После начала Первой мировой войны в России усилились патриотические и антигерманские настроения. Военная пропаганда активно формировала негативный образ врага. В 1914–1915 годах был издан сборник карикатур, многие из которых создал художник Н.П. Шаховский.
В одной из карикатур кайзер изображён в виде кота с характерными поднятыми усами. Подпись гласит: «Кот Васька Прусский – враг России». Имя «Васька» было широко распространено для домашних кошек.
На другой карикатуре Вильгельм держит бокал с кровью, а подпись «Всемирный кровопийца» подчёркивает его жестокость.
Особенно ярким примером служит карикатура, где кайзер изображён младенцем в руках зелёного дьявола с рогами. Подпись: «Дьявол кормит грудью своего сына из Берлина».
В ещё одной работе Вильгельм предстает в образе коронованного осла на троне под гербом Германской империи, что намекает на его некомпетентность. Толпа за дверью удивлённо смотрит на «императора». Надпись: «Наконец-то немцы увидели, кто сидит на их троне».
Братья Гракхи
В одной из карикатур кайзер изображён в виде кота с характерными поднятыми усами. Подпись гласит: «Кот Васька Прусский – враг России». Имя «Васька» было широко распространено для домашних кошек.
На другой карикатуре Вильгельм держит бокал с кровью, а подпись «Всемирный кровопийца» подчёркивает его жестокость.
Особенно ярким примером служит карикатура, где кайзер изображён младенцем в руках зелёного дьявола с рогами. Подпись: «Дьявол кормит грудью своего сына из Берлина».
В ещё одной работе Вильгельм предстает в образе коронованного осла на троне под гербом Германской империи, что намекает на его некомпетентность. Толпа за дверью удивлённо смотрит на «императора». Надпись: «Наконец-то немцы увидели, кто сидит на их троне».
Братья Гракхи
Друзья, рекомендуем вам канал наших товарищей, посвященный общей истории, но с креном на историю Римской империи и империи Наполеона Бонапарта.
Наедине с собой
Наедине с собой
Об американских подлодках и их экипажах
Мы здесь уже писали про немецких подводников Второй мировой войны. Сегодня же предлагаем почитать о том, как формировались экипажи американских подлодок, какие задачи ставились перед подводным флотом США, а также какие проблемы на первых этапах войны они испытывали.
Экипажи американских подлодок всегда набирались из физически сильных, тренированных добровольцев. Перед тем как получить разрешение служить в подводном флоте, они сдавали устные и письменные экзамены на знание устройства дизельного двигателя, системы энергоснабжения, торпедного дела, мер безопасности и т.д.
Каждый моряк, служивший на подводной лодке, должен был, при необходимости, уметь выполнять все специфические задачи. То же самое касалось и офицеров. В целом, у американцев не было разделения по офицерским корпусам, таким как, например, корпус инженеров в ВМС Франции.
Обычно экипаж американской подлодки состоял из 8 офицеров и 75 членов экипажа. Командира лодки называли «стариком». Отношения между офицерским корпусом и членами экипажа были дружелюбными, хотя определённая иерархия соблюдалась. Однако она не была столь строгой, как, например, у японцев, где ситуация, когда член экипажа мог что-то предложить командиру, была большой редкостью (скорее их не было).
Все моряки носили одинаковую форму, если, конечно, можно назвать формой шорты, рубашки и сандалии. Только головные уборы отличали командира и офицеров от остальных членов экипажа.
Все ели одинаковую пищу, не существовало никаких протокольных церемоний. На борту царил сухой закон.
На первых этапах войны подводный флот США, можно сказать, был ограничен, а его развитие сдерживалось по нескольким причинам:
• Японцы при внезапном нападении на Филиппины полностью разрушили американские базы в Тихом океане и, прежде всего, верфь в Кавите.
• Американцы считали защитные средства японских кораблей гораздо более эффективными, чем они были на самом деле.
• Плохое качество торпед.
Основной задачей американских подводных лодок в Тихом океане было торпедирование судов, перевозящих японских солдат для захвата островов. Им сопротивлялись японские эсминцы. Одним из примеров неудачной охоты эсминцев на подлодки был случай весной 1942 года, когда американская подводная лодка USS Perch патрулировала море в районе Явы, где должен был находиться японский конвой. Ночью 1 марта лодка была обнаружена двумя эсминцами, которые стали направляться к ней. Подлодку пытались потопить глубинными бомбами. После нескольких взрывов она получила тяжёлые повреждения. Эсминцы вскоре оставили лодку, думая, что она уже потоплена. Всплыть USS Perch удалось лишь ночью, так как морякам был необходим свежий воздух. Однако уже через час эсминцы вновь появились. Лодка снова погрузилась и отключила двигатели, чтобы быть максимально бесшумной. Вновь стали слышны взрывы. После того как на поверхность всплыли некоторые детали подлодки, японцы ушли, решив, что лодка потоплена. Однако Perch всё ещё держалась. Вечером лодка вновь всплыла, но не могла передвигаться. После нескольких попыток починить лодку командир Харт и его экипаж были взяты в плен японцами и отправлены на медные рудники в Асхио. Об успешных походах подводного флота США мы ещё успеем рассказать
Как у немцев, у американцев были проблемы с торпедами. Магнитные торпеды в большинстве случаев либо проходили под целью, либо слишком рано взрывались, так как их детонаторы были слишком чувствительными. Моряки обращались к своему руководству по поводу этой проблемы, однако фирмы-производители торпед отказывались признавать их неисправность и требовали доказательств. Они были предоставлены в 1942 году после похода подлодки USS Seawolf, которой удалось подтвердить неисправность торпед.
У американских подводных лодок были радиолокаторы, что позволяло им видеть вражеские корабли даже ночью. Это один из важнейших моментов, определивших исход войны.
Братья Гракхи
На фото: американская подводная лодка Perch после завершения строительства, 19 ноября 1936 года
Мы здесь уже писали про немецких подводников Второй мировой войны. Сегодня же предлагаем почитать о том, как формировались экипажи американских подлодок, какие задачи ставились перед подводным флотом США, а также какие проблемы на первых этапах войны они испытывали.
Экипажи американских подлодок всегда набирались из физически сильных, тренированных добровольцев. Перед тем как получить разрешение служить в подводном флоте, они сдавали устные и письменные экзамены на знание устройства дизельного двигателя, системы энергоснабжения, торпедного дела, мер безопасности и т.д.
Каждый моряк, служивший на подводной лодке, должен был, при необходимости, уметь выполнять все специфические задачи. То же самое касалось и офицеров. В целом, у американцев не было разделения по офицерским корпусам, таким как, например, корпус инженеров в ВМС Франции.
Обычно экипаж американской подлодки состоял из 8 офицеров и 75 членов экипажа. Командира лодки называли «стариком». Отношения между офицерским корпусом и членами экипажа были дружелюбными, хотя определённая иерархия соблюдалась. Однако она не была столь строгой, как, например, у японцев, где ситуация, когда член экипажа мог что-то предложить командиру, была большой редкостью (скорее их не было).
Все моряки носили одинаковую форму, если, конечно, можно назвать формой шорты, рубашки и сандалии. Только головные уборы отличали командира и офицеров от остальных членов экипажа.
Все ели одинаковую пищу, не существовало никаких протокольных церемоний. На борту царил сухой закон.
На первых этапах войны подводный флот США, можно сказать, был ограничен, а его развитие сдерживалось по нескольким причинам:
• Японцы при внезапном нападении на Филиппины полностью разрушили американские базы в Тихом океане и, прежде всего, верфь в Кавите.
• Американцы считали защитные средства японских кораблей гораздо более эффективными, чем они были на самом деле.
• Плохое качество торпед.
Основной задачей американских подводных лодок в Тихом океане было торпедирование судов, перевозящих японских солдат для захвата островов. Им сопротивлялись японские эсминцы. Одним из примеров неудачной охоты эсминцев на подлодки был случай весной 1942 года, когда американская подводная лодка USS Perch патрулировала море в районе Явы, где должен был находиться японский конвой. Ночью 1 марта лодка была обнаружена двумя эсминцами, которые стали направляться к ней. Подлодку пытались потопить глубинными бомбами. После нескольких взрывов она получила тяжёлые повреждения. Эсминцы вскоре оставили лодку, думая, что она уже потоплена. Всплыть USS Perch удалось лишь ночью, так как морякам был необходим свежий воздух. Однако уже через час эсминцы вновь появились. Лодка снова погрузилась и отключила двигатели, чтобы быть максимально бесшумной. Вновь стали слышны взрывы. После того как на поверхность всплыли некоторые детали подлодки, японцы ушли, решив, что лодка потоплена. Однако Perch всё ещё держалась. Вечером лодка вновь всплыла, но не могла передвигаться. После нескольких попыток починить лодку командир Харт и его экипаж были взяты в плен японцами и отправлены на медные рудники в Асхио. Об успешных походах подводного флота США мы ещё успеем рассказать
Как у немцев, у американцев были проблемы с торпедами. Магнитные торпеды в большинстве случаев либо проходили под целью, либо слишком рано взрывались, так как их детонаторы были слишком чувствительными. Моряки обращались к своему руководству по поводу этой проблемы, однако фирмы-производители торпед отказывались признавать их неисправность и требовали доказательств. Они были предоставлены в 1942 году после похода подлодки USS Seawolf, которой удалось подтвердить неисправность торпед.
У американских подводных лодок были радиолокаторы, что позволяло им видеть вражеские корабли даже ночью. Это один из важнейших моментов, определивших исход войны.
