Мою сокурсницу снова поместили под домашний арест. Второй раз за эти три года. В первый раз милосердный военный суд, «просто», оштрафовал ее на 600 тысяч рублей. По нынешним временам можно сказать помиловал. И, вот, снова обыск, ночь в изоляторе, браслет на ноге и запрет на общение. Знакомая юристка говорит, что, раз это рецидив, теперь ее точно посадят. Но писать об этом юристка не советует. Потому что огласка, по ее мнению, в такого рода делах только вредит. Я принялся отчаянно спорить. Ведь мы с детства знаем, что все злодеяния на свете происходят в тишине. Когда никто не видит, можно совершать все что угодно. Пытать, сажать, убивать. Только огласка может сдерживать беспредел власти. Я спорил, спорил и вдруг осознал, что на самом деле все наоборот. Вернее, так должно быть. Наверное, в демократических странах все именно так и работает. Но в стране, где слово демократия является ругательством, огласка совершенно бессмысленна и даже вредна. Разве помогла она хоть кому-нибудь, с кем российская власть решила расправиться? Я о таких случаях в последние три года не знаю. - Нам всем удобнее работать, когда к делу не приковано внимание прессы, - объясняла юристка. – И адвокатам, и прокурорам, и судьям. Если дело не публичное, судья может пойти на некоторые поблажки, с ним можно о чем-то договориться. И приговор, может, вынесет не такой суровый. А журналисты его только напрягут. Опять же из-за огласки процесс станет известен начальству. Начальство возьмет дело под свой контроль. И тогда судья, даже если захочет, не сможет дать обвиняемому маленький срок. Не говоря о том, что широкая общественность все равно ничего не узнает. Издания, которые могут такое опубликовать, в России запрещены. Их читают только релоканты и диссиденты - те, кого не нужно ни в чем переубеждать. А вот до тех, кого мы хотим переубедить, эта информация просто не дойдет. А если до кого и дойдет, то они все равно в нее не поверят. Ведь исходить она будет от тех, кто признан врагом России. И ради чего тогда все это рассказывать? Ради того, чтобы человечество узнало о злодеяниях? Чтобы виновные предстали перед судом истории? Но человечеству в массе своей плевать. У людей в других странах свои заботы. А суд истории штука, конечно, хорошая, но когда он еще будет. Человек же уже сейчас из-за нашей потребности в правдорубстве получит СИЗО, вместо домашнего ареста, и пятнадцать лет, вместо пяти. На самом деле, все во мне протестует против этой логики. Но я не могу найти аргументов, которые могли бы эту логику сломать.
Мою сокурсницу снова поместили под домашний арест. Второй раз за эти три года. В первый раз милосердный военный суд, «просто», оштрафовал ее на 600 тысяч рублей. По нынешним временам можно сказать помиловал. И, вот, снова обыск, ночь в изоляторе, браслет на ноге и запрет на общение. Знакомая юристка говорит, что, раз это рецидив, теперь ее точно посадят. Но писать об этом юристка не советует. Потому что огласка, по ее мнению, в такого рода делах только вредит. Я принялся отчаянно спорить. Ведь мы с детства знаем, что все злодеяния на свете происходят в тишине. Когда никто не видит, можно совершать все что угодно. Пытать, сажать, убивать. Только огласка может сдерживать беспредел власти. Я спорил, спорил и вдруг осознал, что на самом деле все наоборот. Вернее, так должно быть. Наверное, в демократических странах все именно так и работает. Но в стране, где слово демократия является ругательством, огласка совершенно бессмысленна и даже вредна. Разве помогла она хоть кому-нибудь, с кем российская власть решила расправиться? Я о таких случаях в последние три года не знаю. - Нам всем удобнее работать, когда к делу не приковано внимание прессы, - объясняла юристка. – И адвокатам, и прокурорам, и судьям. Если дело не публичное, судья может пойти на некоторые поблажки, с ним можно о чем-то договориться. И приговор, может, вынесет не такой суровый. А журналисты его только напрягут. Опять же из-за огласки процесс станет известен начальству. Начальство возьмет дело под свой контроль. И тогда судья, даже если захочет, не сможет дать обвиняемому маленький срок. Не говоря о том, что широкая общественность все равно ничего не узнает. Издания, которые могут такое опубликовать, в России запрещены. Их читают только релоканты и диссиденты - те, кого не нужно ни в чем переубеждать. А вот до тех, кого мы хотим переубедить, эта информация просто не дойдет. А если до кого и дойдет, то они все равно в нее не поверят. Ведь исходить она будет от тех, кто признан врагом России. И ради чего тогда все это рассказывать? Ради того, чтобы человечество узнало о злодеяниях? Чтобы виновные предстали перед судом истории? Но человечеству в массе своей плевать. У людей в других странах свои заботы. А суд истории штука, конечно, хорошая, но когда он еще будет. Человек же уже сейчас из-за нашей потребности в правдорубстве получит СИЗО, вместо домашнего ареста, и пятнадцать лет, вместо пяти. На самом деле, все во мне протестует против этой логики. Но я не могу найти аргументов, которые могли бы эту логику сломать.
BY Фукс-пресс
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. "This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from fr
