Катастрофа вертолета, в которой погиб президент Ирана Раиси, породила очередную надежду на «внешние обстоятельства», способные привести к выходу из трагедии, начавшейся 24 февраля и ранее – в 2014 году. Теперь, мол, Иран может «перестать сотрудничать».
Опять надежды, нечто должно случиться во внешнем мире, что приведёт к волшебному изменению внутреннего положения дел, заставит «власти» что-то сделать. А уж мы, российское общество тогда тоже воспрянем.
Не надейтесь. Не ждите. Никакие внешние обстоятельства («пакеты», санкции и т.п.) для нас – российского общества, не значат ничего. Внутри страны следует приходить к пониманию – тридцать с лишним лет новой России создавалась тупиковая система, которая привела нас к катастрофе. Её нужно менять.
Понимание необходимости изменений, исключающих насилие, основанных на гуманистических ценностях, должно стать всеобщим. Это понимание и следует утверждать.
Самые плохие перемены – те, которые приходят как неотложная необходимость.
Катастрофа вертолета, в которой погиб президент Ирана Раиси, породила очередную надежду на «внешние обстоятельства», способные привести к выходу из трагедии, начавшейся 24 февраля и ранее – в 2014 году. Теперь, мол, Иран может «перестать сотрудничать».
Опять надежды, нечто должно случиться во внешнем мире, что приведёт к волшебному изменению внутреннего положения дел, заставит «власти» что-то сделать. А уж мы, российское общество тогда тоже воспрянем.
Не надейтесь. Не ждите. Никакие внешние обстоятельства («пакеты», санкции и т.п.) для нас – российского общества, не значат ничего. Внутри страны следует приходить к пониманию – тридцать с лишним лет новой России создавалась тупиковая система, которая привела нас к катастрофе. Её нужно менять.
Понимание необходимости изменений, исключающих насилие, основанных на гуманистических ценностях, должно стать всеобщим. Это понимание и следует утверждать.
Самые плохие перемены – те, которые приходят как неотложная необходимость.
These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site.
from fr
