Выступление пресс-секретаря президента Берика Уали по поводу перспектив вступления Казахстана в БРИКС наделало шума. Некоторые восприняли его как отказ от стратегического союза с Россией и гневно накидали множество комментариев по поводу казахстанской многовекторности. Нужно напомнить, что для Казахстана Россия - это главный стратегический союзник. Помимо высокоразвитых двусторонних отношений мы активно участвует в интеграционных процессах в рамках ЕАЭС, развиваем военно-политическое сотрудничества в ШОС и ОДКБ. И это никуда не делось. Напротив, казахстанско-российские отношения - это, скажем так, вечная и нерушимая ценность. Из контекста заявления Уали нужно понимать, что Казахстан не против вступления в БРИКС вообще. Токаев счёл необходимым показать себя вне глобального противостояния и напомнить о необходимости реформы ООН. Из контекста можно обратить внимание и на то, что БРИКС не относится к организациям, в которых наша страна числилась среди отцов-основателей. Но эта позиция именно по БРИКС. Как я уже говорил, отношений с Россией и Китаем она не меняет.
Выступление пресс-секретаря президента Берика Уали по поводу перспектив вступления Казахстана в БРИКС наделало шума. Некоторые восприняли его как отказ от стратегического союза с Россией и гневно накидали множество комментариев по поводу казахстанской многовекторности. Нужно напомнить, что для Казахстана Россия - это главный стратегический союзник. Помимо высокоразвитых двусторонних отношений мы активно участвует в интеграционных процессах в рамках ЕАЭС, развиваем военно-политическое сотрудничества в ШОС и ОДКБ. И это никуда не делось. Напротив, казахстанско-российские отношения - это, скажем так, вечная и нерушимая ценность. Из контекста заявления Уали нужно понимать, что Казахстан не против вступления в БРИКС вообще. Токаев счёл необходимым показать себя вне глобального противостояния и напомнить о необходимости реформы ООН. Из контекста можно обратить внимание и на то, что БРИКС не относится к организациям, в которых наша страна числилась среди отцов-основателей. Но эта позиция именно по БРИКС. Как я уже говорил, отношений с Россией и Китаем она не меняет.
BY Данияр Ашимбаев
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. The SC urges the public to refer to the SC’s I nvestor Alert List before investing. The list contains details of unauthorised websites, investment products, companies and individuals. Members of the public who suspect that they have been approached by unauthorised firms or individuals offering schemes that promise unrealistic returns Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from fr
