У прекрасной Веры Николаевны сегодня день рождения, более того, юбилей, и я в очередной раз удивляюсь, как она за свои годы успела столько понять и выразить обо мне и таких, как я. Перечитаю один из самых любимых мною у неё стихов, написанный, кстати, по дороге из Новосибирска в Томск.
***
вскинуться на конечном контроле, в безлюдном солнечном терминале господи, какую мы чушь пороли, как чужую про нас прилежно запоминали как простые ответы из нас вытягивались клещами сколько чистого света слабые хрусталики не вмещали что за имена у нас бились в височной доле, почему мы их вслух не произносили сколько мы изучили боли, так ничего не узнав о силе
маялись, потели, пеклись о доме и капитале, пока были при теле, рожали бы и ваяли, но мы роптали, пересчитывали потери под нарастающий жадный рокот, ничьей помощи не хотели, не позволяли больного трогать подрывались в запале производить килотонны пыли шибко много мы понимали, покуда нас не развоплотили
так послушай меня, пока не объявлен вылет, пока дух из меня, как стакан кипятка, не вылит, но пейзаж подтаивает, как дым, не рождает эха для меня ничто не было святым, кроме твоего смеха он вскипал, что-то горькое обнажив, на секунду, малость я был только тогда и жив, когда ты смеялась
У прекрасной Веры Николаевны сегодня день рождения, более того, юбилей, и я в очередной раз удивляюсь, как она за свои годы успела столько понять и выразить обо мне и таких, как я. Перечитаю один из самых любимых мною у неё стихов, написанный, кстати, по дороге из Новосибирска в Томск.
***
вскинуться на конечном контроле, в безлюдном солнечном терминале господи, какую мы чушь пороли, как чужую про нас прилежно запоминали как простые ответы из нас вытягивались клещами сколько чистого света слабые хрусталики не вмещали что за имена у нас бились в височной доле, почему мы их вслух не произносили сколько мы изучили боли, так ничего не узнав о силе
маялись, потели, пеклись о доме и капитале, пока были при теле, рожали бы и ваяли, но мы роптали, пересчитывали потери под нарастающий жадный рокот, ничьей помощи не хотели, не позволяли больного трогать подрывались в запале производить килотонны пыли шибко много мы понимали, покуда нас не развоплотили
так послушай меня, пока не объявлен вылет, пока дух из меня, как стакан кипятка, не вылит, но пейзаж подтаивает, как дым, не рождает эха для меня ничто не было святым, кроме твоего смеха он вскипал, что-то горькое обнажив, на секунду, малость я был только тогда и жив, когда ты смеялась
BY ашдщдщпштщаа
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred."
from us
