Этим летом к нашей команде присоединилась многодетная мать из Вашингтона. В первый же рабочий день она поразила меня, поделившись в рабочем чате своим расписанием. Я тут же заскринила его как пример недосягаемого простраивания границ, прежде всего границ между рабочим и личным.
Спустя неделю мать уволилась, сказав, что не рассчитала нагрузку. Сегодня, случайно наткнувшись на этот скриншот, я подумала вот о чем.
Нет дня, когда я не задыхаюсь от чувства вины: что варю суп в час дня, хотя это рабочее время, что сижу на зуме в семь вечера, а в соседней комнате ребенок, у которого нет ужина и не ясно, сделал ли он уроки. Когда во время переговоров с UNFPA мне звонят из школы, которая находится на другом конце города, и спрашивают, вызывать ли ребенку скорую, так как у него приступ мигрени, или я за ним сама приеду.
Эта вина со мной постоянно. И, даже когда удается ее чуть чуть притушить, звонит мама и интересуется: я знаю, ты не любишь это обсуждать, но что там у него с оценками? И пока ты отшучиваешься, что оценки представлены в ассортименте, пикает воцап со списком детей, которые прошли в муниципальный тур олимпиады, и твоего ребенка там нет.
Я все время чувствую вину, - услышала я сегодня дважды, от двух прекрасных коллег, заботливых мам и как бы сказали раньше передовиков производства. И я с ними. И я знаю, что эта вина с нами теперь всегда.
Но я нашла небольшую лазейку. Нет, это не мем: «Вы убили вашего ребенка? Нет? Значит вы хорошая мать»
Я повторяю себе как мантру, что моя функция как мамы: не в том, чтобы обеспечить ребенку новый Gibson, участие в Олимпиаде и золотую медаль. Моя задача дарить ему тепло, поддержку и уверенность, что я всегда на его стороне. Давать безопасное пространство для выражения эмоций, проживать их с ним, как бы тяжело это ни было, особенно когда сын подросток. Отпускать в свободное плавание и сжавшись смотреть, как он набивает свои шишки сам, зная, что всегда может прийти ко мне: за советом или помощью. Все остальное увы не в моих силах.
Помогает? Временами. Но чаще перерастает в вину за пропущенную тренировку, съеденные в девять часов вечера пельмяши, заброшенный английский и покрывшийся паутиной этот блог
Этим летом к нашей команде присоединилась многодетная мать из Вашингтона. В первый же рабочий день она поразила меня, поделившись в рабочем чате своим расписанием. Я тут же заскринила его как пример недосягаемого простраивания границ, прежде всего границ между рабочим и личным.
Спустя неделю мать уволилась, сказав, что не рассчитала нагрузку. Сегодня, случайно наткнувшись на этот скриншот, я подумала вот о чем.
Нет дня, когда я не задыхаюсь от чувства вины: что варю суп в час дня, хотя это рабочее время, что сижу на зуме в семь вечера, а в соседней комнате ребенок, у которого нет ужина и не ясно, сделал ли он уроки. Когда во время переговоров с UNFPA мне звонят из школы, которая находится на другом конце города, и спрашивают, вызывать ли ребенку скорую, так как у него приступ мигрени, или я за ним сама приеду.
Эта вина со мной постоянно. И, даже когда удается ее чуть чуть притушить, звонит мама и интересуется: я знаю, ты не любишь это обсуждать, но что там у него с оценками? И пока ты отшучиваешься, что оценки представлены в ассортименте, пикает воцап со списком детей, которые прошли в муниципальный тур олимпиады, и твоего ребенка там нет.
Я все время чувствую вину, - услышала я сегодня дважды, от двух прекрасных коллег, заботливых мам и как бы сказали раньше передовиков производства. И я с ними. И я знаю, что эта вина с нами теперь всегда.
Но я нашла небольшую лазейку. Нет, это не мем: «Вы убили вашего ребенка? Нет? Значит вы хорошая мать»
Я повторяю себе как мантру, что моя функция как мамы: не в том, чтобы обеспечить ребенку новый Gibson, участие в Олимпиаде и золотую медаль. Моя задача дарить ему тепло, поддержку и уверенность, что я всегда на его стороне. Давать безопасное пространство для выражения эмоций, проживать их с ним, как бы тяжело это ни было, особенно когда сын подросток. Отпускать в свободное плавание и сжавшись смотреть, как он набивает свои шишки сам, зная, что всегда может прийти ко мне: за советом или помощью. Все остальное увы не в моих силах.
Помогает? Временами. Но чаще перерастает в вину за пропущенную тренировку, съеденные в девять часов вечера пельмяши, заброшенный английский и покрывшийся паутиной этот блог
He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. The perpetrators use various names to carry out the investment scams. They may also impersonate or clone licensed capital market intermediaries by using the names, logos, credentials, websites and other details of the legitimate entities to promote the illegal schemes. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications.
from fr
