🇦🇷🇮🇱 Посольство Израиля в Аргентине наградило президента Хавьера Милея премией Israel Leadership Award «за его постоянную приверженность укреплению двусторонних отношений между двумя странами».

🇦🇷🇮🇱 «В то время как киршнеристы заключили меморандум с Ираном, мы заключаем меморандум с Израилем»: президент Хавьер Милей заявил, что «мы продвигаемся к подписанию исторического меморандума с израильским правительством, двустороннего союза между двумя братскими странами, меморандума в защиту свободы и демократии, в борьбе с терроризмом и диктатурами», продемонстрировав свое неприятие ордера Международного уголовного суда (МУС) на арест премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху и бывшего министра обороны Йоава Галланта.

Президент сделал это заявление из аргентинской столицы Буэнос-Айреса во время встречи с бизнесменами обеих стран, в котором он сказал, что его цель — «укрепить дружбу, которая исторически существовала между Израилем и Аргентиной».

В ходе своего выступления аргентинец подчеркнул свои хорошие отношения с еврейским государством, которое он считает, наряду с Соединенными Штатами, «(своим) самым важным геополитическим партнером».

1/2

Кроме того, он защищал свое руководство во главе исполнительной власти Аргентины, которой скоро исполнится год. Его работа не только «продемонстрировала его естественную близость к народу Израиля, но и невозмутимое убеждение сопровождать, помогать и работать вместе с Государством Израиль везде, где мы можем», подчеркнул он.

2/2

🇺🇸🇦🇷 Будущий министр финансов США при Дональде Трампе Скотт Бессент похвалил Хавьера Милея и раскритиковал байденизм и перонизм: «Нам повезло, что у нас выступает президент Аргентины. Что разрушило Аргентину? Перонизм. Байденизм — это начало перонизма».

Хавьер Милей предлагает создать «Лигу свободных наций» для спасения Запада

Совершив беспрецедентный в истории страны дипломатический ход, президент Аргентины Хавьер Милей предложил создать новую международную организацию под названием «Лига свободных наций».

Ее видение заключается в создании межправительственного блока, объединяющего страны, разделяющие экономические, политические и культурные принципы, ориентированные на защиту западных ценностей, таких как частная собственность, капитализм и индивидуальные свободы.

Эта инициатива стремится стать альтернативой несостоявшейся многосторонней системе, созданной Организацией Объединенных Наций (ООН), с целью продвижения отдельной повестки дня, соответствующей идеям свободы и борьбы с угрозами человечеству, такими как коммунизм, «Повестка дня на период до 2030 года» и вирус «woke».

1/2

В отличие от ООН, в которую проникли идеи, противоречащие свободе, Милей предлагает новое пространство, в котором национальные интересы, суверенитет и идеи, исторически основавшие западные демократии, будут приоритетными.

Среди столпов этого предложения — защита капиталистической экономической системы от социалистических течений более активного государственного вмешательства и создание двусторонних и многосторонних соглашений, которые благоприятствуют свободной торговле и военному сотрудничеству между членами блока.

План Милея напоминает, хотя и с явно иной идеологической направленностью, «Лигу Наций», основанную в 1920 году, после Первой мировой войны, с целью содействия миру и международному сотрудничеству.

Однако вместо органа, занимающегося разрешением конфликтов и многосторонней дипломатией в традиционных терминах, новая лига сосредоточится на создании глобального блока, представляющего те страны, которые готовы защищать идеи свободы, как в экономическом, политическом, так и в социальном аспекте.

Для реализации этой амбициозной инициативы Милей выразил намерение пригласить международных лидеров, разделяющих аналогичное видение.

Среди них выделяются избранный президент США Дональд Трамп, который уже высказал позиции, совпадающие с речью Милея в нескольких аспектах, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху и премьер-министр Италии Джорджа Мелони.

Эти лидеры, известные своей консервативной политикой и защитой либерального порядка от прогрессивных и коммунистических движений, станут главными союзниками, дающими жизнь этой новой международной коалиции.

Таким образом, с Аргентиной на юге, Соединенными Штатами на севере, Италией в Европе и Израилем на Ближнем Востоке, цель состоит в том, чтобы восстановить западные ценности с новым международным руководством, отдельным от ООН.

Основная цель предложения Милея — бросить вызов глобалистской политике, которая доминирует в таких институтах, как ООН, чьи резолюции продвигают меры, идущие вразрез с суверенитетом и независимостью наций, а также против западного образа жизни.