Братья Гракхи
На фото: американская подводная лодка Perch после завершения строительства, 19 ноября 1936 года
Forwarded from Поверхностное досье
Женское лицо революции
Мария Спиридонова — лидер партии левых эсеров в 1917–1918 годах.
Она родилась в 1884 году в Тамбове в семье чиновника. В юности примкнула к партии эсеров, вдохновившись их идеями перераспределения земли в пользу крестьян.
В 1906 году Мария организовала и совершила громкое покушение на тамбовского жандармского начальника Гавриила Луженовского. Луженовский, известный своей жестокостью в подавлении крестьянских волнений, был застрелен в центре Тамбова. Это покушение вызвало широкий резонанс. После ареста Спиридонову подвергли пыткам, но она отказалась выдать сообщников. Это сделало ее легендой в среде революционеров.
Её приговорили к смертной казни, которую позднее заменили на каторгу. На каторге она провела несколько лет в условиях крайней изоляции и тяжелого физического труда.
После Февральской революции 1917 года Мария была освобождена и стала лидером левых эсеров. В Октябрьской революции её партия поддержала большевиков, но их сотрудничество оказалось недолгим.
Первым испытанием в отношениях эсеров и большевиков стал Брестский мир. Левые эсеры осудили этот договор, считая его предательством интересов страны, но Спиридонова призвала партию поддержать его, чтобы избежать дальнейших потерь. Эсеры смирились.
Вторым испытанием стал крестьянский вопрос. Тут разрыв стал неизбежен. Левые эсеры обвиняли большевиков в том, что те саботировали перераспределение земли. В июле 1918 года левые эсеры организовали восстание, надеясь переломить ситуацию. Восстание было быстро подавлено, а Мария Спиридонова оказалась за решеткой.
После подавления восстания Спиридонова провела большую часть своей жизни в тюрьмах, ссылках и психиатрических больницах. В 1920-х годах её неоднократно арестовывали, обвиняя в антисоветской деятельности. Её содержание в психиатрической больнице использовалось как способ дискредитации. Мол, только сумасшедший может идти против советской власти.
В 1940 году Мария Спиридонова была расстреляна.
Мария Спиридонова — лидер партии левых эсеров в 1917–1918 годах.
Она родилась в 1884 году в Тамбове в семье чиновника. В юности примкнула к партии эсеров, вдохновившись их идеями перераспределения земли в пользу крестьян.
В 1906 году Мария организовала и совершила громкое покушение на тамбовского жандармского начальника Гавриила Луженовского. Луженовский, известный своей жестокостью в подавлении крестьянских волнений, был застрелен в центре Тамбова. Это покушение вызвало широкий резонанс. После ареста Спиридонову подвергли пыткам, но она отказалась выдать сообщников. Это сделало ее легендой в среде революционеров.
Её приговорили к смертной казни, которую позднее заменили на каторгу. На каторге она провела несколько лет в условиях крайней изоляции и тяжелого физического труда.
После Февральской революции 1917 года Мария была освобождена и стала лидером левых эсеров. В Октябрьской революции её партия поддержала большевиков, но их сотрудничество оказалось недолгим.
Первым испытанием в отношениях эсеров и большевиков стал Брестский мир. Левые эсеры осудили этот договор, считая его предательством интересов страны, но Спиридонова призвала партию поддержать его, чтобы избежать дальнейших потерь. Эсеры смирились.
Вторым испытанием стал крестьянский вопрос. Тут разрыв стал неизбежен. Левые эсеры обвиняли большевиков в том, что те саботировали перераспределение земли. В июле 1918 года левые эсеры организовали восстание, надеясь переломить ситуацию. Восстание было быстро подавлено, а Мария Спиридонова оказалась за решеткой.
После подавления восстания Спиридонова провела большую часть своей жизни в тюрьмах, ссылках и психиатрических больницах. В 1920-х годах её неоднократно арестовывали, обвиняя в антисоветской деятельности. Её содержание в психиатрической больнице использовалось как способ дискредитации. Мол, только сумасшедший может идти против советской власти.
В 1940 году Мария Спиридонова была расстреляна.
Эпоха швейцарцев, шотландцев и ландскнехтов
Появление огнестрельного оружия в арсенале европейских армий вынудило средневековые государства пересмотреть подход к военному делу. Массовое производство оружия и снаряжения стало прерогативой городов, и их продукция поступала прежде всего на вооружение монарших армий. Меняющаяся тактика, в свою очередь, требовала адаптации фортификационных систем. Однако формирование регулярных войск и одновременное разоружение вассальных ополчений были процессами долгими и дорогостоящими.
Наёмные армии гораздо быстрее освоили новую тактику, применение огнестрельного оружия и методы тренировки сплочённых отрядов. Однако их появление не было случайным. Например, борьба швейцарских кантонов за независимость от Габсбургов в XV веке породила мощную военную силу, прославившуюся на всю Европу. Основой их боевой дисциплины была крепкая связь между гражданской властью и общинной организацией: лидеры пользовались непререкаемым авторитетом, а за трусость и дезертирство карали сами односельчане. Бойцы никогда не грабили и не покидали строй без приказа.
Победив австрийцев, миланцев, французов и бургундцев, швейцарцы превратили военное искусство в прибыльный бизнес, поставляя свои отряды на службу крупнейшим европейским державам. К началу XVI века их пехота стала ударной силой армий этих государств.
В поисках элитных войск правительства многих стран прибегали к услугам иностранцев. Так, во Франции, Польше и России ударные подразделения формировались из наёмников, нанятых в немецких княжествах, Шотландии и Швейцарии. Этот общеевропейский рынок отличался мобильностью: офицеры и солдаты нередко меняли место службы и сторону, за которую воевали. Пленных наёмников считали ценным призом и часто принимали на службу у противника.
С XV века за швейцарцами закрепилась репутация дисциплинированных и бесстрашных бойцов. Их тактика строилась не на огнестрельном оружии, а на использовании пик и алебард в сомкнутом строю. Именно эта, казалось бы, архаичная система изменила ход сражений в Италии XVI века, ещё до того, как в битве при Павии аркебузы доказали эффективность нового оружия. Однако вскоре швейцарцы освоили и огнестрельное вооружение.
Главным конкурентом швейцарцев стали шотландцы. Обедневшие дворяне, закалённые в постоянных внутренних войнах и пограничных конфликтах с Англией, легко находили место в иностранных армиях. Между швейцарцами и шотландцами сложилось неофициальное разделение: первые воевали в Испании, Франции, итальянских государствах и позже в Австрии, вторые искали службу в Восточной и Северной Европе. Так, шотландские наёмники составляли значительную часть шведской армии на позднем этапе Тридцатилетней войны, а в голландской армии шотландская бригада существовала вплоть до XIX века.
Тридцатилетняя война существенно расширила спрос на наёмников, удовлетворить который поспешили сами немецкие княжества. Многие из них и после войны сохранили эту отрасль своей экономики. Например, в Гессене к середине XVIII века под ружьём находилось 7% населения. Их основным нанимателем была Великобритания, использовавшая гессенцев, в частности, в войне против восставших американских колоний.
Дороговизна наёмных армий вынуждала правительства переводить их на самообеспечение, разрешая систематические грабежи вражеских территорий. Однако привыкшие к мародёрству солдаты нередко разоряли и дружественные земли. В отличие от феодальных ополчений, ландскнехты не делали разницы между чужими и своими поселениями. Их постой на территории нанимателя зачастую превращался в бедствие, сравнимое с вражеским нашествием.
В качестве альтернативы дорогим и неуправляемым наёмникам в XVI—XVII веках страны стали формировать свои собственные полки, перенимая их тактику и выучку. Однако до полного отказа от них было ещё далеко.
Ситуация начала меняться с появлением в XVII веке дисциплинированных шведских полков короля Густава Адольфа. Современников поражала не только их отвага, но и необычное поведение — шведские солдаты не грабили и не насиловали.
Братья Гракхи
Гравюра: Швейцарские наёмники и куртизанка, Урс Граф, 1524
Появление огнестрельного оружия в арсенале европейских армий вынудило средневековые государства пересмотреть подход к военному делу. Массовое производство оружия и снаряжения стало прерогативой городов, и их продукция поступала прежде всего на вооружение монарших армий. Меняющаяся тактика, в свою очередь, требовала адаптации фортификационных систем. Однако формирование регулярных войск и одновременное разоружение вассальных ополчений были процессами долгими и дорогостоящими.
Наёмные армии гораздо быстрее освоили новую тактику, применение огнестрельного оружия и методы тренировки сплочённых отрядов. Однако их появление не было случайным. Например, борьба швейцарских кантонов за независимость от Габсбургов в XV веке породила мощную военную силу, прославившуюся на всю Европу. Основой их боевой дисциплины была крепкая связь между гражданской властью и общинной организацией: лидеры пользовались непререкаемым авторитетом, а за трусость и дезертирство карали сами односельчане. Бойцы никогда не грабили и не покидали строй без приказа.
Победив австрийцев, миланцев, французов и бургундцев, швейцарцы превратили военное искусство в прибыльный бизнес, поставляя свои отряды на службу крупнейшим европейским державам. К началу XVI века их пехота стала ударной силой армий этих государств.
В поисках элитных войск правительства многих стран прибегали к услугам иностранцев. Так, во Франции, Польше и России ударные подразделения формировались из наёмников, нанятых в немецких княжествах, Шотландии и Швейцарии. Этот общеевропейский рынок отличался мобильностью: офицеры и солдаты нередко меняли место службы и сторону, за которую воевали. Пленных наёмников считали ценным призом и часто принимали на службу у противника.
