1. сны выворачивает; небо раздроблено на фаланги пальцев, синяки от грязи уже не пугают, только числа целуют мне рот в ночь на ивана-купала; влюбляешься в кажд_ую, кто смотрит прицелом, даже если это violence, мы знаем, в той песне было уже — поцелуй все равно что паничка, удар по танцполу в ультрамарине кричишь и кривишься от кислоты воды и бита, рвота попадает в глаза, выдыхаешь постаревшей жвачкой (я хочу чтобы вы меня трахали чтобы все хотели меня боюсь и надеюсь), задыхаешься, тормозишь.
2. в экстатических лысинах я высматриваю свое отражение: заливает глаза глиттер, Гитлер наступает на Москву, а она, мы знаем, слезам не верит, конфетти дрочит клитор, умираешь, убиваешь иммунитет, от этого пропаганда — соль во рту, об этом стыдно писать даже в закрытый телеграмм-канал с исчезающими сообщениями (голубь на блузке женщины в загсе, где вы присваиваете имена незнакомцев, где дети оставляют язык дома, вы совсем чужие в своих постелях, чувствуете себя)
3. от ногтей остаются улыбочки, тинт на губах; каждый день извиняешь всех, кто был прав, нацарапав на лбу что-то типа «я ее не знаю / знал», потому что в целом прикольно дружить и сосаться, резать ляжки, переживать о синдромах отмены, узнавании себя в зеркале, стихах, девочках, матерях — всех, кого я любила, ждёт вечный покой и мировая страсть.
1. сны выворачивает; небо раздроблено на фаланги пальцев, синяки от грязи уже не пугают, только числа целуют мне рот в ночь на ивана-купала; влюбляешься в кажд_ую, кто смотрит прицелом, даже если это violence, мы знаем, в той песне было уже — поцелуй все равно что паничка, удар по танцполу в ультрамарине кричишь и кривишься от кислоты воды и бита, рвота попадает в глаза, выдыхаешь постаревшей жвачкой (я хочу чтобы вы меня трахали чтобы все хотели меня боюсь и надеюсь), задыхаешься, тормозишь.
2. в экстатических лысинах я высматриваю свое отражение: заливает глаза глиттер, Гитлер наступает на Москву, а она, мы знаем, слезам не верит, конфетти дрочит клитор, умираешь, убиваешь иммунитет, от этого пропаганда — соль во рту, об этом стыдно писать даже в закрытый телеграмм-канал с исчезающими сообщениями (голубь на блузке женщины в загсе, где вы присваиваете имена незнакомцев, где дети оставляют язык дома, вы совсем чужие в своих постелях, чувствуете себя)
3. от ногтей остаются улыбочки, тинт на губах; каждый день извиняешь всех, кто был прав, нацарапав на лбу что-то типа «я ее не знаю / знал», потому что в целом прикольно дружить и сосаться, резать ляжки, переживать о синдромах отмены, узнавании себя в зеркале, стихах, девочках, матерях — всех, кого я любила, ждёт вечный покой и мировая страсть.
#стишки #фрагменты
BY день собак в кроссовках
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. "Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores.
from fr
