Зал был удивительно полон, но ближе к концу группа из пяти человек поняли, что они смотрят не призрачную страшилку, а растянутый на полтора часа вуайеристский сеанс с Содербергом в роли приведения.
Антон тоже уйти был готов, но он не хотел лишаться права выругаться на фильм по всей строгости.
По мне же, «Присутствие» – это рефлексия о зрителе, как вольном наблюдателе чужих судеб, и кинообъективе – как их ангеле-хранителе. В качестве хоррор-аттракциона: скримерная Джулия Фокс, сложные юридическо-экономические махинации (о природе которых мы ничего не поймём) и острая критика фармы в богатых пригородах. Последнее ещё остроумно продолжает идеи «Траффика» о том, что главный злодей поколения – это мажор с таблетками.
Ожидаемо, дядя Стив вместо просто гиммикового жанрового фильма сделал КИНО. Ещё и с мощными Шьямалан-вайбами, благодаря скрипту Кэппа. Кому это может послужить антирекламой, а для меня же окончательно скрепило сделку и влюбило в фильм.
Зал был удивительно полон, но ближе к концу группа из пяти человек поняли, что они смотрят не призрачную страшилку, а растянутый на полтора часа вуайеристский сеанс с Содербергом в роли приведения.
Антон тоже уйти был готов, но он не хотел лишаться права выругаться на фильм по всей строгости.
По мне же, «Присутствие» – это рефлексия о зрителе, как вольном наблюдателе чужих судеб, и кинообъективе – как их ангеле-хранителе. В качестве хоррор-аттракциона: скримерная Джулия Фокс, сложные юридическо-экономические махинации (о природе которых мы ничего не поймём) и острая критика фармы в богатых пригородах. Последнее ещё остроумно продолжает идеи «Траффика» о том, что главный злодей поколения – это мажор с таблетками.
Ожидаемо, дядя Стив вместо просто гиммикового жанрового фильма сделал КИНО. Ещё и с мощными Шьямалан-вайбами, благодаря скрипту Кэппа. Кому это может послужить антирекламой, а для меня же окончательно скрепило сделку и влюбило в фильм.
Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war.
from fr