С XV века за швейцарцами закрепилась репутация дисциплинированных и бесстрашных бойцов. Их тактика строилась не на огнестрельном оружии, а на использовании пик и алебард в сомкнутом строю. Именно эта, казалось бы, архаичная система изменила ход сражений в Италии XVI века, ещё до того, как в битве при Павии аркебузы доказали эффективность нового оружия. Однако вскоре швейцарцы освоили и огнестрельное вооружение.
Главным конкурентом швейцарцев стали шотландцы. Обедневшие дворяне, закалённые в постоянных внутренних войнах и пограничных конфликтах с Англией, легко находили место в иностранных армиях. Между швейцарцами и шотландцами сложилось неофициальное разделение: первые воевали в Испании, Франции, итальянских государствах и позже в Австрии, вторые искали службу в Восточной и Северной Европе. Так, шотландские наёмники составляли значительную часть шведской армии на позднем этапе Тридцатилетней войны, а в голландской армии шотландская бригада существовала вплоть до XIX века.
Тридцатилетняя война существенно расширила спрос на наёмников, удовлетворить который поспешили сами немецкие княжества. Многие из них и после войны сохранили эту отрасль своей экономики. Например, в Гессене к середине XVIII века под ружьём находилось 7% населения. Их основным нанимателем была Великобритания, использовавшая гессенцев, в частности, в войне против восставших американских колоний.
Дороговизна наёмных армий вынуждала правительства переводить их на самообеспечение, разрешая систематические грабежи вражеских территорий. Однако привыкшие к мародёрству солдаты нередко разоряли и дружественные земли. В отличие от феодальных ополчений, ландскнехты не делали разницы между чужими и своими поселениями. Их постой на территории нанимателя зачастую превращался в бедствие, сравнимое с вражеским нашествием.
В качестве альтернативы дорогим и неуправляемым наёмникам в XVI—XVII веках страны стали формировать свои собственные полки, перенимая их тактику и выучку. Однако до полного отказа от них было ещё далеко.
Ситуация начала меняться с появлением в XVII веке дисциплинированных шведских полков короля Густава Адольфа. Современников поражала не только их отвага, но и необычное поведение — шведские солдаты не грабили и не насиловали.
Братья Гракхи
Гравюра: Швейцарские наёмники и куртизанка, Урс Граф, 1524
Упадок рыцарства
С конца XV века и на протяжении всего XVI столетия Европа находилась в состоянии постоянных войн. Выживание государств в таких условиях зависело от способности суверенов реформировать свои армию и сами феодальные отношения.
Одной из стратегий адаптации стало активное привлечение наёмников. Одновременно, главная сила феодального войска — рыцарство — переживала противоречивую эпоху: это было время расцвета рыцарской культуры и одновременно упадка их военного значения.
Средневековый рыцарь был не просто тяжеловооруженным всадником. Рыцарство не передавалось по наследству. Аристократическое происхождение не гарантировали рыцарского звания — оно присваивалось за личные заслуги. Тем самым рыцарство было обособленной корпорацией.
Идеология и культура рыцарства формировались постепенно. Хотя принято считать эпоху Крестовых походов «золотым веком» рыцарства — прежде всего из-за массового участия рыцарей и расцвета орденов — на деле тогда они не отличались особыми моральными качествами. Не зря связывают начало крестовых походов, в том числе, с желанием феодалов избавиться от младших сыновей, лишённых права наследования и часто предававшихся грабежам.
Вероломство, убийство пленных и безоружных, нарушение клятв были обычным явлением в ту эпоху. Лишь с конца XIV — начала XV века, параллельно с популяризацией рыцарского романа, начался процесс романтизации рыцарства, как попытка военного дворянства укрепить свой дух и идеологию, обращаясь к идеализированным образам прошлого.
Французский рыцарь XVI века Пьер Баярд, ставший символом чести и доблести, сражался под знамёнами Франциска I, олицетворяя идеалы рыцарства своего времени. Романтические историки XIX века восторженно описывали его подвиги, часто проводя параллели с легендарным военачальником Столетней войны Дюгекленом. Оба они сочетали в себе не только храбрость и боевое мастерство, но и доброту, сострадание и великодушие. Далёкие от гордыни и зависти, они строго относились к себе, но были снисходительны к другим. Даже в самых жестоких сражениях они проявляли человечность, щадя врагов и сожалели, если поединок завершался смертью противника.
Однако примечательно, что и Дюгеклен, и Баярд совершали свои подвиги в кампаниях, завершившихся полным разгромом французской рыцарской кавалерии. То же можно сказать и о знаменитой «Битве Тридцати» во время Столетней войны — событии, больше напоминавшем турнир. Французы и бретонцы одержали верх над группой английских, немецких и бретонских рыцарей, но сражение не имело стратегического значения и не повлияло на исход конфликта. Тем не менее, очевидцы передавали рассказы о нём из поколения в поколение, прославляя мужество соотечественников. Забавно, ведь бретонцы участвовали в бою по обе стороны баррикад...
Во всех этих случаях проявляется своеобразная логика компенсации: поражения армий и королей воспринимались менее болезненно, если их можно было сопроводить историями о личной доблести рыцарей. Рассказы обрастали всё новыми деталями, усиливая пропагандистский эффект и помогая рыцарям справляться с культурным стрессом конца XIV — начала XV века.
Кризис рыцарства как социальной, военной и политической силы вызвал мощный всплеск мифотворчества: чем меньше значимость рыцаря в бою, тем выше моральные требования к нему.
Этот процесс предшествовал даже серьёзным изменениям в вооружении. Длинный лук и арбалет вызывали возмущение у «воинов чести», предпочитавших открытый бой, но тяжёлая кавалерия ещё долго сохраняла свою роль на полях сражений. Гораздо опасней для рыцарства оказалась тенденция к созданию регулярных армий, таких как ордонансные роты Карла VII. По сути, ничем не отличавшиеся от рыцарей, они формировались за счёт городского населения и подрывали сословные привилегии рыцарства.
По мере того как феодальное ополчение сменялось регулярными армиями, сам принцип рыцарской службы как проявления вассальной преданности терял смысл, даже если вооружение оставалось прежним.
Братья Гракхи
Картина: Баярд, защищающий Гарильянский мост, худ. Феликс-Эмманюэль-Анри Филиппото́
С конца XV века и на протяжении всего XVI столетия Европа находилась в состоянии постоянных войн. Выживание государств в таких условиях зависело от способности суверенов реформировать свои армию и сами феодальные отношения.
Одной из стратегий адаптации стало активное привлечение наёмников. Одновременно, главная сила феодального войска — рыцарство — переживала противоречивую эпоху: это было время расцвета рыцарской культуры и одновременно упадка их военного значения.
Средневековый рыцарь был не просто тяжеловооруженным всадником. Рыцарство не передавалось по наследству. Аристократическое происхождение не гарантировали рыцарского звания — оно присваивалось за личные заслуги. Тем самым рыцарство было обособленной корпорацией.
Идеология и культура рыцарства формировались постепенно. Хотя принято считать эпоху Крестовых походов «золотым веком» рыцарства — прежде всего из-за массового участия рыцарей и расцвета орденов — на деле тогда они не отличались особыми моральными качествами. Не зря связывают начало крестовых походов, в том числе, с желанием феодалов избавиться от младших сыновей, лишённых права наследования и часто предававшихся грабежам.
Вероломство, убийство пленных и безоружных, нарушение клятв были обычным явлением в ту эпоху. Лишь с конца XIV — начала XV века, параллельно с популяризацией рыцарского романа, начался процесс романтизации рыцарства, как попытка военного дворянства укрепить свой дух и идеологию, обращаясь к идеализированным образам прошлого.
Французский рыцарь XVI века Пьер Баярд, ставший символом чести и доблести, сражался под знамёнами Франциска I, олицетворяя идеалы рыцарства своего времени. Романтические историки XIX века восторженно описывали его подвиги, часто проводя параллели с легендарным военачальником Столетней войны Дюгекленом. Оба они сочетали в себе не только храбрость и боевое мастерство, но и доброту, сострадание и великодушие. Далёкие от гордыни и зависти, они строго относились к себе, но были снисходительны к другим. Даже в самых жестоких сражениях они проявляли человечность, щадя врагов и сожалели, если поединок завершался смертью противника.
Однако примечательно, что и Дюгеклен, и Баярд совершали свои подвиги в кампаниях, завершившихся полным разгромом французской рыцарской кавалерии. То же можно сказать и о знаменитой «Битве Тридцати» во время Столетней войны — событии, больше напоминавшем турнир. Французы и бретонцы одержали верх над группой английских, немецких и бретонских рыцарей, но сражение не имело стратегического значения и не повлияло на исход конфликта. Тем не менее, очевидцы передавали рассказы о нём из поколения в поколение, прославляя мужество соотечественников. Забавно, ведь бретонцы участвовали в бою по обе стороны баррикад...
Во всех этих случаях проявляется своеобразная логика компенсации: поражения армий и королей воспринимались менее болезненно, если их можно было сопроводить историями о личной доблести рыцарей. Рассказы обрастали всё новыми деталями, усиливая пропагандистский эффект и помогая рыцарям справляться с культурным стрессом конца XIV — начала XV века.
Кризис рыцарства как социальной, военной и политической силы вызвал мощный всплеск мифотворчества: чем меньше значимость рыцаря в бою, тем выше моральные требования к нему.
