Схоласт Генрих Гентский полагал, что Бог есть первый объект мышления. Когда мы рассуждаем строго, в духе последовательной метафизики, мы с необходимостью приходим к Богу.
Современная (пост)метафизика, однако, полна произвола. Современная теология предъявляет к Богу требования, обусловленные случайными политическими симпатиями, делая Бога то грозным самодуром, то «слабым» демократом, уважающим личные границы.
Метафизика же требует не от Бога, она требует от нас — прежде всего строгости и, по возможности, ясности. Мы не всегда исполняем эти требования, но всегда стремимся к ним, коль скоро желаем мыслить метафизически.
Но не строгости ли и ясности требует от нас и размышление о Боге? При этом размышление о Боге — суть всегда и общение с Богом, ибо Бог — не мертвый, безмолвный объект, конструируемый нашей мыслью, но живая личность, внемлющая и отвечающая. Правда, нередко в метафизике Он действительно представляется статичным, «безмолвным», но лишь в качестве предварительного очерка, модели, адаптированной к ограниченным способностям нашего разума и в то же время способствующей их возрастанию.
Позволительно ли, в таком случае, ставить знак равенства между молитвой и метафизическим размышлением? Нет. Молитва больше метафизики. Метафизика только созерцательна, молитва помимо созерцания знает и страсть. Метафизика объективна, молитва и объективна, и субъективна, поскольку она включает в себя как чистое стремление к Божеству, так и совершенно частные просьбы к Нему. «Просите, и дано вам будет» (Мф. 7:7).
Эта широта молитвы создает известную опасность. Если в молитве перевешивает субъективный момент, она превращается в договор, спекуляцию на интересе, благочестие в обмен на исполнение просьбы. Как избежать этой опасности, отделить в молитве субъективное от объективного, страстное — от созерцательного? Здесь требуется смирение, умение буквально нутром чувствовать границу между своим Я и существом Бога. «Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22:42). Помогает, конечно, соборный опыт Церкви, хранимый в молитвословах.
Для меня метафизика легче молитвы. В молитве я острее чувствую себя, свой произвол, свои капризы. Это неприятно. Все это отгораживает меня от Бога. Метафизика притупляет чувство «Я», хотя и не устраняет его вовсе. Конечно, мысля метафизически, я любуюсь своей мыслью, и это можно поставить мне в упрек. Однако само любование становится возможным лишь потому, что вызвано оно чувством близости к Богу.
Раньше я стеснялся своей любви к метафизике, считал её лишь симуляцией молитвы. Теперь думаю иначе. Я стал больше доверять себе, в том числе и своей способности внимать Богу, и могу сказать решительно. Настоящая метафизика — это в том числе и молитва: честное, очищенное от дурного субъективизма размышление о Боге.
Схоласт Генрих Гентский полагал, что Бог есть первый объект мышления. Когда мы рассуждаем строго, в духе последовательной метафизики, мы с необходимостью приходим к Богу.
Современная (пост)метафизика, однако, полна произвола. Современная теология предъявляет к Богу требования, обусловленные случайными политическими симпатиями, делая Бога то грозным самодуром, то «слабым» демократом, уважающим личные границы.
Метафизика же требует не от Бога, она требует от нас — прежде всего строгости и, по возможности, ясности. Мы не всегда исполняем эти требования, но всегда стремимся к ним, коль скоро желаем мыслить метафизически.
Но не строгости ли и ясности требует от нас и размышление о Боге? При этом размышление о Боге — суть всегда и общение с Богом, ибо Бог — не мертвый, безмолвный объект, конструируемый нашей мыслью, но живая личность, внемлющая и отвечающая. Правда, нередко в метафизике Он действительно представляется статичным, «безмолвным», но лишь в качестве предварительного очерка, модели, адаптированной к ограниченным способностям нашего разума и в то же время способствующей их возрастанию.
Позволительно ли, в таком случае, ставить знак равенства между молитвой и метафизическим размышлением? Нет. Молитва больше метафизики. Метафизика только созерцательна, молитва помимо созерцания знает и страсть. Метафизика объективна, молитва и объективна, и субъективна, поскольку она включает в себя как чистое стремление к Божеству, так и совершенно частные просьбы к Нему. «Просите, и дано вам будет» (Мф. 7:7).
Эта широта молитвы создает известную опасность. Если в молитве перевешивает субъективный момент, она превращается в договор, спекуляцию на интересе, благочестие в обмен на исполнение просьбы. Как избежать этой опасности, отделить в молитве субъективное от объективного, страстное — от созерцательного? Здесь требуется смирение, умение буквально нутром чувствовать границу между своим Я и существом Бога. «Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22:42). Помогает, конечно, соборный опыт Церкви, хранимый в молитвословах.
Для меня метафизика легче молитвы. В молитве я острее чувствую себя, свой произвол, свои капризы. Это неприятно. Все это отгораживает меня от Бога. Метафизика притупляет чувство «Я», хотя и не устраняет его вовсе. Конечно, мысля метафизически, я любуюсь своей мыслью, и это можно поставить мне в упрек. Однако само любование становится возможным лишь потому, что вызвано оно чувством близости к Богу.
Раньше я стеснялся своей любви к метафизике, считал её лишь симуляцией молитвы. Теперь думаю иначе. Я стал больше доверять себе, в том числе и своей способности внимать Богу, и могу сказать решительно. Настоящая метафизика — это в том числе и молитва: честное, очищенное от дурного субъективизма размышление о Боге.
BY Лаконские щенки
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. The perpetrators use various names to carry out the investment scams. They may also impersonate or clone licensed capital market intermediaries by using the names, logos, credentials, websites and other details of the legitimate entities to promote the illegal schemes. Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours.
from fr
