проглядела симпатичный сборник от вездесущей шейлы фитцпатрик про австралийцев, посещавших советскую россию в 1920х-30х годах. довольно познавательно, что именно показывали приезжим и как. помимо музеев и образцовых предприятий, дорис хэйболл, например, так отзывается о визите в "профилакторий для исправляющихся проституток":

«...подобное учреждение в нашей стране (управляемое благотворительной организацией) было бы, наверно, названо "домом для своенравных девушек" или, что более вероятно, получило бы какое-то благозвучное название, чтобы девушки не смущались. Однако в России нет ложной скромности в таких вещах. Девушек, многие из которых были почти детьми, для нас выставили напоказ.»

(должно быть, очень помогает "исправиться")

гиды уверяли, продолжает дорис, что пребывание девушек в профилакториях было делом добровольным. однако «когда мы настояли, они признали, что если [девушки] не внемлют голосу разума, то их будут ждать суровые меры, вплоть до ссылки в одну из сибирских тюрем».

(должно быть, очень помогает "исправиться"-2)

A group of seven Komsomols in Tomsk bought a boat and rented a dacha in the summer of 1926, and they spent their holiday there collectively, bathing, engaging in physical culture, and reading literature together at night.

(Diane Koenker, "Soviet Worker Leisure Travel in the 1930s")

захотелось...

"Председатель местного колхоза дал своим детям-близнецам имена: Рево и Люция. И был там еще «секретарь окружкома партии... не очень грамотный и довольно нудный, но предельно простой человек. Он, бывало, читал у нас публичную лекцию по международному положению СССР, читает, читает, а потом остановится, снова прочитает понравившуюся ему мысль и скажет с удивлением: "Вот оказывается как!"»"

Н.Н. Козлова, "Крестьянский сын: опыт исследования биографии", СОЦИС 1995 №6, 119.

летом 1916 года ленин и крупская отдыхали в швейцарии. сняли на шесть недель жилье в "курхаусе", то есть как бы заведении для отдыха и лечения. лечение было такое: пить молоко и есть швейцарский сыр четыре раза в день.

Since Tschudiwiese was a health retreat, this meant undergoing the required ‘milk cure’ consisting of milk and cheese four times a day. Fortunately, they were able to supplement their ‘dairy diet’ with raspberries and bilberries found in abundance around the old wooden Kurhaus.

Carter Elwood, "Lenin on Vacation," in: The Non-Geometric Lenin, 2011, 150.

"При этом надо подчеркнуть, что у Глотова была еще относительно благополучная судьба: его только приписали к кулакам, но не выслали и не арестовали. Семья потеряла лишь все нажитое собственным нелегким трудом, голодала, но после потрясений коллективизации все ее члены остались живы."

М. Мильчик, предисловие к дневнику крестьянина Ивана Глотова, опубл. 1997

б – благополучие, (блин)

про "у дедов депрессии не было", венгерская версия:

... the Hungarian medical scientist, Kálmán Sántha (1903–1956) ... discussed the nervous exhaustion caused by the Stakhanovist movement. For doing so, he was deprived of his university post in a show trial. Interestingly, the doctors at Lipótmező, the most important psychiatric institution in Hungary, testified that they had never encountered such cases at their institute, but according to the patient files, many workers were treated for nervous exhaustion in the early 1950s.

Gábor Csikós, The Origins of Madness

то есть стахановцы есть, нервное переутомление есть, а слова нету!

немного макабра, принесло твиттером. суровые арабские знакомства!

перевод: "всем привет, хочу познакомиться с интересными женщинами

я предприниматель, а ещё работаю палачом в саудовской аравии. если кого напугал, извините. это больше хобби, я уже не так часто этим занимаюсь, как раньше, тк больше не живу в саудовской аравии.

помимо этого, люблю смотреть кино, тусить, слушать музыку и такое всякое"

🙈

немного достоевщины из воспоминаний Валентина Платоновича Зубова про то, с чего начинался Институт истории искусств (это где потом Тынянов и Шкловский работали)

... Михаил Николаевич с крайне ограниченными средствами оказался в Лейпциге, побывав до этого не то в Петербургском, не то в Московском университете на естественном факультете, что уже на одном из первых экзаменов кончилось неудачей. Спутался он в Лейпциге с какой-то русской студенткой, и случилось так, что оба они несколько дней почти ничего не ели. Голод не тетка— и они решились на отчаянное средство: пошли в один из лучших ресторанов, наелись, напились, а потом сидели, пока ресторан стал пустеть, и обсуждали, что же теперь будет, пожалуй, бить станут.

За столиком рядом сидел длинноволосый юноша. Скромно и застенчиво он обратился к ним по-русски, не может ли он их вызволить; у него не совсем в порядке печень, и он скопил немного денег, чтобы ехать лечиться в Карлсбад. «Ах, милый человек, сам Бог вас нам послал!» — вскрикнул Семенов, обнимая юношу. После этого началось многодневное пьянство, подробности которого, как непечатные, к сожалению, приходится опустить.