Этот процесс предшествовал даже серьёзным изменениям в вооружении. Длинный лук и арбалет вызывали возмущение у «воинов чести», предпочитавших открытый бой, но тяжёлая кавалерия ещё долго сохраняла свою роль на полях сражений. Гораздо опасней для рыцарства оказалась тенденция к созданию регулярных армий, таких как ордонансные роты Карла VII. По сути, ничем не отличавшиеся от рыцарей, они формировались за счёт городского населения и подрывали сословные привилегии рыцарства.
По мере того как феодальное ополчение сменялось регулярными армиями, сам принцип рыцарской службы как проявления вассальной преданности терял смысл, даже если вооружение оставалось прежним.
Братья Гракхи
Картина: Баярд, защищающий Гарильянский мост, худ. Феликс-Эмманюэль-Анри Филиппото́
Османская незавершённая военная революция
С середины XV века османскую армию можно было считать самой передовой в Европе, что стало возможным благ.ря открытости к инновациям. Примечательно, что именно отсутствие этого качества не позволило Османской империи завершить военную революцию нового времени, что предопределило её дальнейший упадок.
Рассмотрим это на примере четырёх ключевых элементов военной революции.
Пехота
Переход от тяжёлой кавалерии к манёвренной пехоте стал первым этапом революции. Османская империя осуществила его за счёт создания элитного корпуса янычар ещё в 1396 г. Вскоре они стали первым пехотным соединением Европы, полностью вооружённым огнестрельным оружием.
Однако янычары так и не достигли той тактической гибкости, которая была характерна для европейских армий. Сумев одержать победы над мамлюками, не имевшими огнестрельного оружия, османы посчитали, что создали универсальное подразделение. В дальнейшем оно оказалось неспособным перенимать новые тактические приёмы.
Но также их было недостаточно из-за слишком долгого доминирования тяжёлой кавалерии. Пока в XVII веке численность пехоты в европейских армиях неуклонно росла, в османских войсках сохранялось соотношение 1 пехотинец на 3 всадника.
Артилерия
Осада Константинополя в 1453 г. доказала, что пушечный огонь может быть по-настоящему разрушительным. Хотя артиллерия применялась и раньше, поставить её производство на поток и снабдить ею свою армию в полной мере удалось прежде всего османам.
Основной удар по стенам города был нанесён из громадной мортиры, которую перевозили шестьдесят быков по специально построенному мосту. Эта пушка, известная как «Базилика», была крупнейшей в своём роде, что предопределило приверженность турок к тяжёлой артиллерии.
Однако их первоначальные успехи были связаны с малоподвижностью вражеских армий. В будущем применение лёгких пушек стало гораздо более эффективным.
В 1664 г. австрийский полководец Раймондо Монтекукколи, победивший турок в битве при Сентготхарде, писал: «Огромные орудия турок наносят сильные разрушения, но слишком громоздки, требуют много времени на перезарядку и потребляют огромное количество пороха. Наши пушки, напротив, более манёвренны и эффективны, и в этом заключается наше превосходство».
Фортификации
Ответом на огромную огневую мощь османской артиллерии стал прорыв инженерной мысли. К 1560 г. современные фортификационные сооружения распространились по Европе в достаточной степени, чтобы остановить османскую экспансию.
В доказательство можно вспомнить неудачную осаду Мальты в 1565 г. Но гораздо более впечатляющей была двадцатидневная оборона города Гюнс в Австрии гарнизоном из 700 человек в 1532 г. Австрийцы противостояли армии из 120-200 тыс. осман и смогли предотвратить их повторное наступление на Вену.
Османы же продолжали использовать средневековые замки. Долгое время это не было проблемой, поскольку до XVII века они постоянно наступали или поддерживали натиск на врага. Но с переходом осман в оборону осада устаревших турецких фортов стала лёгкой задачей.
Натиск
Примечательно, что вплоть до XVIII века холодное оружие сохраняло свою значимость. В условиях рукопашного боя мушкеты становились обузой: перезарядка была слишком долгой, а короткое замешательство делало солдата жертвой вражеского лезвия.
При штурме крепостей победу определяли численное превосходство и личное мастерство бойцов, а не технологическое преимущество. Всё изменилось в XVII веке с внедрением европейцами кремнёвого замка и штыкового крепления. Теперь пехотные подразделения могли не только вести огонь, но и эффективно защищаться от кавалерийских атак и даже контратаковать. Но османские военные предприятия уже не могли идти в ногу со временем. Османская армия использовала фитильные ружья без штыков вплоть до XIX века.
Это отставание стало катастрофическим для Империи. И без того устаревшая тяжёлая кавалерия потеряла всякую эффективность, а недавно соперничавшие с европейцами янычары стали уступать им в открытом столкновении.
Братья Гракхи
Картина: Мехмед II завоёвывает Константинополь, худ. Фаусто Зонаро
С середины XV века османскую армию можно было считать самой передовой в Европе, что стало возможным благ.ря открытости к инновациям. Примечательно, что именно отсутствие этого качества не позволило Османской империи завершить военную революцию нового времени, что предопределило её дальнейший упадок.
Рассмотрим это на примере четырёх ключевых элементов военной революции.
Пехота
Переход от тяжёлой кавалерии к манёвренной пехоте стал первым этапом революции. Османская империя осуществила его за счёт создания элитного корпуса янычар ещё в 1396 г. Вскоре они стали первым пехотным соединением Европы, полностью вооружённым огнестрельным оружием.
Однако янычары так и не достигли той тактической гибкости, которая была характерна для европейских армий. Сумев одержать победы над мамлюками, не имевшими огнестрельного оружия, османы посчитали, что создали универсальное подразделение. В дальнейшем оно оказалось неспособным перенимать новые тактические приёмы.
Но также их было недостаточно из-за слишком долгого доминирования тяжёлой кавалерии. Пока в XVII веке численность пехоты в европейских армиях неуклонно росла, в османских войсках сохранялось соотношение 1 пехотинец на 3 всадника.
Артилерия
Осада Константинополя в 1453 г. доказала, что пушечный огонь может быть по-настоящему разрушительным. Хотя артиллерия применялась и раньше, поставить её производство на поток и снабдить ею свою армию в полной мере удалось прежде всего османам.
Основной удар по стенам города был нанесён из громадной мортиры, которую перевозили шестьдесят быков по специально построенному мосту. Эта пушка, известная как «Базилика», была крупнейшей в своём роде, что предопределило приверженность турок к тяжёлой артиллерии.
Однако их первоначальные успехи были связаны с малоподвижностью вражеских армий. В будущем применение лёгких пушек стало гораздо более эффективным.
В 1664 г. австрийский полководец Раймондо Монтекукколи, победивший турок в битве при Сентготхарде, писал: «Огромные орудия турок наносят сильные разрушения, но слишком громоздки, требуют много времени на перезарядку и потребляют огромное количество пороха. Наши пушки, напротив, более манёвренны и эффективны, и в этом заключается наше превосходство».
Фортификации
Ответом на огромную огневую мощь османской артиллерии стал прорыв инженерной мысли. К 1560 г. современные фортификационные сооружения распространились по Европе в достаточной степени, чтобы остановить османскую экспансию.
В доказательство можно вспомнить неудачную осаду Мальты в 1565 г. Но гораздо более впечатляющей была двадцатидневная оборона города Гюнс в Австрии гарнизоном из 700 человек в 1532 г. Австрийцы противостояли армии из 120-200 тыс. осман и смогли предотвратить их повторное наступление на Вену.
Османы же продолжали использовать средневековые замки. Долгое время это не было проблемой, поскольку до XVII века они постоянно наступали или поддерживали натиск на врага. Но с переходом осман в оборону осада устаревших турецких фортов стала лёгкой задачей.
Натиск
Примечательно, что вплоть до XVIII века холодное оружие сохраняло свою значимость. В условиях рукопашного боя мушкеты становились обузой: перезарядка была слишком долгой, а короткое замешательство делало солдата жертвой вражеского лезвия.
При штурме крепостей победу определяли численное превосходство и личное мастерство бойцов, а не технологическое преимущество. Всё изменилось в XVII веке с внедрением европейцами кремнёвого замка и штыкового крепления. Теперь пехотные подразделения могли не только вести огонь, но и эффективно защищаться от кавалерийских атак и даже контратаковать. Но османские военные предприятия уже не могли идти в ногу со временем. Османская армия использовала фитильные ружья без штыков вплоть до XIX века.
Это отставание стало катастрофическим для Империи. И без того устаревшая тяжёлая кавалерия потеряла всякую эффективность, а недавно соперничавшие с европейцами янычары стали уступать им в открытом столкновении.
Братья Гракхи
Картина: Мехмед II завоёвывает Константинополь, худ. Фаусто Зонаро
Приступили к изучению Крымской войны по труду Е. В. Тарле. Во вступлении автор уделяет большое внимание причинам и предпосылкам войны 1853–1856 годов, правлению Николая I и проблемам, с которыми Российская империя сталкивалась в середине XIX века. Особый интерес представляет таблица «Баланс российской торговли с показанием государств, с коими торговля производилась».
Согласно таблице, перед войной Англия была важнейшим торговым партнёром Российской империи. Значительные объёмы экспорта и импорта наблюдались также во взаимоотношениях с Францией и Турцией. Общие показатели экспорта и импорта подтверждают рост внешнеэкономических связей России в рассматриваемый период.
