А предположим, что и санитарка, утверждающая, что получает 29 тыс. рублей в месяц и мурманский министр здравоохранения Дмитрий Панычев убеждающий всех, что ей начислили аж 116 тыс., оба правы (хотя министру мы, конечно, по определению не верим). Значит в схеме есть кто-то третий, на кого и уходят все деньги, положенные за работу в «красной зоне». И это, не говоря о том, что Мурманская область, наверняка не единственная, где сотрудники, которые были санитарами, затем в 2018 году переведены в уборщики, но выполняющие функции санитаров, имеют прямой контакт в «красной зоне», но не подпадают под выплаты федерального характера. Смешнее всего на это жаловаться президенту, ведь этот перевод последствия осуществленной при Путине и при его поддержке оптимизации отечественной медицины, повышение эффективности которой в последние годы напрямую связано с минимизацией расходуемых на здравоохранение средств. Именно за это Путин и наградил экс-министра здравоохранения РФ Скворцову. А других более значимых заслуг у нее все равно нет
А предположим, что и санитарка, утверждающая, что получает 29 тыс. рублей в месяц и мурманский министр здравоохранения Дмитрий Панычев убеждающий всех, что ей начислили аж 116 тыс., оба правы (хотя министру мы, конечно, по определению не верим). Значит в схеме есть кто-то третий, на кого и уходят все деньги, положенные за работу в «красной зоне». И это, не говоря о том, что Мурманская область, наверняка не единственная, где сотрудники, которые были санитарами, затем в 2018 году переведены в уборщики, но выполняющие функции санитаров, имеют прямой контакт в «красной зоне», но не подпадают под выплаты федерального характера. Смешнее всего на это жаловаться президенту, ведь этот перевод последствия осуществленной при Путине и при его поддержке оптимизации отечественной медицины, повышение эффективности которой в последние годы напрямую связано с минимизацией расходуемых на здравоохранение средств. Именно за это Путин и наградил экс-министра здравоохранения РФ Скворцову. А других более значимых заслуг у нее все равно нет
Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. Crude oil prices edged higher after tumbling on Thursday, when U.S. West Texas intermediate slid back below $110 per barrel after topping as much as $130 a barrel in recent sessions. Still, gas prices at the pump rose to fresh highs.
from fr
