Каждую осень в лесах графства Донегол, Ирландия, появляется огромный золотой крест.
Это – творение рук лесничего Лайама Эммери, который высадил среди обычных сосен 3000 японских лиственниц в определённом порядке. Осенью, перед тем, как сбросить хвою, они желтеют, и жёлтый крест чётко выделяется на тёмно-зелёном фоне.
Правда, увидеть всю задумку можно лишь с высоты птичьего полёта. Собственно, так этот крест и открыли. Впервые чудо увидели в 2016 году с борта самолёта, направлявшегося в Дерри – спустя шесть лет после смерти его создателя.
«Время готовки», как пишут в рецептах, составило 11 лет. «Время ожидания» – ещё столько же. Сам Эммери мало с кем делился своей затеей и так и не увидел её воплощения. Крест, подсчитали биологи, будет виден ещё на протяжении 60–70 лет.
«Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы» (Лк. 12:2).
Так каждое наше усилие, братия и сестры, не пропадает даром, а складывается – если мы трудимся ради Бога – в задуманный рисунок, хорошо различимый свыше.
Каждую осень в лесах графства Донегол, Ирландия, появляется огромный золотой крест.
Это – творение рук лесничего Лайама Эммери, который высадил среди обычных сосен 3000 японских лиственниц в определённом порядке. Осенью, перед тем, как сбросить хвою, они желтеют, и жёлтый крест чётко выделяется на тёмно-зелёном фоне.
Правда, увидеть всю задумку можно лишь с высоты птичьего полёта. Собственно, так этот крест и открыли. Впервые чудо увидели в 2016 году с борта самолёта, направлявшегося в Дерри – спустя шесть лет после смерти его создателя.
«Время готовки», как пишут в рецептах, составило 11 лет. «Время ожидания» – ещё столько же. Сам Эммери мало с кем делился своей затеей и так и не увидел её воплощения. Крест, подсчитали биологи, будет виден ещё на протяжении 60–70 лет.
«Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы» (Лк. 12:2).
Так каждое наше усилие, братия и сестры, не пропадает даром, а складывается – если мы трудимся ради Бога – в задуманный рисунок, хорошо различимый свыше.
Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. Stocks closed in the red Friday as investors weighed upbeat remarks from Russian President Vladimir Putin about diplomatic discussions with Ukraine against a weaker-than-expected print on U.S. consumer sentiment. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from fr
