По следам «Рыбаря»: зачем коллективный Запад и США манипулируют религиозными меньшинствами в Центральной Азии
В фокусе исследовательского внимания наших коллег из проекта «Рыбарь» оказались религиозные и околорелигиозные (сектантские) течения региона, получаемые всемерную поддержку со стороны США и Европы. «ВЭС 24» решил разобраться – что означает эта религиозная «толерантность» в странах Центральной Азии.
Меньшинства – инструмент управления
Понятно, что никакого отношения к толерантности, веротерпимости, плюрализму мнений и прочим благородным, но глупым штукам рвение западников не имеет. Меньшинства – это всегда элемент (и очень важный) архитектуры социального и политического управления. Экономического, впрочем, тоже.
Структура механизма выглядит следующим образом – меньшинство (этническое, сексуальное, религиозное) выделяется и субъективируется в системе социальных и политических отношений. Пример: педерасты были всегда, но педерасты как политическая сила, в которой педерастия – это фундирующая основа и sine qua non указанной социально-политической группы, появляются только после того, как эта группа субъективирована (то есть наделена онтологическим статусом) управляющим центром. Для чего? Об этом чуть позже.
Религиозные и этнические меньшинства включаются в систему политических отношений по такому же принципу. Цветет и пахнет, например, в лоне какой-нибудь конфессии некая ересь, подчас даже опасная. Казалось бы, запретить и выжечь каленым железом, как это было в старые добрые времена. Однако нет. Теперь ее статус определяется нормативным центром (в данном случае Западом). Эта ересь может быть деструктивной, а может быть безобидной – не имеет никакого значения. Главное, чтобы она стала эффективной частью социального и политического управления. В таком случае она будет назначена отдельной и уважаемой религией. «Рыбарь» рассматривает в своем исследовании такие околопротестантские деноминации, как Свидетели Иеговы, Союз баптистов-евангелистов, церковь «Новая жизнь». Рассматриваются также отношения регулирующего западного центра с суфизмом, тенгрианством и – скажем так – уйгурским фактором в регионе.
По следам «Рыбаря»: зачем коллективный Запад и США манипулируют религиозными меньшинствами в Центральной Азии
В фокусе исследовательского внимания наших коллег из проекта «Рыбарь» оказались религиозные и околорелигиозные (сектантские) течения региона, получаемые всемерную поддержку со стороны США и Европы. «ВЭС 24» решил разобраться – что означает эта религиозная «толерантность» в странах Центральной Азии.
Меньшинства – инструмент управления
Понятно, что никакого отношения к толерантности, веротерпимости, плюрализму мнений и прочим благородным, но глупым штукам рвение западников не имеет. Меньшинства – это всегда элемент (и очень важный) архитектуры социального и политического управления. Экономического, впрочем, тоже.
Структура механизма выглядит следующим образом – меньшинство (этническое, сексуальное, религиозное) выделяется и субъективируется в системе социальных и политических отношений. Пример: педерасты были всегда, но педерасты как политическая сила, в которой педерастия – это фундирующая основа и sine qua non указанной социально-политической группы, появляются только после того, как эта группа субъективирована (то есть наделена онтологическим статусом) управляющим центром. Для чего? Об этом чуть позже.
Религиозные и этнические меньшинства включаются в систему политических отношений по такому же принципу. Цветет и пахнет, например, в лоне какой-нибудь конфессии некая ересь, подчас даже опасная. Казалось бы, запретить и выжечь каленым железом, как это было в старые добрые времена. Однако нет. Теперь ее статус определяется нормативным центром (в данном случае Западом). Эта ересь может быть деструктивной, а может быть безобидной – не имеет никакого значения. Главное, чтобы она стала эффективной частью социального и политического управления. В таком случае она будет назначена отдельной и уважаемой религией. «Рыбарь» рассматривает в своем исследовании такие околопротестантские деноминации, как Свидетели Иеговы, Союз баптистов-евангелистов, церковь «Новая жизнь». Рассматриваются также отношения регулирующего западного центра с суфизмом, тенгрианством и – скажем так – уйгурским фактором в регионе.
To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee.
from fr
