Не помню, сколько лет (точно больше десяти) мы знакомы с Сергеем Самойленко. Для меня он всегда был в первую очередь культуртрегером и журналистом. Как поэта я его почти не знал, хотя именно это определение всегда шло у Самойленко через запятую — вторым, иногда и первым. Какие-то стихи он публикует у себя в фейсбуке, а еще есть несколько книжек, и одну из которых Сергей подарил мне, когда я заходил к ним с Юлей незадолго до отъезда. (Все в этом году уезжают, я каждый раз боюсь, что это навсегда.) Большинство стихотворений в книге «Остановки сердца» написаны Сергеем в 1990-е; не в последнюю очередь она интересна мне именно этим: пока я учился в школе, люди творили всякие интересные штуки, и ретроспективно это осмысливать очень здорово. А еще понял, что мне далеко не все стихи Самойленко по нраву, но по ним видно, что он настоящий большой поэт, не чуждый и традиции, и экспериментам. Горжусь знакомством с ним, дорожу подарком, надеюсь увидеть его и Юлю когда-нибудь снова. Год-то такой, что надеяться всё труднее.
Не помню, сколько лет (точно больше десяти) мы знакомы с Сергеем Самойленко. Для меня он всегда был в первую очередь культуртрегером и журналистом. Как поэта я его почти не знал, хотя именно это определение всегда шло у Самойленко через запятую — вторым, иногда и первым. Какие-то стихи он публикует у себя в фейсбуке, а еще есть несколько книжек, и одну из которых Сергей подарил мне, когда я заходил к ним с Юлей незадолго до отъезда. (Все в этом году уезжают, я каждый раз боюсь, что это навсегда.) Большинство стихотворений в книге «Остановки сердца» написаны Сергеем в 1990-е; не в последнюю очередь она интересна мне именно этим: пока я учился в школе, люди творили всякие интересные штуки, и ретроспективно это осмысливать очень здорово. А еще понял, что мне далеко не все стихи Самойленко по нраву, но по ним видно, что он настоящий большой поэт, не чуждый и традиции, и экспериментам. Горжусь знакомством с ним, дорожу подарком, надеюсь увидеть его и Юлю когда-нибудь снова. Год-то такой, что надеяться всё труднее.
Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat.
from fr
