У автора «Назови меня своим именем» шестую уже книжку перевели (надеюсь, он сам об этом знает), а я-то четвертую с пятой еще не осилил. Лежат вон, обе толстые, ждут своего часа. «Гарвардская площадь» — потоньше, 288 стр., за день при желании можно прочесть. Во всех предыдущих романах Асимана, которые я читал, так или иначе была гей-тема, и от гарвардской дружбы еврея из Египта с арабом из Туниса ты невольно ждешь того же, но в этот раз никаких персиков, а только мужская дружба, пусть и необычная. Очевидно, что главный герой — альтер эго Андре Асимана, и вся книжка пропитана его ностальгией по беззаботной молодости, по временам-когда-было-лучше. Ностальгическое настроение, которое писателю удается как никому, усложняется другой личной темой — ассимиляции иммигранта в Новом Свете. У этой темы также возрастной аспект: чем моложе мигрант, тем и страшнее, и проще ему встраиваться в новую жизнь. Или я опять думаю о своем — что куда-то перебираться до 30 реальнее, чем в почти 40.
У автора «Назови меня своим именем» шестую уже книжку перевели (надеюсь, он сам об этом знает), а я-то четвертую с пятой еще не осилил. Лежат вон, обе толстые, ждут своего часа. «Гарвардская площадь» — потоньше, 288 стр., за день при желании можно прочесть. Во всех предыдущих романах Асимана, которые я читал, так или иначе была гей-тема, и от гарвардской дружбы еврея из Египта с арабом из Туниса ты невольно ждешь того же, но в этот раз никаких персиков, а только мужская дружба, пусть и необычная. Очевидно, что главный герой — альтер эго Андре Асимана, и вся книжка пропитана его ностальгией по беззаботной молодости, по временам-когда-было-лучше. Ностальгическое настроение, которое писателю удается как никому, усложняется другой личной темой — ассимиляции иммигранта в Новом Свете. У этой темы также возрастной аспект: чем моложе мигрант, тем и страшнее, и проще ему встраиваться в новую жизнь. Или я опять думаю о своем — что куда-то перебираться до 30 реальнее, чем в почти 40.
Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts.
from us