Выступая с явной критикой навязывания Повестки дня на период до 2030 года, международного плана, продвигаемого ООН и пропагандирующего устойчивое развитие и социальную интеграцию, Милей стремится объединить страны, которые выступают против того, что он считает прогрессивистским и коллективистским подходом.

Через «Лигу свободных наций» Милей надеется не только восстановить глобальное влияние стран, разделяющих эти принципы, но и создать сеть сотрудничества, которая укрепит экономические и стратегические связи между членами в таких ключевых областях, как международная торговля, безопасность и оборона.

Это предложение направлено на то, чтобы вызвать большие изменения в ландшафте международных отношений, открывая дверь в новую эру союзов, основанных на принципах экономической свободы, национального суверенитета и западных ценностей.

2/2

«Массовая миграция станет серьезной проблемой в Литве»: интервью с Витаутасом Синицей

Витаутас Синица — политолог, доктор философии по политической теории Вильнюсского университета. Опытный автор, он опубликовал более двадцати книг в области философии, истории и политики. В 2020 году он стал соучредителем и заместителем председателя новой национал-консервативной партии «Национальное объединение» (Nacionalinis Susivienijimas, NS), будучи избранным советником в литовской столице на выборах в марте 2023 года. 27 октября 2024 года Синица стал одним из сюрпризов всеобщих выборов, когда он победил Радвиле Моркунайте-Микуленене, министра образования от правящей партии «Союз Отечества», с небольшим отрывом. Он говорил в интервью об идеях, которые привели его партию в литовский парламент, и о смене правительства с победой социал-демократов.

1/3

Ваша партия, которой едва исполнилось четыре года, сумела попасть в городской совет столицы, а теперь и в парламент. Что стало ключом к выходу во второй тур и получению места?

Попадание во второй тур было в основном обусловлено нашей партийной позицией и моим широко известным и хорошо воспринятым появлением на дебатах. Мы не давали никакой рекламы в избирательном округе в течение первого тура. Позже, когда мы ходили по домам во время второго тура, почти половина из тех, кто выразил мне поддержку, сказали, что это из-за компетентного и спокойного выступления, которое они увидели. Но это принесло нам только 5% как партии и 13,6% мне лично. Во втором туре мы добавили очень интенсивные онлайн, уличные и поквартирные кампании с тремя сообщениями. Для тех, кто был против правящей партии, сообщение было «хватит "Союза Отечества"». Для тех, кому нравилась правящая партия, сообщение было, что оппонент уже избран в парламент по своему партийному списку. И для всех третьим сообщением было, что я полностью местный, доморощенный политик, родившийся в одной части избирательного округа и выросший в другой. Это было наименее политизированное, но наиболее всеобъемлющее мнение. Они все сыграли свою роль, в дополнение к нашей национал-консервативной партийной программе. Я считаю, что каждое сообщение сработало для определенной аудитории, и в конечном итоге разница составила 447 голосов или, в процентном отношении, 1,5%.

В вашей программе одна из ключевых идей — проблема иммиграции. Литва, как и Польша, пережила искусственный миграционный кризис, созданный Белоруссией. Какова ситуация сегодня?

Да; три года назад, в 2021 году, у нас была серьезная проблема нелегальной иммиграции из Белоруссии, откуда заказывали чартерные рейсы из Ирака, Сирии и других мест, чтобы доставить тысячи нелегальных иммигрантов к литовской границе. Четыре тысячи были приняты, прежде чем была инициирована политика высылки.

Но то, что мы имеем сейчас — массовая легальная иммиграция — гораздо хуже. Миграционная политика была либерализована, и предлагаются экономические стимулы для приезда и работы из любой точки мира. Оправданием служит то, что они необходимы для нашего рынка труда, но факт в том, что у нас один из самых высоких уровней безработицы в Европе. За последние четыре года число иностранцев увеличилось на 160 000 человек, что является значительным числом для населения менее трех миллионов человек.

В чем смысл этой миграционной политики при таком высоком уровне безработицы?

Это вообще не имеет смысла; и, кроме того, такое большое количество не может быть ассимилировано. Литовское правительство утверждает, что большинство из них — украинцы, но это неправда. Из 70 000, приехавших в Литву в начале конфликта, более половины вернулись на Украину. Они представляют собой небольшое число и являются настоящими беженцами.

Повысилась ли осведомленность населения Литвы о проблеме миграции?

Следует понимать, что пока это не проблема преступности, как в других европейских странах, а культурная и языковая проблема. Большинство иммигрантов приезжают из постсоветских стран и говорят по-русски, как и большое количество литовцев. В Литве люди могут получить все образование на русском языке. Чтобы дать вам представление о проблеме: перед выборами правительство приняло закон, обязывающий говорить по-литовски на общественных работах, таких как магазины и такси.