Однако в годы войны, 1854–1855, наблюдается спад торговли. Полностью экономические отношения не прекращаются: торговля продолжается через третьи страны. Например, сырьё, необходимое англичанам, закупалось в России через Пруссию. Об этом свидетельствует статистика, показывающая объёмы сала, конопли, льна и льняного семени, вывезенных из Пруссии в Англию и Ирландию в 1853–1854 годах.
Так, в 1853 году в Англию и Ирландию прибыло (в центнерах): сала – 54, конопли – 3 447, льна – 242 383, льняного семени – 57 848. В 1854 году эти показатели резко выросли: сала – 253 955, конопли – 366 220, льна – 667 879, льняного семени – 116 267.
Говоря о торговле, стоит отметить, что экономические причины начала Крымской войны были значительными. Например, одной из целей англичан в войне 1853–1856 годов было ослабление торгового влияния России на Турцию и Ближний Восток. Уже в 1840-х годах Англия активно начала закупать хлеб в других странах, сокращая зависимость от российских поставок. В этот же период Турция стала больше закупать товаров у англичан, чем у России, превращаясь в рынок сбыта для Великобритании.
Турецкая Порта была важным торговым партнёром для Англии и Франции. Естественно, попытка Николая I разделить Турцию и усилить влияние России в регионе вызвала негативную реакцию. Торговый баланс Турции с Англией и Францией до войны показывает, что она была ключевым игроком. Англичане перед войной ввозили в Турцию товаров на 58 млн франков и транзитом через её территории – ещё на 50 млн франков для Персии, а вывозили из Турции на 30 млн франков. «Ввоз из Франции в турецкие владения, оценивавшийся ещё в 1836 г. в 17 с небольшим млн франков, увеличился ко времени окончания Крымской войны до 90 млн франков. Ещё больше вырос вывоз из Турции во Францию: с 19,72 млн франков до почти 132 млн» – пишет Е. В. Тарле. Таким образом, война значительно усилила торговлю Франции со странами турецкого Леванта.
После англичан и французов важным торговым партнёром Турции была Австрия. Её ежегодный ввоз в Турцию составлял в среднем 26 млн франков, а вывоз – 42,5 млн франков. В то же время Россия ввозила в Турцию товаров на 22 360 000 франков, а вывозила – на 17 млн франков.
Приведённые данные о торговых отношениях Турции с другими странами могут быть не вполне точными, так как статистика в Османской империи ещё долгое время оставалась слаборазвитой. Однако они дают общее представление об экономических связях между странами до и после войны.
Братья Гракхи
Согласно таблице, перед войной Англия была важнейшим торговым партнёром Российской империи. Значительные объёмы экспорта и импорта наблюдались также во взаимоотношениях с Францией и Турцией. Общие показатели экспорта и импорта подтверждают рост внешнеэкономических связей России в рассматриваемый период.
Однако в годы войны, 1854–1855, наблюдается спад торговли. Полностью экономические отношения не прекращаются: торговля продолжается через третьи страны. Например, сырьё, необходимое англичанам, закупалось в России через Пруссию. Об этом свидетельствует статистика, показывающая объёмы сала, конопли, льна и льняного семени, вывезенных из Пруссии в Англию и Ирландию в 1853–1854 годах.
Так, в 1853 году в Англию и Ирландию прибыло (в центнерах): сала – 54, конопли – 3 447, льна – 242 383, льняного семени – 57 848. В 1854 году эти показатели резко выросли: сала – 253 955, конопли – 366 220, льна – 667 879, льняного семени – 116 267.
Говоря о торговле, стоит отметить, что экономические причины начала Крымской войны были значительными. Например, одной из целей англичан в войне 1853–1856 годов было ослабление торгового влияния России на Турцию и Ближний Восток. Уже в 1840-х годах Англия активно начала закупать хлеб в других странах, сокращая зависимость от российских поставок. В этот же период Турция стала больше закупать товаров у англичан, чем у России, превращаясь в рынок сбыта для Великобритании.
Турецкая Порта была важным торговым партнёром для Англии и Франции. Естественно, попытка Николая I разделить Турцию и усилить влияние России в регионе вызвала негативную реакцию. Торговый баланс Турции с Англией и Францией до войны показывает, что она была ключевым игроком. Англичане перед войной ввозили в Турцию товаров на 58 млн франков и транзитом через её территории – ещё на 50 млн франков для Персии, а вывозили из Турции на 30 млн франков. «Ввоз из Франции в турецкие владения, оценивавшийся ещё в 1836 г. в 17 с небольшим млн франков, увеличился ко времени окончания Крымской войны до 90 млн франков. Ещё больше вырос вывоз из Турции во Францию: с 19,72 млн франков до почти 132 млн» – пишет Е. В. Тарле. Таким образом, война значительно усилила торговлю Франции со странами турецкого Леванта.
После англичан и французов важным торговым партнёром Турции была Австрия. Её ежегодный ввоз в Турцию составлял в среднем 26 млн франков, а вывоз – 42,5 млн франков. В то же время Россия ввозила в Турцию товаров на 22 360 000 франков, а вывозила – на 17 млн франков.
Приведённые данные о торговых отношениях Турции с другими странами могут быть не вполне точными, так как статистика в Османской империи ещё долгое время оставалась слаборазвитой. Однако они дают общее представление об экономических связях между странами до и после войны.
Братья Гракхи
О планах французов на Великую войну
Французы перед началом Первой мировой войны не рассчитывали, что она может стать для них оборонительной. Наоборот, горячо рассерженные на немцев за унизительное поражение в франко-прусской войне 1870–1871 гг. и потерю Эльзаса и Лотарингии, французы, в случае войны, хотели наступать, поэтому разрабатывали свои планы с начала 80-х годов XIX века. План неоднократно изменялся, однако его финальный вариант, План XVII, предполагал наступление французской армии в Лотарингию в направлении Рейна. Именно такой ситуации опасался Шлиффен при разработке своего плана, прекрасно понимая, что наступление французов заставит немцев ротировать свою армию на линии фронта и ослабить атакующее звено. Тем не менее немецкий военачальник считал такое развитие событий маловероятным, полагая, что наступление в Лотарингию в наименьшей степени соответствовало интересам самой Франции.
Мнение Шлиффена не было безосновательным. Предыдущий вариант французского плана войны, План XIV, разработанный в 1898 году, в случае войны с Германией не предусматривал наступательных действий, а, наоборот, предполагал оборону их общей границы. Отчасти оборонительная концепция Плана XIV была обусловлена тем, что на стороне Германской империи было численное превосходство.
Как развивались события и насколько реальны были французские амбиции в условиях многополярного конфликта? Читайте об этом в нашей статье. Узнайте, почему французская армия вынуждена была балансировать между мечтами о реванше и реальностью, диктуемой международной политикой и ограничениями ресурсов.
Братья Гракхи
Французы перед началом Первой мировой войны не рассчитывали, что она может стать для них оборонительной. Наоборот, горячо рассерженные на немцев за унизительное поражение в франко-прусской войне 1870–1871 гг. и потерю Эльзаса и Лотарингии, французы, в случае войны, хотели наступать, поэтому разрабатывали свои планы с начала 80-х годов XIX века. План неоднократно изменялся, однако его финальный вариант, План XVII, предполагал наступление французской армии в Лотарингию в направлении Рейна. Именно такой ситуации опасался Шлиффен при разработке своего плана, прекрасно понимая, что наступление французов заставит немцев ротировать свою армию на линии фронта и ослабить атакующее звено. Тем не менее немецкий военачальник считал такое развитие событий маловероятным, полагая, что наступление в Лотарингию в наименьшей степени соответствовало интересам самой Франции.
Мнение Шлиффена не было безосновательным. Предыдущий вариант французского плана войны, План XIV, разработанный в 1898 году, в случае войны с Германией не предусматривал наступательных действий, а, наоборот, предполагал оборону их общей границы. Отчасти оборонительная концепция Плана XIV была обусловлена тем, что на стороне Германской империи было численное превосходство.
Как развивались события и насколько реальны были французские амбиции в условиях многополярного конфликта? Читайте об этом в нашей статье. Узнайте, почему французская армия вынуждена была балансировать между мечтами о реванше и реальностью, диктуемой международной политикой и ограничениями ресурсов.
Братья Гракхи
Telegraph
О планах французов на Великую войну
Французы перед началом Первой мировой войны не рассчитывали, что она может стать для них оборонительной. Наоборот, горячо рассерженные на немцев за унизительное поражение в франко-прусской войне 1870–1871 гг. и потерю Эльзаса и Лотарингии, французы, в случае…
Forwarded from Хижина дяди Тома
Революция 1800 года.
🔹 Ключевым событием в политической истории США являются выборы 1800 года. Они проходили в период глубокой политической поляризации в стране, когда Демократическо-республиканская партия и Партия федералистов рассматривали друг-друга как экзистенциальную угрозу.
🔹 Федералисты во главе с президентом Джоном Адамсом считали сильное центральное правительство во главе с влиятельным президентом жизненно важным для процветающей и безопасной нации. Самые радикальные их представители выступали за передачу практически всей власти национальному правительству и консолидацию ее в сильном исполнительном и аристократическом сенате.
🔹 Томас Джефферсон и его сторонники сочли такие взгляды враждебными свободе. Они верили в народное правление и не доверяли элитным институтам. Джефферсон говорил, что "воля большинства, естественный закон любого общества, является единственным надежным гарантом прав людей".
🔹 В то же время внутри самих партий было не все гладко. В Партии федералистов гамильтоновское крыло (высокие федералисты) было разочаровано тем, как президент Джон Адамс вёл недавнюю войну с Францией. А когда Адамс уволил двух видных сторонников "высоких федералистов" из своего кабинета, Александр Гамильтон ополчился на него, написав памфлет, в котором раскритиковал лично президента и его президентство. Это во многом и предопределило исход выборов 1800 года.
