Первой начала всем рассказывать про «Рассказы» Лена Макеенко, не раз обращавшая внимание на большие читательские события раньше остальных. Выросшая из фейсбучных постов сценаристки и режиссера Наталии Мещаниновой тоненькая книжка с Лорой Палмер на обложке событием стала из-за содержания и интонации, вмещая в себя всю мощь того, что сегодня называют автофикшеном, а тогда — просто офигевали от того, какой может быть «автобиографическая проза». Это откровенная история о том, как девочку Наташу лишили детства насиловавший ее отчим и закрывавшая на это глаза родная мать. Мещанинова говорила, что «Рассказы» помогли ей «принять реальность как реальность», а сам факт проговаривания травмы спас её психику: «Когда становишься носителем какой-то страшной тайны, которую никому нельзя рассказать, это тебя очень сильно изнутри раздирает... Моя была такая занозливая, что требовала публичности». До книг Екатерины Манойло и Аллы Горбуновой у нас были мещаниновские «Рассказы» — сейчас их переиздает «Альпина Проза», надо брать.
Первой начала всем рассказывать про «Рассказы» Лена Макеенко, не раз обращавшая внимание на большие читательские события раньше остальных. Выросшая из фейсбучных постов сценаристки и режиссера Наталии Мещаниновой тоненькая книжка с Лорой Палмер на обложке событием стала из-за содержания и интонации, вмещая в себя всю мощь того, что сегодня называют автофикшеном, а тогда — просто офигевали от того, какой может быть «автобиографическая проза». Это откровенная история о том, как девочку Наташу лишили детства насиловавший ее отчим и закрывавшая на это глаза родная мать. Мещанинова говорила, что «Рассказы» помогли ей «принять реальность как реальность», а сам факт проговаривания травмы спас её психику: «Когда становишься носителем какой-то страшной тайны, которую никому нельзя рассказать, это тебя очень сильно изнутри раздирает... Моя была такая занозливая, что требовала публичности». До книг Екатерины Манойло и Аллы Горбуновой у нас были мещаниновские «Рассказы» — сейчас их переиздает «Альпина Проза», надо брать.
The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users.
from fr
