На днях состоялось краткосрочное свидание Арсения Турбина с его мамой Ириной. Мы пообщались с ней и попросили рассказать, как прошла её встреча с сыном:
«Смотрю на него и вижу: в его взгляде какая-то обида и разочарование, но в тоже время надежда и вера, нет озлобленности, хотя и говорит он о всех, имеющих отношение к его делу, с презрением. И в моей душе проскользнуло чувство гордости за своего сына. Он не сломался, не струсил. Он такой, со стержнем внутри. А он мне говорит: "Мама, я верю в то, что придёт тот день, когда действующая система понесёт разгромное поражение".
[...] Сижу и держу себя изо всех сил, а в голове главное не разреветься, чтобы он не переживал. Вспомнили, как он мне когда-то приводил в пример маму Ильи Яшина и говорил: "Вот видишь она не плачет, она знает , что её сын прав, и ты не плачь, будь сильной". Я ему сказала: "Вот видишь я тоже сильная". Мы улыбнулись.
Два часа пролетели, как 15 минут. Расставались, потом я снова стучала в стекло, мы брали трубки и я говорила ему, что очень сильно его люблю, что всегда за него и всегда с ним. Протянули руки друг к другу и вроде бы как будто бы обнялись».
📨 Вы можете написать письмо и поддержать парня!
Турбин Арсений (отчества нет) 19.08.2008 г.р.
125130, Москва, ул. Выборгская, д. 20 СИЗО-5 «Водник»
На днях состоялось краткосрочное свидание Арсения Турбина с его мамой Ириной. Мы пообщались с ней и попросили рассказать, как прошла её встреча с сыном:
«Смотрю на него и вижу: в его взгляде какая-то обида и разочарование, но в тоже время надежда и вера, нет озлобленности, хотя и говорит он о всех, имеющих отношение к его делу, с презрением. И в моей душе проскользнуло чувство гордости за своего сына. Он не сломался, не струсил. Он такой, со стержнем внутри. А он мне говорит: "Мама, я верю в то, что придёт тот день, когда действующая система понесёт разгромное поражение".
[...] Сижу и держу себя изо всех сил, а в голове главное не разреветься, чтобы он не переживал. Вспомнили, как он мне когда-то приводил в пример маму Ильи Яшина и говорил: "Вот видишь она не плачет, она знает , что её сын прав, и ты не плачь, будь сильной". Я ему сказала: "Вот видишь я тоже сильная". Мы улыбнулись.
Два часа пролетели, как 15 минут. Расставались, потом я снова стучала в стекло, мы брали трубки и я говорила ему, что очень сильно его люблю, что всегда за него и всегда с ним. Протянули руки друг к другу и вроде бы как будто бы обнялись».
📨 Вы можете написать письмо и поддержать парня!
Турбин Арсений (отчества нет) 19.08.2008 г.р.
125130, Москва, ул. Выборгская, д. 20 СИЗО-5 «Водник»
But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from fr
