Воздушно-патетический и резвый росчерк Бердсли... Первая фраза, что пришла мне в голову, когда я проснулась сегодня ночью на съёмной квартире в Палермо, плохо осознавая, где я, собственно, нахожусь. Не знаю, возможно, она всплыла у меня в мозгу из глубин подсознания из-за того, что в СПб мне прислали два новых тома дневников Кузмина, на которые я заранее сделала предзаказ, и я об этом буквально накануне узнала. Скорее всего, но неважно. Думаю, это хороший знак. Недаром же говорят, как год встретишь, так он и пройдет. Что ж, пусть он будет таким воздушно-патетическим росчерком, я не против. Тем более, что общая атмосфера вокруг сейчас как раз к чему-то подобному больше всего и располагает. В начале 90-х, помню, новые русские издатели пихали рисунки Бердсли чуть ли не на все обложки. Сложно сказать, чем он им так приглянулся, но благодаря их усилиям он тогда стал практически таким же знаком дурного вкуса, как малиновые пиджаки и тяжелые золотые цепи на шее. Не слышала, но не исключено, что и Михаил Круг про него что-нибудь спел. Легко могу себе такое представить. Однако сегодня общая картина кардинально изменилась. И Бердсли, я убеждена, снова стал самым актуальным из всех когда-либо живших в мире гениев живописи. Особенно для России, конечно. Лично я куда ни попаду в Петербурге, повсюду ощущаю теперь его присутствие. Идешь по Невскому, прохожие отбрасывают тени на тротуар, как на гравюрах Бердсли, в окнах мелькают силуэты, как у него, в автобусах, троллейбусах, такси, магазинах, за кассой, за прилавком, дворники, строительные рабочие, − повсюду персонажи, словно сошедшие с его картин, даже облака, стоит посмотреть на небо, принимают причудливую форму как у Бердсли. Поэтому нет ничего удивительного, что и наступивший год будет, как его росчерк. Что-либо иное, на самом деле, сейчас просто невозможно вообразить.
Воздушно-патетический и резвый росчерк Бердсли... Первая фраза, что пришла мне в голову, когда я проснулась сегодня ночью на съёмной квартире в Палермо, плохо осознавая, где я, собственно, нахожусь. Не знаю, возможно, она всплыла у меня в мозгу из глубин подсознания из-за того, что в СПб мне прислали два новых тома дневников Кузмина, на которые я заранее сделала предзаказ, и я об этом буквально накануне узнала. Скорее всего, но неважно. Думаю, это хороший знак. Недаром же говорят, как год встретишь, так он и пройдет. Что ж, пусть он будет таким воздушно-патетическим росчерком, я не против. Тем более, что общая атмосфера вокруг сейчас как раз к чему-то подобному больше всего и располагает. В начале 90-х, помню, новые русские издатели пихали рисунки Бердсли чуть ли не на все обложки. Сложно сказать, чем он им так приглянулся, но благодаря их усилиям он тогда стал практически таким же знаком дурного вкуса, как малиновые пиджаки и тяжелые золотые цепи на шее. Не слышала, но не исключено, что и Михаил Круг про него что-нибудь спел. Легко могу себе такое представить. Однако сегодня общая картина кардинально изменилась. И Бердсли, я убеждена, снова стал самым актуальным из всех когда-либо живших в мире гениев живописи. Особенно для России, конечно. Лично я куда ни попаду в Петербурге, повсюду ощущаю теперь его присутствие. Идешь по Невскому, прохожие отбрасывают тени на тротуар, как на гравюрах Бердсли, в окнах мелькают силуэты, как у него, в автобусах, троллейбусах, такси, магазинах, за кассой, за прилавком, дворники, строительные рабочие, − повсюду персонажи, словно сошедшие с его картин, даже облака, стоит посмотреть на небо, принимают причудливую форму как у Бердсли. Поэтому нет ничего удивительного, что и наступивший год будет, как его росчерк. Что-либо иное, на самом деле, сейчас просто невозможно вообразить.
BY FemmeTerrible
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation.
from us
