Весь этот антифедерализм и унитаризм - не во имя русских, конечно. Ну, не больше, чем в 60-80е формирование «новой исторической общности советский народ» с перспективой превращения в советскую нацию было русификацией и в интересах русских. У русских националистов (именно националистов, а не державников всех мастей - от монархистов через сталинистов к либеральным империалистам) нет цели сделать из башкир, калмыков или якутов русских, скорее наоборот. Русские также подлежат унификации в рамках новой общности «неосоветский роснарод». В ее основе, конечно, лежит русский язык, элементы русской культуры и истории, но избирательно сложенные как пазл политтехнологами в желаемую легенду. Это создает у нерусских стойкое ощущение, что имперская политика - это русификация. Также было в позднем СССР. А русские осознают проблему еще меньше националов. Многие даже обманываются величием замаха и радуются как дети, что безнациональные серые пиджаки используют их в целях собственного пролонгирования в истории и бесперебойной передачи активов наследникам.
Весь этот антифедерализм и унитаризм - не во имя русских, конечно. Ну, не больше, чем в 60-80е формирование «новой исторической общности советский народ» с перспективой превращения в советскую нацию было русификацией и в интересах русских. У русских националистов (именно националистов, а не державников всех мастей - от монархистов через сталинистов к либеральным империалистам) нет цели сделать из башкир, калмыков или якутов русских, скорее наоборот. Русские также подлежат унификации в рамках новой общности «неосоветский роснарод». В ее основе, конечно, лежит русский язык, элементы русской культуры и истории, но избирательно сложенные как пазл политтехнологами в желаемую легенду. Это создает у нерусских стойкое ощущение, что имперская политика - это русификация. Также было в позднем СССР. А русские осознают проблему еще меньше националов. Многие даже обманываются величием замаха и радуются как дети, что безнациональные серые пиджаки используют их в целях собственного пролонгирования в истории и бесперебойной передачи активов наследникам.
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation.
from fr