🔹 Два кандидата от Демократическо-республиканской партии - Томас Джефферсон и Аарон Бёрр - получили одинаковое количество голосов выборщиков, а значит, разделили между собой президентское кресло. Конституция того времени не делала различий между кандидатами в президенты и вице-президенты (каждый выборщик отдавал два голоса без разделения на президента и вице-президента), и поэтому Палата представителей, контролируемая федералистами, должна была решить вопрос о равенстве голосов. Молодую республику ждал первый серьёзный политический кризис.
🔹 Было проведено 36 туров, прежде чем был выявлен победитель! Два южных штата даже начали формировать свои ополчения, чтобы захватить республику, если Палата представителей не объявит Джефферсона победителем. Тогда решающую роль сыграл Александр Гамильтон, который решил, что Бёрр в качестве президента опасен и склонил голоса в пользу Томаса Джефферсона.
🔹 Джефферсон победил и 4 марта 1801 года вступил в должность третьего президента США. Он назвал своё избрание "Революцией 1800 года" и пообещал вернуть страну к республиканским идеалам Американской революции.
🔹 Выборы 1800 года действительно были своего рода революцией. Они не были похожи на первые выборы. Во-первых, разработчики Конституции предполагали проведение беспартийных выборов, но здесь американцы разделились на два лагеря, и практически каждый член Конгресса примкнул к той или иной партии. Беспартийное государство было сметено и заменено на партийную систему, хорошо знакомой нам сегодня.
🔹 Во-вторых, на выборах 1800 года произошло первое во всей новой истории событие - мирный переход власти от правящей партии к оппозиции. Хотя федералисты серьёзно рассматривали неконституционные методы, чтобы назначить новые национальные выборы, но решили от них отказаться.
🔹 В-третьих, политический кризис, возникший из-за того, что два кандидата из одной партии набрали одинаковое количество голосов, привёл к принятию в 1804 году 12 поправки, по которой каждый выборщик раздельно голосовал за президента и вице-президента. Тем самым была заложена основа современной избирательной системы США.
Подписаться
🔹 Ключевым событием в политической истории США являются выборы 1800 года. Они проходили в период глубокой политической поляризации в стране, когда Демократическо-республиканская партия и Партия федералистов рассматривали друг-друга как экзистенциальную угрозу.
🔹 Федералисты во главе с президентом Джоном Адамсом считали сильное центральное правительство во главе с влиятельным президентом жизненно важным для процветающей и безопасной нации. Самые радикальные их представители выступали за передачу практически всей власти национальному правительству и консолидацию ее в сильном исполнительном и аристократическом сенате.
🔹 Томас Джефферсон и его сторонники сочли такие взгляды враждебными свободе. Они верили в народное правление и не доверяли элитным институтам. Джефферсон говорил, что "воля большинства, естественный закон любого общества, является единственным надежным гарантом прав людей".
🔹 В то же время внутри самих партий было не все гладко. В Партии федералистов гамильтоновское крыло (высокие федералисты) было разочаровано тем, как президент Джон Адамс вёл недавнюю войну с Францией. А когда Адамс уволил двух видных сторонников "высоких федералистов" из своего кабинета, Александр Гамильтон ополчился на него, написав памфлет, в котором раскритиковал лично президента и его президентство. Это во многом и предопределило исход выборов 1800 года.
🔹 Два кандидата от Демократическо-республиканской партии - Томас Джефферсон и Аарон Бёрр - получили одинаковое количество голосов выборщиков, а значит, разделили между собой президентское кресло. Конституция того времени не делала различий между кандидатами в президенты и вице-президенты (каждый выборщик отдавал два голоса без разделения на президента и вице-президента), и поэтому Палата представителей, контролируемая федералистами, должна была решить вопрос о равенстве голосов. Молодую республику ждал первый серьёзный политический кризис.
🔹 Было проведено 36 туров, прежде чем был выявлен победитель! Два южных штата даже начали формировать свои ополчения, чтобы захватить республику, если Палата представителей не объявит Джефферсона победителем. Тогда решающую роль сыграл Александр Гамильтон, который решил, что Бёрр в качестве президента опасен и склонил голоса в пользу Томаса Джефферсона.
🔹 Джефферсон победил и 4 марта 1801 года вступил в должность третьего президента США. Он назвал своё избрание "Революцией 1800 года" и пообещал вернуть страну к республиканским идеалам Американской революции.
🔹 Выборы 1800 года действительно были своего рода революцией. Они не были похожи на первые выборы. Во-первых, разработчики Конституции предполагали проведение беспартийных выборов, но здесь американцы разделились на два лагеря, и практически каждый член Конгресса примкнул к той или иной партии. Беспартийное государство было сметено и заменено на партийную систему, хорошо знакомой нам сегодня.
🔹 Во-вторых, на выборах 1800 года произошло первое во всей новой истории событие - мирный переход власти от правящей партии к оппозиции. Хотя федералисты серьёзно рассматривали неконституционные методы, чтобы назначить новые национальные выборы, но решили от них отказаться.
🔹 В-третьих, политический кризис, возникший из-за того, что два кандидата из одной партии набрали одинаковое количество голосов, привёл к принятию в 1804 году 12 поправки, по которой каждый выборщик раздельно голосовал за президента и вице-президента. Тем самым была заложена основа современной избирательной системы США.
Подписаться
Как голландцы строили русский капитализм
Первые зачатки промышленности в России появились в XVII веке. Стремясь перенять передовые технологии в вооружении, государство активно привлекало к сотрудничеству иностранных купцов.
Значительная часть иностранных предприятий была ориентирована на военные нужды. В 1632 году голландец Андрей Виниус с разрешения казны построил оружейный завод в Туле, пообещав изготавливать пушки, ядра, ружейные стволы и «всякое железо» по низким ценам. Рабочая сила на предприятии была вольнонаёмной, что особо оговаривалось в указе об учреждении завода. В 1637 году Виниус построил близ Тулы ещё три предприятия, создав единый производственный комплекс и заложив основу знаменитого Тульского оружейного завода.
Позже предприятие перешло его компаньонам — Филимону Акеме и Петру Марселису. Отметим, что голландцы переходили в православие и быстро перенимали русскую культуру, сохраняя, впрочем, связи с родиной.
На первых порах продукция завода не отличалась высоким качеством. Отправленные на испытание в Голландию пушки оказались никуда не годными, и власти продолжали закупать артиллерийские орудия и мушкеты в Германии. Производство доспехов вообще не удалось наладить.
Зато Тульский завод в огромных количествах выпускал «ширпотреб» — кровельное железо, металлические двери и ставни. На другом оборонном предприятии выпускали якоря, которые не имели никакого военного значения за отсутствием тогда у России флота, — зато их охотно покупали купцы, плававшие по Волге и другим рекам.
Растущие предприятия столкнулись с дефицитом рабочей силы и обратились к государству с просьбой «приписать» к заводам крестьян. Власти пошли навстречу предпринимателям, приписав к заводам две дворцовые волости.
Так европейские инвесторы заложили основу одной из ключевых черт российской экономики. На протяжении почти столетия государство расширяло право применения крепостного труда на предприятиях. Завершил этот процесс указ от 18 января 1721 года, разрешавший промышленникам покупать целые деревни для прикрепления к фабрикам. Одновременно появилась возможность для помещиков создавать у себя крепостные фабрики.
Показательно, что вслед за иностранцами заводы стали организовывать не купцы, а бояре, например, родственник царя Илья Милославский и фаворит государя Борис Морозов. Однако они не добились успеха. В 1656 году Милославский продал свой завод иностранцам за 1 тысячу рублей, а предприятие Морозова после его смерти перешло в казну.
Уже в XVII веке сложилась специфика российской экономики — тандем догоняющего государства и иностранных технологий, опиравшихся на крепостной труд. Отставание в металлургии ощущалось особенно сильно — до 1636 года в стране не было построено ни одной доменной печи, тогда как в Западной Европе они начали появляться ещё в середине XV века.
Россия оставалась в стороне от технологических новаций, становясь зависимой от иностранных предпринимателей.
В 1647 году попытка передать Тульский завод русским предпринимателям столкнулась с их неэффективным управлением. Через год завод, а также другие предприятия вновь передали в концессию голландцам. За исключением казённого Павловского завода, вся железоделательная промышленность оказалась в руках голландцев.
Зарплата местных мастеров и иностранцев отличалась. В 1663—1664 годах доменный мастер-иностранец получал 100 рублей в год, а его русский коллега — 60 рублей. При этом заработная плата неуклонно снижалась. В Туле с 1647 по 1690 год оплата труда иностранцев упала с 81 рубля до 57 рублей, а русских — с 22,1 до 18 рублей, несмотря на обесценивание рубля в этот период.
С инициативы Петра I государство стало активнее участвовать в основании новых предприятий, стремясь сократить технологическое отставание и ослабить зависимость от иностранцев. Однако не все заводы оказались жизнеспособными, поскольку не нашли умелых управляющих.
Братья Гракхи
Портрет: Андрей Денисович Виниус
Первые зачатки промышленности в России появились в XVII веке. Стремясь перенять передовые технологии в вооружении, государство активно привлекало к сотрудничеству иностранных купцов.
