Эллиниcтика

Как сообщает Моррис, особое внимание исследователей в своё время привлекло одно захоронение в Эретрии, датированное ок. 700 г., где поголовно все взрослые были кремированы в урнах, дети же без исключения погребены, что «привело к большим восторгам касаемо оппозиции горящего и гниющего, где взрослый, творение культуры, был подвергаем сожжению, тогда как ребёнок, принадлежащий природе, разлагался своим ходом».

Как отмечает д.ф. и струк. П. Видаль-Накэ (2001 [1982]), «речь не идет о смене моды, поскольку обе группы захоронений одновременны, причиной не может быть и конкуренция двух обычаев»; по его мнению, «здесь мы столкнулись с сознательной и значимой оппозицией на символическом уровне»: право быть кремированным ещё нужно было заслужить, для этого возмужав, получив аттестат зрелости, совершив «переход от природы к цивилизации, или, если угодно, от сырого к вареному», или, если точнее, приготовленному (le cuit).

Понятие о движении от одного к другому было сочинено отцом структурной антропологии К. Леви-Строссом, которое он вывел в одноимённой книге (1964). Применимость концепта невозможно переоценить: действительно, сообщает Видаль-Накэ, грань, разделяющая варварство и культуру зачастую переживается как разница между теми, кого Гесиод и Гомер характеризуют как άλφηστήσιν/ἀλφηστής — «теми, кто ест хлеб», сиречь приготовленное на огне, в противоположность ωμηστής, «питающимся сырым».

Сыроедами являются все, кто пребывает в примордиальном состоянии до цивилизации, в условиях т.н. «Золотого века», не знавшего ещё ничего сверх охоты и собирательства. Таковы, скажем, циклопы, у которых, как сообщает Гомер, «не пасутся стада и земли не касаются плуги»; согласно Видалю-Накэ, Полифем ничем «не похож на „мужа, вкушающего хлеб“; даже людей он пожирает, не поджарив на костре … [но] поедает сырыми „внутренности, мясо, костный мозг, не оставляя ничего“», ему неизвестно жертвоприношение, которым подчёркивалась принадлежность к «варёному», ведь в нём заключён «весь набор признаков, отделяющих культуру от дикости».

Стоит тут отметить, что те, кто желал вернуться в первобытное состояние, и питаться начинали, как тогда, воображая, что это поможет. Вот почему, пишет Видаль-Накэ, «киники, проповедуя возврат к природе, станут осуждать употребление вареного мяса и одобрять … людоедство»: согласно Диогену Лаэртскому, его знаменитый тёзка из Синопа, живший в бочке, даже «пытался есть сырое мясо, но не мог его переварить», а также был убеждён, что «питаться человеческим мясом не будет преступно». (Нынешнее стремление некоторых бороться с «химией» в пище и тосковать по временам, когда та якобы была более «чистой», имеет, к слову, аналогичную природу.)

Учитывая это, более чем характерно то, что Диоген Синопский, по Элиану, был целиком «равнодушен … к смерти и погребению»: он, «смертельно больной … обрёл до моста вблизи гимнасия, упал там и велел сторожу, когда тот заметит, что он уже не дышит, бросить его в [реку] Илисс». Ведь для «сырого», для зверя, в состояние которого философ, называвший себя собакой (κύων, отсюда и κῠνικοί, «киники») жаждал вернуться, ничего не значит смерть, не интересуется он и связанными ритуалами.

И это при том, что, по Геродоту, даже кочевые скифы, у которых, по словам их царя, «нет ни горо­дов, ни обра­ботан­ной зем­ли», за одно только и готовы сражаться насмерть — а именно за «оте­че­ские моги­лы», и обещают персам смертный бой в том, и только том случае, если те найдут их и попробуют надругаться.

