В свете некоторых недавних событий задумался над тем, может ли для морального реалиста совершение зла быть чем-то, кроме акрасии? Возможно, уместен и более радикальный вопрос о том, а можно ли быть подлинным моральным реалистом, не имея опыта совершения аморальных поступков?
Вполне ясно, что отчасти дело в интуитивных ожиданиях. Услышав, что некто убежден в существовании моральных фактов, многие из нас ожидают, что этот же самый некто постарается быть хорошим человеком. В этом смысле общественный взгляд на морального реалиста немногим отличается от взгляда на верующего, следующего заповедям.
Чисто теоретически моральный реалист может не придерживаться никаких взглядов на уровне нормативной этики, а поэтому из факта «воровать – это плохо» для него не последует, что «воровать нельзя». «Воровать – это плохо» для него будет чем-то из разряда «листья зеленые». Поскольку всё-таки разница между этими двумя описаниями нами схватывается, то авторитет моральных повелений порой связывается с природой моральных фактов. Речь о том, что моральным факт «воровать – это плохо» делает не только употребление слова «плохо», но и то, что из этого факта всё-таки что-то должно следовать.
Как бы то ни было, я думаю, что несмотря на теоретическую возможность (вполне вероятно, что призрачную), моральный реализм мне видится позицией, которая очень быстро мигрирует с метаэтического на этический уровень. И тогда получается, что, совершая нечто дурное, моральный реалист (как правило) идёт против своих взглядов.
Другое дело состоит в том, что личный опыт совершения аморальных поступков может иметь эпистемическое значение. Представьте себе человека, утверждающего, что моральный факт состоит в том, что ложь плоха и это коррелирует с тем, что она эмоционально неприятна для лгущего. Солгав, он совершит единичную проверку этой гипотезы. Найдя 1000 лгунов, он подвергнет её эмпирической проверке. Нетрудно заметить, что моральные факты, связываемые с общественным благополучием, ещё более открыты для таких проверок, чем индивидуально-ориентированные моральные факты.
Приоритет эпистемической значимости над моральной в данном случае нетрудно обосновать морально – если такой человек узнает, что его гипотеза верна, то это в долгосрочной перспективе позволит ему и другим вести более моральную жизнь. Так или иначе, вполне ясно, что в случаях бесповоротного зла (например, убийства или психологического травмирования других людей) такое обоснование не сработает, поскольку сам факт его совершения отменяет перспективу полностью моральной жизни.
Понятно, что я не рассматриваю здесь всех деталей, но в целом можно вывести класс поступков, которые с позиции некоего морального философа являются аморальными, но не в такой степени, чтобы они были под абсолютным запретом. Более того, если для нас имеет ценность утилитаристское соображение о получении моральных данных для построения моральной жизни, то совершение определенного класса лёгких аморальных поступков может иметь вторичное моральное оправдание за счёт эпистемической значимости личного опыта.
Естественно, я вас не призываю специфически расширять свой моральный опыт. Всё, что я хочу, так это заметить, что точно также, как мы справедливо не считаем любого хорошего человека моральным реалистом или моральным философом, так и последних не стоит считать заведомо склонными только и только к добру.
В свете некоторых недавних событий задумался над тем, может ли для морального реалиста совершение зла быть чем-то, кроме акрасии? Возможно, уместен и более радикальный вопрос о том, а можно ли быть подлинным моральным реалистом, не имея опыта совершения аморальных поступков?
Вполне ясно, что отчасти дело в интуитивных ожиданиях. Услышав, что некто убежден в существовании моральных фактов, многие из нас ожидают, что этот же самый некто постарается быть хорошим человеком. В этом смысле общественный взгляд на морального реалиста немногим отличается от взгляда на верующего, следующего заповедям.
Чисто теоретически моральный реалист может не придерживаться никаких взглядов на уровне нормативной этики, а поэтому из факта «воровать – это плохо» для него не последует, что «воровать нельзя». «Воровать – это плохо» для него будет чем-то из разряда «листья зеленые». Поскольку всё-таки разница между этими двумя описаниями нами схватывается, то авторитет моральных повелений порой связывается с природой моральных фактов. Речь о том, что моральным факт «воровать – это плохо» делает не только употребление слова «плохо», но и то, что из этого факта всё-таки что-то должно следовать.
Как бы то ни было, я думаю, что несмотря на теоретическую возможность (вполне вероятно, что призрачную), моральный реализм мне видится позицией, которая очень быстро мигрирует с метаэтического на этический уровень. И тогда получается, что, совершая нечто дурное, моральный реалист (как правило) идёт против своих взглядов.
Другое дело состоит в том, что личный опыт совершения аморальных поступков может иметь эпистемическое значение. Представьте себе человека, утверждающего, что моральный факт состоит в том, что ложь плоха и это коррелирует с тем, что она эмоционально неприятна для лгущего. Солгав, он совершит единичную проверку этой гипотезы. Найдя 1000 лгунов, он подвергнет её эмпирической проверке. Нетрудно заметить, что моральные факты, связываемые с общественным благополучием, ещё более открыты для таких проверок, чем индивидуально-ориентированные моральные факты.
Приоритет эпистемической значимости над моральной в данном случае нетрудно обосновать морально – если такой человек узнает, что его гипотеза верна, то это в долгосрочной перспективе позволит ему и другим вести более моральную жизнь. Так или иначе, вполне ясно, что в случаях бесповоротного зла (например, убийства или психологического травмирования других людей) такое обоснование не сработает, поскольку сам факт его совершения отменяет перспективу полностью моральной жизни.
Понятно, что я не рассматриваю здесь всех деталей, но в целом можно вывести класс поступков, которые с позиции некоего морального философа являются аморальными, но не в такой степени, чтобы они были под абсолютным запретом. Более того, если для нас имеет ценность утилитаристское соображение о получении моральных данных для построения моральной жизни, то совершение определенного класса лёгких аморальных поступков может иметь вторичное моральное оправдание за счёт эпистемической значимости личного опыта.
Естественно, я вас не призываю специфически расширять свой моральный опыт. Всё, что я хочу, так это заметить, что точно также, как мы справедливо не считаем любого хорошего человека моральным реалистом или моральным философом, так и последних не стоит считать заведомо склонными только и только к добру.
BY Моральная крыса
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” Update March 8, 2022: EFF has clarified that Channels and Groups are not fully encrypted, end-to-end, updated our post to link to Telegram’s FAQ for Cloud and Secret chats, updated to clarify that auto-delete is available for group and channel admins, and added some additional links.
from fr