Значительная часть иностранных предприятий была ориентирована на военные нужды. В 1632 году голландец Андрей Виниус с разрешения казны построил оружейный завод в Туле, пообещав изготавливать пушки, ядра, ружейные стволы и «всякое железо» по низким ценам. Рабочая сила на предприятии была вольнонаёмной, что особо оговаривалось в указе об учреждении завода. В 1637 году Виниус построил близ Тулы ещё три предприятия, создав единый производственный комплекс и заложив основу знаменитого Тульского оружейного завода.
Позже предприятие перешло его компаньонам — Филимону Акеме и Петру Марселису. Отметим, что голландцы переходили в православие и быстро перенимали русскую культуру, сохраняя, впрочем, связи с родиной.
На первых порах продукция завода не отличалась высоким качеством. Отправленные на испытание в Голландию пушки оказались никуда не годными, и власти продолжали закупать артиллерийские орудия и мушкеты в Германии. Производство доспехов вообще не удалось наладить.
Зато Тульский завод в огромных количествах выпускал «ширпотреб» — кровельное железо, металлические двери и ставни. На другом оборонном предприятии выпускали якоря, которые не имели никакого военного значения за отсутствием тогда у России флота, — зато их охотно покупали купцы, плававшие по Волге и другим рекам.
Растущие предприятия столкнулись с дефицитом рабочей силы и обратились к государству с просьбой «приписать» к заводам крестьян. Власти пошли навстречу предпринимателям, приписав к заводам две дворцовые волости.
Так европейские инвесторы заложили основу одной из ключевых черт российской экономики. На протяжении почти столетия государство расширяло право применения крепостного труда на предприятиях. Завершил этот процесс указ от 18 января 1721 года, разрешавший промышленникам покупать целые деревни для прикрепления к фабрикам. Одновременно появилась возможность для помещиков создавать у себя крепостные фабрики.
Показательно, что вслед за иностранцами заводы стали организовывать не купцы, а бояре, например, родственник царя Илья Милославский и фаворит государя Борис Морозов. Однако они не добились успеха. В 1656 году Милославский продал свой завод иностранцам за 1 тысячу рублей, а предприятие Морозова после его смерти перешло в казну.
Уже в XVII веке сложилась специфика российской экономики — тандем догоняющего государства и иностранных технологий, опиравшихся на крепостной труд. Отставание в металлургии ощущалось особенно сильно — до 1636 года в стране не было построено ни одной доменной печи, тогда как в Западной Европе они начали появляться ещё в середине XV века.
Россия оставалась в стороне от технологических новаций, становясь зависимой от иностранных предпринимателей.
В 1647 году попытка передать Тульский завод русским предпринимателям столкнулась с их неэффективным управлением. Через год завод, а также другие предприятия вновь передали в концессию голландцам. За исключением казённого Павловского завода, вся железоделательная промышленность оказалась в руках голландцев.
Зарплата местных мастеров и иностранцев отличалась. В 1663—1664 годах доменный мастер-иностранец получал 100 рублей в год, а его русский коллега — 60 рублей. При этом заработная плата неуклонно снижалась. В Туле с 1647 по 1690 год оплата труда иностранцев упала с 81 рубля до 57 рублей, а русских — с 22,1 до 18 рублей, несмотря на обесценивание рубля в этот период.
С инициативы Петра I государство стало активнее участвовать в основании новых предприятий, стремясь сократить технологическое отставание и ослабить зависимость от иностранцев. Однако не все заводы оказались жизнеспособными, поскольку не нашли умелых управляющих.
Братья Гракхи
Портрет: Андрей Денисович Виниус
Московская компания
Восходящая в XVI веке Англия столкнулась с конкуренцией со стороны Испании и Португалии в Атлантике, а также с немцами и голландцами на Балтике. Невозможность обосноваться на крупнейших рынках того времени вынуждала её искать новые альтернативные торговые пути.
В 1553 году три корабля отправились в сторону Норвегии в поисках новых торговых путей, получив право представлять интересы короны при дворах иностранных правителей. Экстремальные погодные условия привели к крушению двух судов, включая командующего экспедицией.
Однако третье судно, Edward Bonaventure, выжило и вошло в устье Северной Двины. В феврале 1554 года капитан Ричард Ченслер, как английский посол, был принят Иваном Грозным, который предоставил англичанам торговые привилегии, включая право беспошлинной торговли по всей стране. Англии не пришлось искать обходные пути в Индию — они нашли Россию.
Год спустя в Лондоне была создана Московская компания — первая подобная компания, устав которой был утверждён парламентом.
Англичане принялись за работу. Послы активно защищали интересы компании при дворе царя, а купцы выполняли все задания короны. Ченслер составил подробные описания того, где и как можно купить или продать важнейшие для компании товары. Вскоре в Москве появился Английский двор — сначала одно здание, затем целый комплекс жилых и коммерческих сооружений.
Английские дома появились в Холмогорах, Ярославле, Борисове, а конторы — в Новгороде, Пскове, Казани, Астрахани, Костроме, Ивангороде. В Ярославле англичане организовали крупные склады для товаров, отправляемых в Азию.
Торговля изначально сопровождалась потерями, в том числе из-за неблагоприятных погодных условий на море. Компания страдала от убытков от набегов татар, пиратов и штормов. Компания потеряла 10 тысяч рублей и около 40 из 60 представителей во время разграбления Москвы Девлет-Гиреем, но не остановилась и после этого — пожертвовав 350 фунтов на строительство каменной стены.
Акционеров не раз призывали к дополнительным вложениям в компанию — сворачивать дело Англия не планировала. Причина не только в периодической прибыли, перекрывавшей многомесячные убытки, но и в стратегическом значении торговли с Московией. Из России везли стратегическое для Англии сырьё: древесину, лен, пеньку, смолу, канаты, корабельные мачты.
Иван Грозный тоже приторговывал, причём нашёл для себя особо выгодную схему с воском. Поскольку освещение английских готических соборов требовало огромного количества свечей, царь посчитал, что воск — товар особый, и поэтому только монарху можно им торговать.
Англичане привозили в Москву бумагу, сахар, ткани, посуду, металлы, предметы роскоши и экзотические товары — миндаль, изюм, лекарства, музыкальные инструменты. Но особенно ценными были свинец, порох, селитра, сера и, вероятно, оружие.
Московская компания не была единственным торговым партнёром Запада — в Московию приезжали купцы из Германии, Нидерландов, Дании, Испании и Италии. Однако именно англичане в XVI веке сделали торговлю частью государственной политики.
В 1557 году англичане организовали канатное производство в Холмогорах и Вологде. В 1558 году они отправили экспедицию в Персию, открыв для себя новый, чрезвычайно прибыльный торговый путь, который привёл к расцвету Астрахани.
Английские купцы были тесно связаны с собственным правительством и действовали согласованно, иногда в ущерб себе, что привело некоторых историков к мнению, что Англия стремилась установить с Московией квази-колониальные отношения. Другие же видели в них силу, несущую России передовые технологии и открывающую тёмной стране Европу.
Посередине ли правда, сказать трудно. Англичане не добились бы успеха, если бы русские рынки были полностью заняты местными и самодостаточными производителями. В то же время потребность Англии в сырье, необходимом для строительства флота, который должен был править морями в будущие столетия, заставляла укреплять отношения, ориентированные на вывоз стратегических товаров из страны.
Братья Гракхи
Картина: Иван Грозный показывает сокровища английскому послу Горсею, худ. Александр Литовченко
Восходящая в XVI веке Англия столкнулась с конкуренцией со стороны Испании и Португалии в Атлантике, а также с немцами и голландцами на Балтике. Невозможность обосноваться на крупнейших рынках того времени вынуждала её искать новые альтернативные торговые пути.
В 1553 году три корабля отправились в сторону Норвегии в поисках новых торговых путей, получив право представлять интересы короны при дворах иностранных правителей. Экстремальные погодные условия привели к крушению двух судов, включая командующего экспедицией.
Однако третье судно, Edward Bonaventure, выжило и вошло в устье Северной Двины. В феврале 1554 года капитан Ричард Ченслер, как английский посол, был принят Иваном Грозным, который предоставил англичанам торговые привилегии, включая право беспошлинной торговли по всей стране. Англии не пришлось искать обходные пути в Индию — они нашли Россию.
Год спустя в Лондоне была создана Московская компания — первая подобная компания, устав которой был утверждён парламентом.
Англичане принялись за работу. Послы активно защищали интересы компании при дворе царя, а купцы выполняли все задания короны. Ченслер составил подробные описания того, где и как можно купить или продать важнейшие для компании товары. Вскоре в Москве появился Английский двор — сначала одно здание, затем целый комплекс жилых и коммерческих сооружений.
Английские дома появились в Холмогорах, Ярославле, Борисове, а конторы — в Новгороде, Пскове, Казани, Астрахани, Костроме, Ивангороде. В Ярославле англичане организовали крупные склады для товаров, отправляемых в Азию.
Торговля изначально сопровождалась потерями, в том числе из-за неблагоприятных погодных условий на море. Компания страдала от убытков от набегов татар, пиратов и штормов. Компания потеряла 10 тысяч рублей и около 40 из 60 представителей во время разграбления Москвы Девлет-Гиреем, но не остановилась и после этого — пожертвовав 350 фунтов на строительство каменной стены.
Акционеров не раз призывали к дополнительным вложениям в компанию — сворачивать дело Англия не планировала. Причина не только в периодической прибыли, перекрывавшей многомесячные убытки, но и в стратегическом значении торговли с Московией. Из России везли стратегическое для Англии сырьё: древесину, лен, пеньку, смолу, канаты, корабельные мачты.