#cremation
⬅️⬆️ «Почему христиане запрещали кремацию, а греки считали, что её нужно заслужить?», 3/14 ⤴️➡️

www.group-telegram.com/fr/hellenistics.com/342

4.0K viewsedited  Sep 12, 2023 at 12:26

Как сообщает Моррис, особое внимание исследователей в своё время привлекло одно захоронение в Эретрии, датированное ок. 700 г., где поголовно все взрослые были кремированы в урнах, дети же без исключения погребены, что «привело к большим восторгам касаемо оппозиции горящего и гниющего, где взрослый, творение культуры, был подвергаем сожжению, тогда как ребёнок, принадлежащий природе, разлагался своим ходом».

Как отмечает д.ф. и струк. П. Видаль-Накэ (2001 [1982]), «речь не идет о смене моды, поскольку обе группы захоронений одновременны, причиной не может быть и конкуренция двух обычаев»; по его мнению, «здесь мы столкнулись с сознательной и значимой оппозицией на символическом уровне»: право быть кремированным ещё нужно было заслужить, для этого возмужав, получив аттестат зрелости, совершив «переход от природы к цивилизации, или, если угодно, от сырого к вареному», или, если точнее, приготовленному (le cuit).

Понятие о движении от одного к другому было сочинено отцом структурной антропологии К. Леви-Строссом, которое он вывел в одноимённой книге (1964). Применимость концепта невозможно переоценить: действительно, сообщает Видаль-Накэ, грань, разделяющая варварство и культуру зачастую переживается как разница между теми, кого Гесиод и Гомер характеризуют как άλφηστήσιν/ἀλφηστής — «теми, кто ест хлеб», сиречь приготовленное на огне, в противоположность ωμηστής, «питающимся сырым».

Сыроедами являются все, кто пребывает в примордиальном состоянии до цивилизации, в условиях т.н. «Золотого века», не знавшего ещё ничего сверх охоты и собирательства. Таковы, скажем, циклопы, у которых, как сообщает Гомер, «не пасутся стада и земли не касаются плуги»; согласно Видалю-Накэ, Полифем ничем «не похож на „мужа, вкушающего хлеб“; даже людей он пожирает, не поджарив на костре … [но] поедает сырыми „внутренности, мясо, костный мозг, не оставляя ничего“», ему неизвестно жертвоприношение, которым подчёркивалась принадлежность к «варёному», ведь в нём заключён «весь набор признаков, отделяющих культуру от дикости».

Стоит тут отметить, что те, кто желал вернуться в первобытное состояние, и питаться начинали, как тогда, воображая, что это поможет. Вот почему, пишет Видаль-Накэ, «киники, проповедуя возврат к природе, станут осуждать употребление вареного мяса и одобрять … людоедство»: согласно Диогену Лаэртскому, его знаменитый тёзка из Синопа, живший в бочке, даже «пытался есть сырое мясо, но не мог его переварить», а также был убеждён, что «питаться человеческим мясом не будет преступно». (Нынешнее стремление некоторых бороться с «химией» в пище и тосковать по временам, когда та якобы была более «чистой», имеет, к слову, аналогичную природу.)

Учитывая это, более чем характерно то, что Диоген Синопский, по Элиану, был целиком «равнодушен … к смерти и погребению»: он, «смертельно больной … обрёл до моста вблизи гимнасия, упал там и велел сторожу, когда тот заметит, что он уже не дышит, бросить его в [реку] Илисс». Ведь для «сырого», для зверя, в состояние которого философ, называвший себя собакой (κύων, отсюда и κῠνικοί, «киники») жаждал вернуться, ничего не значит смерть, не интересуется он и связанными ритуалами.

И это при том, что, по Геродоту, даже кочевые скифы, у которых, по словам их царя, «нет ни горо­дов, ни обра­ботан­ной зем­ли», за одно только и готовы сражаться насмерть — а именно за «оте­че­ские моги­лы», и обещают персам смертный бой в том, и только том случае, если те найдут их и попробуют надругаться.

#cremation
⬅️⬆️ «Почему христиане запрещали кремацию, а греки считали, что её нужно заслужить?», 3/14 ⤴️➡️

BY Эллиниcтика