Не то чтобы я интересовался пчеловодами всерьез, но крутой нон-фикшен может увлечь, даже если тема (дрова! кроты!) была тебе не близка. Короче, как только узнал, что эта книжка вышла, понял, что должен ее прочесть. В первую очередь она важна как социологическое исследование, в основу которого легли десятки интервью с героями из разных регионов России. Авторы анализируют историю и географию отечественного пчеловодства, типы пасек и типажи пчеловодов, каналы сбыта меда и другие промыслы, связанные с пчеловодством более или менее ожидаемо. В «Роях и ульях» есть много любопытных наблюдений и инсайтов, но есть и делающие работу недостаточно полной недостатки, которые авторы признают: «О сибирском и дальневосточном пчеловодстве мы знаем только со слов пасечников из центральной России, а многообразие южных практик нам удалось охватить крайне рамочно». Мне лично не хватило базовых объяснений, как вообще устроен процесс «пчелы делают мед, а человек собирает». Но я понимаю, что у авторов была другая задача, и не жужжу.
Не то чтобы я интересовался пчеловодами всерьез, но крутой нон-фикшен может увлечь, даже если тема (дрова! кроты!) была тебе не близка. Короче, как только узнал, что эта книжка вышла, понял, что должен ее прочесть. В первую очередь она важна как социологическое исследование, в основу которого легли десятки интервью с героями из разных регионов России. Авторы анализируют историю и географию отечественного пчеловодства, типы пасек и типажи пчеловодов, каналы сбыта меда и другие промыслы, связанные с пчеловодством более или менее ожидаемо. В «Роях и ульях» есть много любопытных наблюдений и инсайтов, но есть и делающие работу недостаточно полной недостатки, которые авторы признают: «О сибирском и дальневосточном пчеловодстве мы знаем только со слов пасечников из центральной России, а многообразие южных практик нам удалось охватить крайне рамочно». Мне лично не хватило базовых объяснений, как вообще устроен процесс «пчелы делают мед, а человек собирает». Но я понимаю, что у авторов была другая задача, и не жужжу.
Ukrainian President Volodymyr Zelensky said in a video message on Tuesday that Ukrainian forces "destroy the invaders wherever we can." And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety.
from us