Иван Грозный тоже приторговывал, причём нашёл для себя особо выгодную схему с воском. Поскольку освещение английских готических соборов требовало огромного количества свечей, царь посчитал, что воск — товар особый, и поэтому только монарху можно им торговать.
Англичане привозили в Москву бумагу, сахар, ткани, посуду, металлы, предметы роскоши и экзотические товары — миндаль, изюм, лекарства, музыкальные инструменты. Но особенно ценными были свинец, порох, селитра, сера и, вероятно, оружие.
Московская компания не была единственным торговым партнёром Запада — в Московию приезжали купцы из Германии, Нидерландов, Дании, Испании и Италии. Однако именно англичане в XVI веке сделали торговлю частью государственной политики.
В 1557 году англичане организовали канатное производство в Холмогорах и Вологде. В 1558 году они отправили экспедицию в Персию, открыв для себя новый, чрезвычайно прибыльный торговый путь, который привёл к расцвету Астрахани.
Английские купцы были тесно связаны с собственным правительством и действовали согласованно, иногда в ущерб себе, что привело некоторых историков к мнению, что Англия стремилась установить с Московией квази-колониальные отношения. Другие же видели в них силу, несущую России передовые технологии и открывающую тёмной стране Европу.
Посередине ли правда, сказать трудно. Англичане не добились бы успеха, если бы русские рынки были полностью заняты местными и самодостаточными производителями. В то же время потребность Англии в сырье, необходимом для строительства флота, который должен был править морями в будущие столетия, заставляла укреплять отношения, ориентированные на вывоз стратегических товаров из страны.
Братья Гракхи
Картина: Иван Грозный показывает сокровища английскому послу Горсею, худ. Александр Литовченко
Партнёрство Елизаветы Английской и Ивана Грозного
Успехи Московии в XVI в., связанные с взятием Казани и Астрахани, развитием торговых путей в Персию, ростом экспорта в Англию и Нидерланды, привели к формированию единой экономики. Парадоксально, но, становясь частью глобального рынка, Россия оказывалась в зависимости от западных технологий.
Ограниченность местного военного производства и неудобное расположение Архангельска как главного порта ставили страну в сложное положение. Противостоять соседям можно было только модернизируя армию, а для этого требовались технологии и деньги. Добыть их можно было лишь посредством торговли, которая, в свою очередь, осложнялась географической изолированностью страны.
Разорвать этот порочный круг можно было либо резким военным успехом, либо постепенным развитием в имеющихся условиях. Иван Грозный попытался сочетать оба подхода: он предоставлял привилегии Московской компании, основывал военные предприятия и вёл борьбу за торговлю с Персией. Параллельно он начал Ливонскую войну, стремясь получить выход к Балтийскому морю.
Возникновение столь мощного экономического игрока на Балтике грозило обвалом цен на экспортные товары, а также удорожанием технологий, услуг специалистов и военного снаряжения. Польша и Швеция не могли допустить подобного, что и привело к их скорому вступлению в войну на стороне Ливонского ордена.
Важным фактором, который мог бы переломить ход войны, стала бы военная поддержка Англии. Но с чего вдруг ей стоило вмешиваться?
Следует учитывать огромную зависимость морских держав Англии и Нидерландов от торговли. Если Нидерланды уже были лидерами в навалочной торговле на Балтике, то для них наращивание торговли с Россией было необходимо в контексте общего противостояния с Испанией во время войны за независимость. Англия же, для которой Атлантика была закрытой, отчаянно нуждалась в новых рынках.
Именно поэтому отношения Англии и Нидерландов с Россией развивались так успешно, но по этой же причине Габсбурги с одной стороны, и посредники в русском экспорте (ливонцы, ганзейцы), Польша и Швеция с другой стороны, старались этому помешать.
Москва нуждалась в адекватном бюрократическом аппарате, способном заниматься стратегическими поставками оружия из Англии, а также в архитекторах для фортификаций и инженерах для артиллерии. В 1547 г. художники и мастера, набранные для русского царя в Германии, были задержаны в Любеке по требованию ливонцев. Позднее саксонец Шлитте, занимавшийся набором кадров для Москвы, был взят под стражу в Ливонии, а один из его людей казнён.
Англия, в свою очередь, нуждалась в сырье для строительства флота и подготовки к ожидаемому вторжению испанцев. В этом деле канаты и снасти, поступавшие из России, были дешевле, а привилегии английских торговцев в Москве шире.
После начала Ливонской войны в 1558 г. поползли слухи о том, что московиты воюют английским оружием. В Кёльне и Гамбурге были заблокированы крупные партии вооружения, закупленные англичанами, поскольку немцы опасались, что всё это попадёт в руки Ивана Грозного. Естественно, Елизавета отрицала всё, заявляя, что английские купцы — народ мирный и их дела в России не связаны с войной. О миролюбии купцов можно судить по эпизоду, случившемуся в 1570 г.: шведские корсары атаковали английских торговцев, перевозивших русские грузы, в результате чего флагманский корабль шведов был взят на абордаж.
Впрочем, ещё в 1558 г. поляки арестовали сотрудника Московской компании Томаса Аллока, который признался, что Англия продаёт России оружие, но оправдывался тем, что оно старое и некачественное. Английский инженер Локк, напротив, хвастался в своих письмах, что научил московитов делать самое совершенное вооружение в Европе.
Такое партнёрство было выгодным для обеих сторон, но союз так и не сложился — справляться с врагами каждой стороне приходилось самостоятельно. В итоге Россия потерпела поражение в Ливонской войне в 1583 г., а Англия всё же построила флот и разгромила Непобедимую армаду в 1588 г.
Братья Гракхи
Карта: Европа в 1550 г.
Успехи Московии в XVI в., связанные с взятием Казани и Астрахани, развитием торговых путей в Персию, ростом экспорта в Англию и Нидерланды, привели к формированию единой экономики. Парадоксально, но, становясь частью глобального рынка, Россия оказывалась в зависимости от западных технологий.
Ограниченность местного военного производства и неудобное расположение Архангельска как главного порта ставили страну в сложное положение. Противостоять соседям можно было только модернизируя армию, а для этого требовались технологии и деньги. Добыть их можно было лишь посредством торговли, которая, в свою очередь, осложнялась географической изолированностью страны.
Разорвать этот порочный круг можно было либо резким военным успехом, либо постепенным развитием в имеющихся условиях. Иван Грозный попытался сочетать оба подхода: он предоставлял привилегии Московской компании, основывал военные предприятия и вёл борьбу за торговлю с Персией. Параллельно он начал Ливонскую войну, стремясь получить выход к Балтийскому морю.
Возникновение столь мощного экономического игрока на Балтике грозило обвалом цен на экспортные товары, а также удорожанием технологий, услуг специалистов и военного снаряжения. Польша и Швеция не могли допустить подобного, что и привело к их скорому вступлению в войну на стороне Ливонского ордена.
Важным фактором, который мог бы переломить ход войны, стала бы военная поддержка Англии. Но с чего вдруг ей стоило вмешиваться?
Следует учитывать огромную зависимость морских держав Англии и Нидерландов от торговли. Если Нидерланды уже были лидерами в навалочной торговле на Балтике, то для них наращивание торговли с Россией было необходимо в контексте общего противостояния с Испанией во время войны за независимость. Англия же, для которой Атлантика была закрытой, отчаянно нуждалась в новых рынках.
Именно поэтому отношения Англии и Нидерландов с Россией развивались так успешно, но по этой же причине Габсбурги с одной стороны, и посредники в русском экспорте (ливонцы, ганзейцы), Польша и Швеция с другой стороны, старались этому помешать.
Москва нуждалась в адекватном бюрократическом аппарате, способном заниматься стратегическими поставками оружия из Англии, а также в архитекторах для фортификаций и инженерах для артиллерии. В 1547 г. художники и мастера, набранные для русского царя в Германии, были задержаны в Любеке по требованию ливонцев. Позднее саксонец Шлитте, занимавшийся набором кадров для Москвы, был взят под стражу в Ливонии, а один из его людей казнён.
Англия, в свою очередь, нуждалась в сырье для строительства флота и подготовки к ожидаемому вторжению испанцев. В этом деле канаты и снасти, поступавшие из России, были дешевле, а привилегии английских торговцев в Москве шире.
После начала Ливонской войны в 1558 г. поползли слухи о том, что московиты воюют английским оружием. В Кёльне и Гамбурге были заблокированы крупные партии вооружения, закупленные англичанами, поскольку немцы опасались, что всё это попадёт в руки Ивана Грозного. Естественно, Елизавета отрицала всё, заявляя, что английские купцы — народ мирный и их дела в России не связаны с войной. О миролюбии купцов можно судить по эпизоду, случившемуся в 1570 г.: шведские корсары атаковали английских торговцев, перевозивших русские грузы, в результате чего флагманский корабль шведов был взят на абордаж.
Впрочем, ещё в 1558 г. поляки арестовали сотрудника Московской компании Томаса Аллока, который признался, что Англия продаёт России оружие, но оправдывался тем, что оно старое и некачественное. Английский инженер Локк, напротив, хвастался в своих письмах, что научил московитов делать самое совершенное вооружение в Европе.
Такое партнёрство было выгодным для обеих сторон, но союз так и не сложился — справляться с врагами каждой стороне приходилось самостоятельно. В итоге Россия потерпела поражение в Ливонской войне в 1583 г., а Англия всё же построила флот и разгромила Непобедимую армаду в 1588 г.
Братья Гракхи
Карта: Европа в 1550 г.
