Бундесканцлер

​​🇪🇺 Новый миграционный кризис сжирает Европу?

Пиковые 2015 и 2016 годы давно позади, а последующее за ними снижение числа просителей убежища оставляло место для оптимизма. Этот год, однако, обещает побить девятилетний рекорд. В защите внешних границ ЕС зияет правовая брешь, а имманентные противоречия Дублинского регламента кажутся непреодолимыми и дискредитируют идею европейской солидарности.

В частности, с 2015 года в Европу прибыло 6,8 миллиона просителей убежища. Более 3,6 миллиона из них должны быть депортированы, но только миллион уехал на самом деле. Это лишь беглый взгляд на статистику, но уже он несет в себе ответ на вопрос, почему тренд невозможно сломить тактическими полумерами, получающие внимание только после очередного теракта или в контексте предвыборных кампаний.

Целью иммиграции для людей из третьих стран обычно служат Германия, Франция, Испания и Италия — на них приходится 3/4 всех заявок. А прибывают беженцы в основном из Сирии, Афганистана, Турции и Марокко. Только 1,2 миллиона человек прямо сейчас ожидают рассмотрения своей заявки, находясь в Европе. Хотя этот показатель зависит от многих факторов, в среднем половине просителей будет отказано в защите, и де-юре они будут обязаны покинуть страну. В 2023 году, например, таких было 500 тысяч. Де-факто этого не произойдет.

Во Франции доля реально покинувших страну от обязанных составляет рекордно низкие 8%. Но почему так? Во-первых, государства недостаточно стимулируют беженцев к добровольно репатриации, оставляя правовые лазейки: повторную подачку заявки и комфортное существование в нелегальном статусе с перспективой легализации. Во-вторых, власти и бюрократия не имеют возможности (или не хотят?) отладить процесс депортаций. Нынешними темпами высылка только уже обязанных покинуть европейский континент займет десятки, если не сотни лет.

В-третьих, выслать некоторых беженцев, согласно современным европейским и национальным правовым нормам, просто невозможно: со странами их происхождения, например, Афганистаном, нет соглашения о репатриации. Впрочем, даже если оно есть, просители без перспектив получить защиту избегают депортаций: нарочно «теряют» документы или даже ребёнка. Эту практику поддерживают левые НКО и НПО: например, портал с аналогичными инструкциями Handbook Germany спонсировался немецким правительством.

В-четвертых, распределение ответственности за приём беженцев — Дублинское соглашение III — перманентно терпит крах на практике. Страны на внешних границах ЕС не оформляют впервые ступивших на европейскую почву беженцев, потому что их влечёт исключительно немецкая пригласительная политика. Если Германия таки отказывает в убежище и запрашивает депортацию по дублинскому регламенту в первую безопасную страну ЕС на пути беженца, то, например, правительство Джорджи Мелони не берется её одобрять.

Запутанный клубок причин одной сложной проблемы диктует и настолько же сложный комплекс мер: от отладки процесса депортаций и защиты внешних границ до реформы общеевропейского законодательства. Это соображение, в свою очередь, еще раз доказывает, что превентивные меры — строгая миграционная политика — эффективнее и дешевле, чем непоследовательные попытки поправить положение постфактум. И если история знает рецепт борьбы, например, с экономическим кризисом, то в контексте миграции Европа запомнится как первый подопытный.

@BundeskanzlerRU

www.group-telegram.com/fr/bundeskanzlerRU.com/1604

2.1K viewsedited  Sep 20 at 14:55

​​🇪🇺 Новый миграционный кризис сжирает Европу?

Пиковые 2015 и 2016 годы давно позади, а последующее за ними снижение числа просителей убежища оставляло место для оптимизма. Этот год, однако, обещает побить девятилетний рекорд. В защите внешних границ ЕС зияет правовая брешь, а имманентные противоречия Дублинского регламента кажутся непреодолимыми и дискредитируют идею европейской солидарности.

В частности, с 2015 года в Европу прибыло 6,8 миллиона просителей убежища. Более 3,6 миллиона из них должны быть депортированы, но только миллион уехал на самом деле. Это лишь беглый взгляд на статистику, но уже он несет в себе ответ на вопрос, почему тренд невозможно сломить тактическими полумерами, получающие внимание только после очередного теракта или в контексте предвыборных кампаний.

Целью иммиграции для людей из третьих стран обычно служат Германия, Франция, Испания и Италия — на них приходится 3/4 всех заявок. А прибывают беженцы в основном из Сирии, Афганистана, Турции и Марокко. Только 1,2 миллиона человек прямо сейчас ожидают рассмотрения своей заявки, находясь в Европе. Хотя этот показатель зависит от многих факторов, в среднем половине просителей будет отказано в защите, и де-юре они будут обязаны покинуть страну. В 2023 году, например, таких было 500 тысяч. Де-факто этого не произойдет.

Во Франции доля реально покинувших страну от обязанных составляет рекордно низкие 8%. Но почему так? Во-первых, государства недостаточно стимулируют беженцев к добровольно репатриации, оставляя правовые лазейки: повторную подачку заявки и комфортное существование в нелегальном статусе с перспективой легализации. Во-вторых, власти и бюрократия не имеют возможности (или не хотят?) отладить процесс депортаций. Нынешними темпами высылка только уже обязанных покинуть европейский континент займет десятки, если не сотни лет.

В-третьих, выслать некоторых беженцев, согласно современным европейским и национальным правовым нормам, просто невозможно: со странами их происхождения, например, Афганистаном, нет соглашения о репатриации. Впрочем, даже если оно есть, просители без перспектив получить защиту избегают депортаций: нарочно «теряют» документы или даже ребёнка. Эту практику поддерживают левые НКО и НПО: например, портал с аналогичными инструкциями Handbook Germany спонсировался немецким правительством.

В-четвертых, распределение ответственности за приём беженцев — Дублинское соглашение III — перманентно терпит крах на практике. Страны на внешних границах ЕС не оформляют впервые ступивших на европейскую почву беженцев, потому что их влечёт исключительно немецкая пригласительная политика. Если Германия таки отказывает в убежище и запрашивает депортацию по дублинскому регламенту в первую безопасную страну ЕС на пути беженца, то, например, правительство Джорджи Мелони не берется её одобрять.

Запутанный клубок причин одной сложной проблемы диктует и настолько же сложный комплекс мер: от отладки процесса депортаций и защиты внешних границ до реформы общеевропейского законодательства. Это соображение, в свою очередь, еще раз доказывает, что превентивные меры — строгая миграционная политика — эффективнее и дешевле, чем непоследовательные попытки поправить положение постфактум. И если история знает рецепт борьбы, например, с экономическим кризисом, то в контексте миграции Европа запомнится как первый подопытный.

@BundeskanzlerRU

BY Бундесканцлер