Конечно, карлсбадские сбережения юноши испарились, леченья не последовало, но зато он, работавший в меховом деле, был перетащен в университет и стал историком искусства. А был он Трифоном Георгиевичем Трапезниковым, тоже сыном разорившегося отца, но племянником известного крупного московского меховщика Сорокоумовского, кажется того, что на свечке жег в присутствии жены сторублевые бумажки, чтобы отучить ее от скупости. ...

етц етц. как писал классик, а мы покамест на душу твою поглядим, как ты за моими деньгами в огонь-то полезешь. как писал другой классик, когда б вы знали, из какого сора!
(отсюда)

и про то, как надо работать с большевиками, из того же автора:

Без всяких других формальностей я смотрел на себя как на стоявшее во главе Института должностное лицо нового правительства: я, так сказать, сам его у себя конфисковал. <...> Что же до инвентаря движимости, который я по логике вещей должен был бы после реквизиции составить, отдавая государству все, что мне и моим принадлежало, то этого я, разумеется, не сделал, ограничившись тем, что прикрепил к некоторым особенно кидавшимся в глаза предметам фиктивные инвентарные номера, и в течение семи лет никто об этом не спрашивал.

через 2 часа выступаю с укороченной англоязычной адаптацией лекции про раннесоветские институты, вот на этой конференции в секции On Institutional Dissent, подключайтесь!

и немного к другим темам. один французский историк-медик-патологоанатом 14 лет анализировал следы крови на столе времен революции и пришел к выводу, что это кровь робеспьера.

(откуда кровь на столе: 9 термидора жандарм меда – где-то про него было выше в этом канале – пальнул робеспьеру в рот и раздробил челюсть, или, как пишет вежливый французский сайт, робеспьер "стал жертвой краниального травматизма". для медосвидетельствования его положили на стол, ну и вот).

так что, как пишут чуваки из Société des études robespierristes, "на ближайшем собрании обсудим вопрос клонирования".

еще два любопытных факта в этой связи:
- на этом самом столе, согласно статье по ссылке, подписывали франко-итальянский мир 1947 года! другой мебели не нашлось
- палеопатолог, который половину моей жизни терпеливо занимался этим макабрическим сюжетом, параллельно участвует в проекте по изучению человеческих волос, которые случайно застряли в восковых печатях эпохи меровингов. чё бывает, а!

читаю 800-страничный сборник некрологов 1925 года (чем еще заняться в воскресенье). наткнулась на пассаж, которого не могу понять. даже не могу понять, подразумевалась там какая-то смысловая пауза между первой и второй частью фрагмента или нет. фрагмент такой:

Это был исключительной преданности революции человек. Личной жизни она почти не имела, а если имела, то судьба ее не баловала. Немудрено, что еще в цветущем возрасте, когда общественный деятель только развертывается, она уже была подточена страшной болезнью. Ведь для нее не кончился период тюремных страданий с революцией 1917 года, раскрывшей для всех нас тюремные двери. Летом 1918 года в Самаре она попала во время чехо-словацкого мятежа в лапы белогвардейцев, и ее «во имя демократии» повез в тюрьму сам Вольский, о чем она, не без юмора, рассказывала.

как считаете, тут что-то имелось в виду, или это просто типичное для эпохи косноязычие? (дальше по тексту симптомы туберкулеза, какая связь с Вольским или личной жизнью, непонятно.)

пятиминутка рекламы без повода

(1) дружественный канал "Журнал Паганеля" – вакансии и гранты для тех, кто старше постдока, в Европе и не только

(2) канал "потрясные постдоки" – ну, потрясные постдоки. завела я (сегодня), вести тоже буду я. редко, но метко!

лайк, шер, колокольчик, позвони другу, маме, бабушке, пусть она тоже подружкам позвонит и растрезвонит, а вот внук бабушкиной подруги уже подписался!

на злободневную тему про повышение рождаемости. интересное наблюдение из рецензии Венди Голдман на книгу Мие Накачи "Заменяя мертвых" (Mie Nakachi, Replacing the Dead. The Politics of Reproduction in the Postwar Soviet Union, 2021)

был закон 1944 года, нацеленный на повышение численности населения. он действовал, так сказать, с двух рук. с одной стороны, он подразумевал всякие бонусы и выплаты незамужним женщинам "на детей", неважно, родились эти дети в браке или вне брака. (то есть государство тебе говорит: семья – это формальность, главное детишечки)

с другой стороны, одновременно с этим закон работал на укрепление института семьи: усложнял разводы, запрещал незамужним женщинам вписывать имя биологического отца в свидетельство о рождении ребенка, запрещал женщинам требовать с мужчин алименты без брака, а мужчин освобождал от обязанности такие алименты вне брака платить.

удобно так, ваще. а главное, знакомо так. ну ты сперва роди, стране надо, а потом – ну а чем ты думала-то, когда рожала! дальше уж сама как-нибудь!

(а также еще один угол зрения на то, откуда взялись "однополые семьи в составе мама и бабушка"!)

наткнулась на анонс – через неделю, 12 декабря, будет онлайн про кремацию в средние века, билет бесплатный, я планирую пойти!