Закон о добровольной эвтаназии в Москве и Подмосковье превратил в подводные кладбища столичные реки и озера: самым популярным способом самоубийства почему-то стало именно утопление. Уже зайдя в воду, Мара́ («Марату его имя нравилось, но не целиком, поэтому он предпочитал, чтобы произносили на французский манер») пишет последние слова случайно выбранному контакту в соцсети. Им оказывается Лиза, слепнущая в психбольнице: после смерти младшего брата, в которой она винит себя, родители сдали ее в «санаторий». У них начинается роман, который кончится ничем — лишь пара дней вместе, несколько поцелуев и один минет.
При желании в «Секции плавания для пьющих в одиночестве» Саши Карина можно попытаться увидеть «русского Мураками»: из-за книг японца, отметившего намедни 75-летие, молодой москвич «впервые задумался о крупной прозе». Хотя у меня этого желания не возникло, скорее, стало печально — не из-за сюжета, а потому что текст крайне плохой. Может, конечно, просто не случился мэтч. Не повод топиться, в любом случае.
Закон о добровольной эвтаназии в Москве и Подмосковье превратил в подводные кладбища столичные реки и озера: самым популярным способом самоубийства почему-то стало именно утопление. Уже зайдя в воду, Мара́ («Марату его имя нравилось, но не целиком, поэтому он предпочитал, чтобы произносили на французский манер») пишет последние слова случайно выбранному контакту в соцсети. Им оказывается Лиза, слепнущая в психбольнице: после смерти младшего брата, в которой она винит себя, родители сдали ее в «санаторий». У них начинается роман, который кончится ничем — лишь пара дней вместе, несколько поцелуев и один минет.
При желании в «Секции плавания для пьющих в одиночестве» Саши Карина можно попытаться увидеть «русского Мураками»: из-за книг японца, отметившего намедни 75-летие, молодой москвич «впервые задумался о крупной прозе». Хотя у меня этого желания не возникло, скорее, стало печально — не из-за сюжета, а потому что текст крайне плохой. Может, конечно, просто не случился мэтч. Не повод топиться, в любом случае.
The S&P 500 fell 1.3% to 4,204.36, and the Dow Jones Industrial Average was down 0.7% to 32,943.33. The Dow posted a fifth straight weekly loss — its longest losing streak since 2019. The Nasdaq Composite tumbled 2.2% to 12,843.81. Though all three indexes opened in the green, stocks took a turn after a new report showed U.S. consumer sentiment deteriorated more than expected in early March as consumers' inflation expectations soared to the highest since 1981. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from fr