Сейчас самая большая группа мигрантов приезжает из Белоруссии. Правительство утверждает, что они политические беженцы, спасающиеся от Лукашенко, но только 400 из 60 000 подали заявку на такой статус; и из них только 200 получили его. Другими словами, подавляющее большинство — это экономические мигранты, которые приезжают в Белоруссию каждую неделю. Министерство внутренней безопасности публично заявило, что этот приток граждан Беларуси представляет серьезную угрозу, потому что в прошлом году в ходе серии выборочных проверок было обнаружено более 1000 белорусов, которые были объявлены «национальной угрозой», хотя я не знаю, были ли они в конечном итоге высланы.

2/3

Социал-демократы выиграли эти выборы и местные выборы до этого. В чем причина их победы?

В Литве существует сильная тенденция чередования левых и правых, а экономические вопросы являются наиболее актуальными для избирателей. Сейчас там только небольшой средний класс, и многие люди хотят получать государственную экономическую помощь, что благоприятствует социал-демократическому подходу. Победительница, Вилия Блинкявичюте, была министром труда во время экономического бума и прославилась предоставлением субсидий. Фактически, ее прозвали «матерью пенсионеров». Я не думаю, что она была бы хорошим менеджером в более жестком экономическом климате, и она сказала, что не хочет быть премьер-министром, но ее послание нашло отклик у избирателей.

Ожидаете ли вы каких-либо изменений во внешней политике Литвы в связи с конфликтом?

Я думаю, что никаких изменений не будет, потому что в Литве по этому вопросу существует четкий консенсус.

Вы достигли самого сложного: вошли в парламент. Чего вы хотите добиться сейчас? Какую роль будет играть ваша партия в следующем законодательном органе?

Я считаю, что это прекрасная возможность, которую мы не можем упустить. Эта избирательная кампания сделала нас заметными в СМИ, и наша цель — быть активными в парламенте, чтобы оставаться заметными. Конечно, мы будем в оппозиции, но я верю в конструктивную оппозицию: мы будем поддерживать то, что хорошо, и отвергать то, что плохо. В Литве очень распространено голосовать против того, что предлагают другие партии. Например, социал-демократы проголосовали против однополых союзов, потому что они были в оппозиции, а предложение поступило от «Союза Отечества», и я думаю, также потому, что большинство литовского общества против этого. Мы не будем такими. С другой стороны, пребывание в парламенте позволило нам получить государственную субсидию, которая небольшая, но для нас это представляет собой важную поддержку и возможность начать появляться в опросах, что происходит только с парламентскими партиями. Благодаря этой видимости мы сможем распространять наше сообщение и, прежде всего, говорить о массовой иммиграции, вопросе, который беспокоит все другие партии и который будет представлять собой серьезную проблему в будущем.

3/3

Тихая контрреволюция: «Ниппон кайги» в Японии. Эссе Леонардо Равиленти

Недавняя история Японии, особенно за последние два десятилетия, демонстрирует глубокий, тихий и постепенный процесс трансформации, который медленно разрушает социальную и политическую систему, установленную после поражения страны во Второй мировой войне. Если бы такое произошло в Европе, мы бы назвали это «контрреволюцией», но в Японии мы могли бы вместо этого назвать это «реставрацией». Это потому, что в результате пересмотра Конституции, образовательной системы и других основных институтов восстанавливается Кокутай (т. е. мистическое понимание государства как органического единства, сосредоточенного на Императоре и его исторической миссии). Не вдаваясь слишком далеко в сравнение довоенной и послевоенной Японии, которое потребовало бы отдельной статьи, я специально рассмотрю основных действующих лиц, ответственных за эти изменения, в частности, самого влиятельного из них — «Ниппон кайги».

1/4

То, что делает эту организацию такой интересной, — это именно ее ведущая роль в рамках хорошо организованной сети объединений, религиозных организаций и политических партий, стоящих за тем, что я называю «Реставрацией Рэйва». Действительно, не было никакого военного переворота (к большому разочарованию Юкио Мисимы), нет массовых протестов на улицах, нет и высокоэффективного популистского лидера, действующего по собственной личной инициативе. Это, скорее, хорошо организованная административная перестройка институтов страны, проводимая в течение длительного периода времени, терпеливо выстраивающая общественное согласие и осуществляющая — в нужный момент — радикальные изменения.

