В большинстве современных монархий, король, согласно меткому выражению Адольфа Тьера, «царствует, но не правит», roi regne, mais il ne gouverne pas. В этом месте возникает — а если нет, то должен возникнуть — вопрос: если король не правит, то есть, не решает реальных проблем, не имеет достаточных рычагов, чтобы влиять на судьбу своего государства, то в чем его смысл? Вопрос этот достаточно неоднозначен. Ряд «простых» ответов очевиден: король нужен как дань традиции (устаревшей, безусловно, но будем уважать наших стариков с их суевериями…); король представляет нацию (пусть пьет на банкетах и светит лицом в театрах и на приемах послов, решает все равно не он) и т. д. Эта линия ответов и в самом деле проста, и уже в силу своей простоты не заслуживает серьезного к себе отношения. Если король вам нужен только как дань традиции, то многого ли стоит та традиция, чтобы ее беречь? Если он всего лишь «представляет нацию» на международной арене, то не проще ли завести себе вменяемого министра иностранных дел и собрать под него подходящее министерство? И так далее.
Я осмелюсь предположить, что исторический и политический смысл монархии в другом. Исторический предполагает, что у страны есть лидер и он много поколений подряд приходит из одной и той же семьи. И даже если вы — нормами Конституции, все прилично! — лишаете этого лидера всех его привилегий, большинства прав и оставляете ему лишь несколько незначительных обязанностей, он не перестает от этого быть лидером своей страны. Конечно, если его папа с мамой правильно воспитывали. Политический, в свою очередь, предполагает, что король становится верховным арбитром, разрешающим споры между реально действующими политиками, что он — фигура авторитета, воплощенный момент здравого смысла и некоей политической середины (хотя бы потому, что он над схваткой, вне существующих политических партий и течений). И опять королю отводится роль лидера нации, того, кто, вполне возможно, не может ничего по Конституции, но чье мнение значимо, чьего взгляда ищут, к чьему слову прислушиваются.
И, коли это так, то если в стране этого короля случается беда — голод, землетрясение, ураган, чума и т.д., — он обязан появляться на людях, ободряя своих подданных словом, если у него нет ничего больше, чем он мог бы им помочь. Он не должен отказываться от своего статуса ради того, чтобы «быть как все», хотя бы потому, что он — уже не как все; но, да, он должен ходить среди людей, говорить с ними, слушать и слышать. Ибо даже если нет других средств, чтобы помочь, денег, чтобы накормить и дать жилье, остается королевское слово. Остается человеческое сострадание. И остаются взгляды людей, увидевших, что их король — с ними. В этом, наверное, больше, чем в чем-либо другом, смысл короля как представителя нации, как того, кто царствует, qui regne, malgré ne gouverne pas.
В большинстве современных монархий, король, согласно меткому выражению Адольфа Тьера, «царствует, но не правит», roi regne, mais il ne gouverne pas. В этом месте возникает — а если нет, то должен возникнуть — вопрос: если король не правит, то есть, не решает реальных проблем, не имеет достаточных рычагов, чтобы влиять на судьбу своего государства, то в чем его смысл? Вопрос этот достаточно неоднозначен. Ряд «простых» ответов очевиден: король нужен как дань традиции (устаревшей, безусловно, но будем уважать наших стариков с их суевериями…); король представляет нацию (пусть пьет на банкетах и светит лицом в театрах и на приемах послов, решает все равно не он) и т. д. Эта линия ответов и в самом деле проста, и уже в силу своей простоты не заслуживает серьезного к себе отношения. Если король вам нужен только как дань традиции, то многого ли стоит та традиция, чтобы ее беречь? Если он всего лишь «представляет нацию» на международной арене, то не проще ли завести себе вменяемого министра иностранных дел и собрать под него подходящее министерство? И так далее.
Я осмелюсь предположить, что исторический и политический смысл монархии в другом. Исторический предполагает, что у страны есть лидер и он много поколений подряд приходит из одной и той же семьи. И даже если вы — нормами Конституции, все прилично! — лишаете этого лидера всех его привилегий, большинства прав и оставляете ему лишь несколько незначительных обязанностей, он не перестает от этого быть лидером своей страны. Конечно, если его папа с мамой правильно воспитывали. Политический, в свою очередь, предполагает, что король становится верховным арбитром, разрешающим споры между реально действующими политиками, что он — фигура авторитета, воплощенный момент здравого смысла и некоей политической середины (хотя бы потому, что он над схваткой, вне существующих политических партий и течений). И опять королю отводится роль лидера нации, того, кто, вполне возможно, не может ничего по Конституции, но чье мнение значимо, чьего взгляда ищут, к чьему слову прислушиваются.
И, коли это так, то если в стране этого короля случается беда — голод, землетрясение, ураган, чума и т.д., — он обязан появляться на людях, ободряя своих подданных словом, если у него нет ничего больше, чем он мог бы им помочь. Он не должен отказываться от своего статуса ради того, чтобы «быть как все», хотя бы потому, что он — уже не как все; но, да, он должен ходить среди людей, говорить с ними, слушать и слышать. Ибо даже если нет других средств, чтобы помочь, денег, чтобы накормить и дать жилье, остается королевское слово. Остается человеческое сострадание. И остаются взгляды людей, увидевших, что их король — с ними. В этом, наверное, больше, чем в чем-либо другом, смысл короля как представителя нации, как того, кто царствует, qui regne, malgré ne gouverne pas.
BY Право на историю
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered. Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market.
from fr
