Проходили сегодня мимо Курского вокзала и не могла не вспомнить мой первый контакт с этим чудесным зданием.
2021 год, я только переехала и уже прочувствовала то, что обычно стоит за фразой «Москва — не Россия»: впечатляющая доступность транспорта, ровность дорог, досуг на любой вкус и кошелек и много других мелочей, которые бросаются в глаза, пока ты новоприбывший и не зажрался.
И вот я беру билеты на майские до Питера. Поезд в два часа ночи. Я, если честно, настороженно относилась к вокзалам Москвы, потому что с них и начиналось мое знакомство с городом в 1998. Представьте: тебе шесть, вы выходите из поезда, родители привезли показать столицу, а первое, что говорит мама — «не смотри цыганам в глаза». Но ведь все изменилось! Так много лет прошло!
Приезжаю на Курский и попадаю обратно в 98. Никакого капучино на кокосовом, никаких удобных сидений и чистой уборной, только бомжи, которые слоняются туда-сюда, а кто-то и вовсе уже прилег вздремнуть до утра. Еще и отбывающих было как-то очень мало, казалось, что мы здесь лишние.
Я сначала удивилась: как же похорошевшая Москва, а где же люди, которые должны контролировать это безобразие? А потом выдохнула: везде все одинаково, даже если фасад очень красивый.
Проходили сегодня мимо Курского вокзала и не могла не вспомнить мой первый контакт с этим чудесным зданием.
2021 год, я только переехала и уже прочувствовала то, что обычно стоит за фразой «Москва — не Россия»: впечатляющая доступность транспорта, ровность дорог, досуг на любой вкус и кошелек и много других мелочей, которые бросаются в глаза, пока ты новоприбывший и не зажрался.
И вот я беру билеты на майские до Питера. Поезд в два часа ночи. Я, если честно, настороженно относилась к вокзалам Москвы, потому что с них и начиналось мое знакомство с городом в 1998. Представьте: тебе шесть, вы выходите из поезда, родители привезли показать столицу, а первое, что говорит мама — «не смотри цыганам в глаза». Но ведь все изменилось! Так много лет прошло!
Приезжаю на Курский и попадаю обратно в 98. Никакого капучино на кокосовом, никаких удобных сидений и чистой уборной, только бомжи, которые слоняются туда-сюда, а кто-то и вовсе уже прилег вздремнуть до утра. Еще и отбывающих было как-то очень мало, казалось, что мы здесь лишние.
Я сначала удивилась: как же похорошевшая Москва, а где же люди, которые должны контролировать это безобразие? А потом выдохнула: везде все одинаково, даже если фасад очень красивый.
BY Живой журнал Жени
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. I want a secure messaging app, should I use Telegram? On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from fr