Важно помнить, что такое положение дел стало возможным в Японии только из-за уникальной особенности ее общества: неразрешенного напряжения между двумя душами страны. С одной стороны, есть довоенная, милитаристская, теократическая и традиционалистская Япония, сосредоточенная на концепции Кокутай, императорского института и государственной религии синто. С другой стороны, есть Япония, выкованная союзнической оккупацией: либеральная, светская и демократическая — почти республиканская — наивысшим выражением которой является Конституция 1947 года, разработанная штабом генерала Макартура. Ситуация такова, что тезис и антитезис живут вместе, в постоянном напряжении на протяжении более семи десятилетий, не создавая синтеза. Это напряжение, которое рано или поздно должно быть каким-то образом разрешено; и это разрешение — то, что мы наблюдаем в XXI веке.

Великий переломный момент наступил в 1990-х годах. С 1947 года и до конца холодной войны послевоенная система укреплялась экономическим ростом и процветанием, подкрепленным статусом Японии как важного союзника США на Дальнем Востоке, в то время как США обеспечивали свое военное присутствие в качестве компенсации за собственную демилитаризацию Японии. Однако 1990-е годы принесли некоторые важные изменения: окончание Холодной войны подняло серьезные вопросы о стратегической роли Японии; и ее главный союзник, США, начал воспринимать ее как экономического конкурента (мнение, которое было ослаблено растущим соперничеством с Китаем). В то же время японская экономика застаивалась, пошатнув еще один из столпов послевоенной Японии. Затем, в 1995 году, землетрясение в Кобе привело к гибели более 6000 человек и перемещению 300 000 человек. Смертоносная газовая атака зарином в токийском метро, ​​осуществленная религиозным культом Аум Синрикё, еще больше пошатнула уверенность японского общества.

Поэтому неудивительно, что «Ниппон кайги» была основана в 1997 году. Она объединила две существующие организации: Национальную конференцию по защите Японии, в основном политическую ассоциацию, среди членов которой было несколько ветеранов войны, и Общество по защите Японии, имевшее более религиозный характер. Она унаследовала общие цели, разделяемые ее предшественниками: восстановить Кокутай путем расширения политической роли императора и возвращения его священного/религиозного измерения; отвергнуть статью 9 Конституции, которая запрещает Японии вести войну или иметь вооруженные силы; и подтвердить более консервативный и националистический нарратив о национальной идентичности.

В последующие годы «Ниппон кайги» завоевала позиции в гражданском обществе, армии (т. е. в Силах самообороны, демократической и демилитаризованной замене Императорских вооруженных сил) и религиозном руководстве, найдя сторонников как в основных организациях синто, так и в других религиозных движениях (в религиозном отношении Япония представляет собой довольно раздробленную мозаику). Наконец, она стала решающей силой в Либерально-демократической партии, политической партии, которая правит Японией с 1957 года, руководство которой всегда имело скрытую цель разработать новую «суверенную» конституцию.

2/4

Роль, которую играет традиция в японском обществе, — высшим выражением которой являются религия синто и императорский институт, — также способствовала этой длительной трансформации. Синтоизм возглавляют Ассоциация синтоистских святилищ и Ассоциация духовного лидерства синто, отвечающие соответственно за управление святилищами и святыми местами и за организацию духовенства. Синто — это организованное собрание исконных японских культов, которые во время Реставрации Мэйдзи были организованы в государственный синто: общественный культ, похожий на древнеримскую религию, в котором император считался полубогом. Он послужил основой довоенного японского государства. Хотя союзники лишили ее официального статуса после войны, религия сохранилась нетронутой, в то время как сам император, отказавшись от своего священного статуса на бумаге, тем не менее продолжал выполнять свои ритуальные обязанности и заявлять о своем происхождении от богини-солнца Аматэрасу.

Император, молча и не теряя своей беспристрастности, казалось, неявно одобряет продолжающуюся метаполитическую трансформацию простым актом исполнения своих ритуальных обязанностей. Ибо, заявляя о себе как о священном качестве, он выходит за рамки роли представителя светского государства, которая отведена ему Конституцией. Интересно, что в момент своего отречения в 2018 году император Хэйсэй (Акихито) проявил свою более человеческую сторону, говоря о своей старости и неспособности продолжать править. Однако его сын был возведен на престол в ходе синтоистской религиозной церемонии, назвав свою императорскую эру «Рэйва», что переводится как «Гармоничное/мирное командование». Это имя, выбранное на пике популярности Синдзо Абэ, когда он был политически сильнее, а пересмотр статьи 9 казался неизбежным, звучало как красноречивое описание направления, которому вскоре предстояло следовать.

