«Дорога в Кань-сюр-Мер» Хаим Сутин, 1923 Музей искусства Ничидо, Касама
Кань-сюр-Мер (Кань-на-Море) — французский город на Лазурном берегу, между Ниццей и Каннами. Тихое место с мягким климатом и пасторальными пейзажами. Сутин переехал в эти края после Первой мировой и начал писать с ошеломляющей скоростью.
Картины продавались по невысокой цене (миллионер Альберт Барнс, например, платил по 50 долларов за картину), но их количество в итоге давало неплохую сумму. Так закончилась нищета, сопровождавшая художника с момента приезда в Париж в 1913-м.
Художник был счастлив здесь, хотя по картине это не скажешь. Деревья неизвестной породы гнутся под порывами ветра, дома дрожат от страха (или землетрясения). Но сравните этот пейзаж с «мирным» натюрмортом Сутина — какой из них радостнее?
Вернувшись в Париж, Сутин начнёт писать серию знаменитых бычьих туш, а работ южнофранцузского периода будет стыдиться. Он искал их, выкупал и уничтожал. К счастью для нас, до этой не добрался.
«Дорога в Кань-сюр-Мер» Хаим Сутин, 1923 Музей искусства Ничидо, Касама
Кань-сюр-Мер (Кань-на-Море) — французский город на Лазурном берегу, между Ниццей и Каннами. Тихое место с мягким климатом и пасторальными пейзажами. Сутин переехал в эти края после Первой мировой и начал писать с ошеломляющей скоростью.
Картины продавались по невысокой цене (миллионер Альберт Барнс, например, платил по 50 долларов за картину), но их количество в итоге давало неплохую сумму. Так закончилась нищета, сопровождавшая художника с момента приезда в Париж в 1913-м.
Художник был счастлив здесь, хотя по картине это не скажешь. Деревья неизвестной породы гнутся под порывами ветра, дома дрожат от страха (или землетрясения). Но сравните этот пейзаж с «мирным» натюрмортом Сутина — какой из них радостнее?
Вернувшись в Париж, Сутин начнёт писать серию знаменитых бычьих туш, а работ южнофранцузского периода будет стыдиться. Он искал их, выкупал и уничтожал. К счастью для нас, до этой не добрался.
Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site.
from fr
