«Зимний путь» Шуберта стал лейтмотивом романа «Странник века». Андрес Неуман перевел текст песни — стихи Вильгельма Мюллера — на испанский и, вдохновившись, взялся за написание романа:
«Эта история почти мистическая. Почему нас вплоть до одержимости захватывает какая-то музыка, какое-то повествование? Можно ссылаться на разные причины, начиная с магии и кончая Фрейдом. Я слушал эти песни на протяжении всего детства, не представляя, что в них говорится. Но понимал их, не понимая. Удивительно, что, повзрослев, я прочитал слова и отождествил себя с историей, которую они излагают. В песнях говорится о страннике: он выходит из дома и отправляется в путь, сам не зная куда. Это неисправимый бродяга, и нигде он не чувствует себя уютно. Но однажды он встречает шарманщика: старику на голову падает снег, на него лают собаки, никто его не слушает, но кажется, что он совершенно счастлив. И тогда странник спрашивает себя: как такое возможно? Он чувствует соблазн составить старику компанию. На этом месте музыка Шуберта заканчивается. И начинается роман».
О призвании к писательству и музыке, об историческом и современном контексте «Странника века» Андрес Неуман беседует с Педро Пабло Герреро.
«Зимний путь» Шуберта стал лейтмотивом романа «Странник века». Андрес Неуман перевел текст песни — стихи Вильгельма Мюллера — на испанский и, вдохновившись, взялся за написание романа:
«Эта история почти мистическая. Почему нас вплоть до одержимости захватывает какая-то музыка, какое-то повествование? Можно ссылаться на разные причины, начиная с магии и кончая Фрейдом. Я слушал эти песни на протяжении всего детства, не представляя, что в них говорится. Но понимал их, не понимая. Удивительно, что, повзрослев, я прочитал слова и отождествил себя с историей, которую они излагают. В песнях говорится о страннике: он выходит из дома и отправляется в путь, сам не зная куда. Это неисправимый бродяга, и нигде он не чувствует себя уютно. Но однажды он встречает шарманщика: старику на голову падает снег, на него лают собаки, никто его не слушает, но кажется, что он совершенно счастлив. И тогда странник спрашивает себя: как такое возможно? Он чувствует соблазн составить старику компанию. На этом месте музыка Шуберта заканчивается. И начинается роман».
О призвании к писательству и музыке, об историческом и современном контексте «Странника века» Андрес Неуман беседует с Педро Пабло Герреро.
"Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from fr