Хотя этот политический процесс нельзя приписать одному человеку, он, без сомнения, был катализирован политическим гением премьер-министра Синдзо Абэ, начиная с его прихода к власти в 2007 году. Набожный синтоист, ярый монархист и харизматичный лидер, премьер-министр Абэ (который был членом «Ниппон кайги») открыл двери ЛДП для ассоциации, выбрав большинство своих министров из ее рядов и позволив ей стать гегемонической силой не только внутри его собственной партии, но и внутри других партий его коалиции. Он заслуживает похвалы за свои попытки перезапустить экономику и обратить вспять негативные демографические тенденции путем введения наиболее активной политики, тем самым восстановив Кокутай и превратив Японию в более активного международного игрока.

Примерами такой политики являются реформа образования (впервые принятая в 2007 году и дополнительно измененная в 2018 году для повторного введения патриотических ценностей в школах) и переосмысление статьи 9 в 2014 году, которая позволила зарубежные развертывания Сил самообороны и представляла собой первый шаг к ее пересмотру. Крупным символическим действием стало институциональное участие в празднованиях в святилище Исэ, посвященном богине-солнцу Аматэрасу, например, во время G20 2019 года в Осаке и в более спорном святилище Ясукуни, где все павшие солдаты (включая военных преступников Второй мировой войны) почитаются как ками ( т. е. божества-покровители Японии). Хотя его отставка в 2020 году в сочетании с пандемией COVID-19, казалось, временно остановила процесс трансформации, влияние, которого добился «Ниппон кайги», все еще сохраняется.

3/4

Результаты парламентских выборов 27 октября, на которых ЛДП не удалось получить большинства, по-видимому, бросают вызов этому нарративу. Однако, хотя результаты выборов являются симптоматичными для разочарования японской общественности в ЛДП (в основном из-за ее недавних коррупционных скандалов), я бы не придавал им чрезмерного значения. При условии, что оппозиционные партии сформируют правительство, это будет не первый случай, когда такое произойдет, и страна является и остается в конечном итоге парламентской демократией. Во-вторых, и это самое важное, это долгосрочный процесс, укорененный в японском обществе, где традиционная и имперская душа была заперта в течение семи десятилетий в гипермодернистской, светской и либеральной надстройке. Следовательно, процессы, запущенные в Японии, не будут остановлены поражением на выборах. Они будут возвращаться снова и снова, пока не изменят структуру страны в гегелевском синтезе этих двух полярностей.

4/4

Марион Марешаль с Канарских островов предупреждает об опасности нелегальной иммиграции: «Будущее Испании может стать настоящим Франции»

Французский член Европарламента Марион Марешаль в сопровождении депутата Анн Сикар с Канарских островов выразила обеспокоенность по поводу политики правительства Педро Санчеса в отношении нелегальной иммиграции и отметила, что ее страна, Франция, является «одной из косвенных жертв этой небрежности в вопросах миграции».

«Открывая все двери и проводя массовую легализацию, вы, очевидно, способствуете так называемому эффекту, который позволит большинству этих иммигрантов оказаться и поселиться во Франции», — сказала она.

1/2

Она не только предупредила о нынешних последствиях, но и предложила превентивное видение для Испании: «Ваше будущее может стать нашим настоящим во Франции». Таким образом, она сослалась на десятилетия утраты контроля над иммиграцией в своей стране, где обстановка, характеризующаяся исламизацией и тем, что она считает «цивилизационным сдвигом», является «безрадостной».

В этом смысле она раскритиковала нынешние планы европейского сообщества и осудила, что брюссельские элиты «импортируют культуры», которые не могут сосуществовать с европейской культурой, «что приводит к росту незащищенности и насилия, особенно в отношении женщин». И она выразила надежду, что Тенерифе не станет «большим лагерем для нелегальных иммигрантов под открытым небом», подобно тому, что произошло на Лампедузе.

Среди решений, предложенных во время ее визита на Канарские острова, Марешаль выступала за военную морскую блокаду в Атлантическом море, чтобы останавливать суда иммигрантов и отправлять их обратно в порты их происхождения, и чтобы не было легализации для тех, кто прибывает на европейскую землю нелегально.

С другой стороны, она предложила запретить распределение иммигрантов «для сдерживания иммиграции», покончить с крайней слабостью в предоставлении социальной помощи и реформировать закон об убежище, чтобы сделать его «гораздо более ограничительным» на европейском уровне. «Вопреки тому, что говорят левые и левые члены Европарламента, решение состоит не в том, чтобы вкладывать в проблему все больше и больше денег. Мы не хотим распространения по всей Европе или массового приема. Мы хотим остановить нелегальную иммиграцию», — заключила она.

2/2