.

Диана Чайковская. По волчьим следам — М.: Издательство АСТ, 2024.

Как и обещал, продолжаю разбор масслита с полок магазинов. Тут сразу скажу, из-за отсутствия начитанности в этом сегменте, я выбираю книги популярные и те, которые магазины выкладывают на островки. Так что Диана Чайковская попалась мне по второму принципу. "По волчьим следам" встречает покупателей прямо на входе. Интересно, что предыдущая работа Диана не вызвала ажиотажа, но "По волчьим следам" в целом неплохая книжка на вечер, в которую книготорговцы верят.