Дмитрий Тараборин

Для того, чтобы осознать масштабы пропасти, отделяющей законность от явления, именуемого в нашей стране правосудием, достаточно сравнить собственно текст закона с тем, как его понимает суд, изливая свои представления о праве на страницах судебных актов.

Для пущей наглядности в который раз обращусь к своей излюбленной теме содержания под стражей обвиняемых.
Приведённый ниже шедевр процессуальной мысли около года назад стал общим местом в постановлениях Самарского областного суда и уверенно кочует из одного в другое, всякий раз вгоняя в ступор своего вынужденного читателя.

Итак, согласно представлениям о законности Самарского областного суда: «по смыслу уголовно-процессуального закона и разъяснений Постановления Пленума Верховного Суда РФ №41 от 19 декабря 2013 г. «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста» применение исключительной меры пресечения, каковой является содержание под стражей, осуществляется уже только при наличии самой возможности наступления предусмотренных ч. 1 ст. 97 УПК РФ последствий, а именно с целью пресечения возможности продолжения заниматься преступной деятельностью и совершения действий, препятствующих каким-либо путем производству по уголовному делу».

А теперь сравните это с дословным содержанием ч. 1 ст. 108 Уголовно-процессуального кодекса РФ: «…При избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в постановлении судьи должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых судья принял такое решение. Такими обстоятельствами не могут являться данные, не проверенные в ходе судебного заседания, в частности результаты оперативно-розыскной деятельности, представленные в нарушение требований статьи 89 настоящего Кодекса».

И, собственно, с п. 3 того самого Постановления Пленума Верховного Суда РФ №41 от 19 декабря 2013 г. «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста»: «Исходя из положений статьи 97 УПК РФ ни одна из мер пресечения, предусмотренных в статье 98 УПК РФ, в том числе мера пресечения в виде заключения под стражу, не может быть избрана подозреваемому или обвиняемому, если в ходе судебного заседания не будут установлены достаточные данные полагать, что подозреваемый или обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, либо может продолжить заниматься преступной деятельностью, либо может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства или иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу. Судам следует иметь в виду, что наличие таких данных еще не свидетельствует о необходимости применения к лицу самой строгой меры пресечения в виде заключения под стражу…».

Как говорится, «ой»…

#taraborin #адвокат #адвокатское_бюро #суд_присяжных #правосудие #защита #юридическаяпомощь #адвокатпоуголовнымделам

www.group-telegram.com/fr/advocate_taraborin.com/113

1.2K viewsJan 11, 2024 at 14:30

Для того, чтобы осознать масштабы пропасти, отделяющей законность от явления, именуемого в нашей стране правосудием, достаточно сравнить собственно текст закона с тем, как его понимает суд, изливая свои представления о праве на страницах судебных актов.

Для пущей наглядности в который раз обращусь к своей излюбленной теме содержания под стражей обвиняемых.
Приведённый ниже шедевр процессуальной мысли около года назад стал общим местом в постановлениях Самарского областного суда и уверенно кочует из одного в другое, всякий раз вгоняя в ступор своего вынужденного читателя.

Итак, согласно представлениям о законности Самарского областного суда: «по смыслу уголовно-процессуального закона и разъяснений Постановления Пленума Верховного Суда РФ №41 от 19 декабря 2013 г. «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста» применение исключительной меры пресечения, каковой является содержание под стражей, осуществляется уже только при наличии самой возможности наступления предусмотренных ч. 1 ст. 97 УПК РФ последствий, а именно с целью пресечения возможности продолжения заниматься преступной деятельностью и совершения действий, препятствующих каким-либо путем производству по уголовному делу».

А теперь сравните это с дословным содержанием ч. 1 ст. 108 Уголовно-процессуального кодекса РФ: «…При избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в постановлении судьи должны быть указаны конкретные, фактические обстоятельства, на основании которых судья принял такое решение. Такими обстоятельствами не могут являться данные, не проверенные в ходе судебного заседания, в частности результаты оперативно-розыскной деятельности, представленные в нарушение требований статьи 89 настоящего Кодекса».

И, собственно, с п. 3 того самого Постановления Пленума Верховного Суда РФ №41 от 19 декабря 2013 г. «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста»: «Исходя из положений статьи 97 УПК РФ ни одна из мер пресечения, предусмотренных в статье 98 УПК РФ, в том числе мера пресечения в виде заключения под стражу, не может быть избрана подозреваемому или обвиняемому, если в ходе судебного заседания не будут установлены достаточные данные полагать, что подозреваемый или обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, либо может продолжить заниматься преступной деятельностью, либо может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства или иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу. Судам следует иметь в виду, что наличие таких данных еще не свидетельствует о необходимости применения к лицу самой строгой меры пресечения в виде заключения под стражу…».

Как говорится, «ой»…

#taraborin #адвокат #адвокатское_бюро #суд_присяжных #правосудие #защита #юридическаяпомощь #адвокатпоуголовнымделам

BY Дмитрий Тараборин