Две вороны подружки-москвички сбегают из плавящегося от жары города в прохладу карельских лесов. Заброшенные кирхи, северные олени, безымянные озера – этот отпуск мог бы стать идеальным, если бы девушки не свернули с тропы и не заблудились в чаще Леса.
Грише – 10 лет, он живет с ворчливой бабушкой, тетей-ясновидящей, отцом и дядей, вечно пропадающими на работе, и волком. Правда, остальным людям приходится врать, что это не волк, а польская овчарка – специальная порода, созданная для съемок в кино. Семья Гриши заселяется в заброшенный дом на краю глухой деревни, а спустя некоторое время их соседи начинают исчезать.
Больше про сюжет «Леса» Светланы Тюльбашевой я не скажу ни слова: не хочу лишать вас удовольствия самостоятельно распутать клубок, в который постепенно сворачиваются эти две сюжетные линии.
Не скажу я, и что такое «Лес» – магический реализм или психологический триллер про карельскую хтонь и русскую тоску, разъедающую людей изнутри. Тюльбашевой до последних строк удается балансировать на грани мистического и реального, а в финале эти категории становятся и вовсе не важны – и в этом, безусловно, главное достоинство романа.
Сквозь чащу «Леса» виднеются призраки «Топей», снятых по сценарию ныне иноагента Дмитрия Глуховского, а сам роман можно смело назвать новым русским (женским!) хоррором. Дарья Бобылева, Татьяна Мастрюкова, Анна Старобинец, отчасти Евгения Некрасова, а теперь и Светлана Тюльбашева – яркие представительницы этого укрепляющего позиции литературного направления.
«Лес» – это и идеальный пейджтернер, и история про found family, и высказывание о людях, которые предсказуемо страшнее леших, водяных и прочих чудовищ.
Две вороны подружки-москвички сбегают из плавящегося от жары города в прохладу карельских лесов. Заброшенные кирхи, северные олени, безымянные озера – этот отпуск мог бы стать идеальным, если бы девушки не свернули с тропы и не заблудились в чаще Леса.
Грише – 10 лет, он живет с ворчливой бабушкой, тетей-ясновидящей, отцом и дядей, вечно пропадающими на работе, и волком. Правда, остальным людям приходится врать, что это не волк, а польская овчарка – специальная порода, созданная для съемок в кино. Семья Гриши заселяется в заброшенный дом на краю глухой деревни, а спустя некоторое время их соседи начинают исчезать.
Больше про сюжет «Леса» Светланы Тюльбашевой я не скажу ни слова: не хочу лишать вас удовольствия самостоятельно распутать клубок, в который постепенно сворачиваются эти две сюжетные линии.
Не скажу я, и что такое «Лес» – магический реализм или психологический триллер про карельскую хтонь и русскую тоску, разъедающую людей изнутри. Тюльбашевой до последних строк удается балансировать на грани мистического и реального, а в финале эти категории становятся и вовсе не важны – и в этом, безусловно, главное достоинство романа.
Сквозь чащу «Леса» виднеются призраки «Топей», снятых по сценарию ныне иноагента Дмитрия Глуховского, а сам роман можно смело назвать новым русским (женским!) хоррором. Дарья Бобылева, Татьяна Мастрюкова, Анна Старобинец, отчасти Евгения Некрасова, а теперь и Светлана Тюльбашева – яркие представительницы этого укрепляющего позиции литературного направления.
«Лес» – это и идеальный пейджтернер, и история про found family, и высказывание о людях, которые предсказуемо страшнее леших, водяных и прочих чудовищ.
Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform.
from fr
