Книжная среда Куплевацкой

Шмель…Это слово для меня накрепко связано с уютом, летом, природой и ожиданием приключений. В детстве с Крайнего Севера в Украину мы добирались своим ходом, на синей «шестёрке». Четверо суток пути, изнуряющего для родителей и счастливого для мелкой меня. И в этом пути был «шмель», примус, газовая горелка, на которой каждый вечер, перед ночёвкой у реки или озера, мама готовила самое вкусное в жизни рагу.

У героини романа Ани Гетьман «Шмель» в детстве не было ни примуса, ни уютных семейных вечеров у озера, ни ожидания приключений. А была тревожная привязанность к матери, отсутствующий отец и ожидание катастрофы. Её шмель – это метафора тревоги: что-то постоянно жужжит в голове, не позволяя хотя бы минуту почувствовать себя в комфортной безопасности.

Говоря об этой книге, сложно сопротивляться соблазну отправить героиню к психиатру (к счастью, в финале она сама это делает), ещё сложнее отказаться от риторики в духе «если бы девочка полечилась в школе, то не было бы и фактуры для романа» (настолько сложно, что я, как видите, не смогла).

Веру никто никогда не учил выбирать себя. В детстве она панически боялась потерять мать и придумывала всевозможные катастрофы, если та задерживалась хотя бы на пять минут. Чуть позже девочка растворяла себя в подружке Соне, которая никак не хотела играть в слияние и убегала от «хорошей» Веры к глупеньким одноклассницам и хулиганистым пацанам. Ещё позже Вера выскочила замуж за парня постарше и попыталась стать его отражением: полюбить книги, которые он читает, посмотреть фильмы, которые он рекомендует, и порадоваться пенетрации хотя бы потому, что ему это нравится. Ничего из этого не сработало. И вот, двадцатичетырёхлетняя Вера оказывается у разбитого корыта. Разбита и её жизнь, и судьбы родины – на дворе 2022 год.

При таких вводных надо бы начинать умирать, но Вера как будто оживает. Снимает комнату в хорошем районе Питера, увлекается новым парнем, устраивается на высокооплачиваемую работу и даже начинает воплощать в жизнь мечту о писательстве. Кажется, внешняя катастрофа, наконец, успокаивает шмеля, тревога обретает объективную причину и от этого будто поддаётся контролю. Но всё это лишь «кажется» и «будто».
Под ногами хрустят панцири улиток, военный с рекламы службы по контракту заглядывает через Верино плечо, сама героиня раз за разом нарушает все представимые этические нормы…Она не замечает жужжание шмеля, потому что сидит в центре шмелиного гнезда, оглушённая несмолкаемым гулом.

«Шмель» Ани Гетьман не самая уютная книга, роман для тех, кто в контексте. Писательница выбирает ничего не объяснять, часто будто переписывает отрывки из личного дневника, из-за этого некоторые метафоры и целые эпизоды оказываются размытыми, рваными, понятными не всем. Дисконнект может случиться на первых же страницах, где сильная сцена в супермаркете покажется пустой или абсурдной тому, кто не помнит кейс Саши Скочиленко (а многие его и не знали). А развивающаяся ближе к финалу романа крепкая и нежная метафора окаменевших мальчиков слабо работает для тех, кто не следил за линией «наши мальчики» в официальных СМИ.
В общем, как и в случае с другими книгами серии ( @polyandria + Есть смысл), «Шмелю» важно залететь в правильный информационный пузырь.

#читаеткуплевацкая

www.group-telegram.com/fr/BeAwitness.com/927

2.2K viewsedited  Oct 12 at 09:24

Шмель…Это слово для меня накрепко связано с уютом, летом, природой и ожиданием приключений. В детстве с Крайнего Севера в Украину мы добирались своим ходом, на синей «шестёрке». Четверо суток пути, изнуряющего для родителей и счастливого для мелкой меня. И в этом пути был «шмель», примус, газовая горелка, на которой каждый вечер, перед ночёвкой у реки или озера, мама готовила самое вкусное в жизни рагу.

У героини романа Ани Гетьман «Шмель» в детстве не было ни примуса, ни уютных семейных вечеров у озера, ни ожидания приключений. А была тревожная привязанность к матери, отсутствующий отец и ожидание катастрофы. Её шмель – это метафора тревоги: что-то постоянно жужжит в голове, не позволяя хотя бы минуту почувствовать себя в комфортной безопасности.

Говоря об этой книге, сложно сопротивляться соблазну отправить героиню к психиатру (к счастью, в финале она сама это делает), ещё сложнее отказаться от риторики в духе «если бы девочка полечилась в школе, то не было бы и фактуры для романа» (настолько сложно, что я, как видите, не смогла).

Веру никто никогда не учил выбирать себя. В детстве она панически боялась потерять мать и придумывала всевозможные катастрофы, если та задерживалась хотя бы на пять минут. Чуть позже девочка растворяла себя в подружке Соне, которая никак не хотела играть в слияние и убегала от «хорошей» Веры к глупеньким одноклассницам и хулиганистым пацанам. Ещё позже Вера выскочила замуж за парня постарше и попыталась стать его отражением: полюбить книги, которые он читает, посмотреть фильмы, которые он рекомендует, и порадоваться пенетрации хотя бы потому, что ему это нравится. Ничего из этого не сработало. И вот, двадцатичетырёхлетняя Вера оказывается у разбитого корыта. Разбита и её жизнь, и судьбы родины – на дворе 2022 год.

При таких вводных надо бы начинать умирать, но Вера как будто оживает. Снимает комнату в хорошем районе Питера, увлекается новым парнем, устраивается на высокооплачиваемую работу и даже начинает воплощать в жизнь мечту о писательстве. Кажется, внешняя катастрофа, наконец, успокаивает шмеля, тревога обретает объективную причину и от этого будто поддаётся контролю. Но всё это лишь «кажется» и «будто».
Под ногами хрустят панцири улиток, военный с рекламы службы по контракту заглядывает через Верино плечо, сама героиня раз за разом нарушает все представимые этические нормы…Она не замечает жужжание шмеля, потому что сидит в центре шмелиного гнезда, оглушённая несмолкаемым гулом.

«Шмель» Ани Гетьман не самая уютная книга, роман для тех, кто в контексте. Писательница выбирает ничего не объяснять, часто будто переписывает отрывки из личного дневника, из-за этого некоторые метафоры и целые эпизоды оказываются размытыми, рваными, понятными не всем. Дисконнект может случиться на первых же страницах, где сильная сцена в супермаркете покажется пустой или абсурдной тому, кто не помнит кейс Саши Скочиленко (а многие его и не знали). А развивающаяся ближе к финалу романа крепкая и нежная метафора окаменевших мальчиков слабо работает для тех, кто не следил за линией «наши мальчики» в официальных СМИ.
В общем, как и в случае с другими книгами серии ( @polyandria + Есть смысл), «Шмелю» важно залететь в правильный информационный пузырь.

#читаеткуплевацкая

BY Книжная среда Куплевацкой