Пятый выпуск. Постмодернизм в литературе – это миф
Скрип первый: интертекстуальность
Постмодернизм не может похвастаться устоявшейся дефиницией, но среди признаков постмодернистской литературы почти всегда можно обнаружить интертекстуальность.
Это наличие в тексте явных или скрытых отсылок к другим текстам, а порой и к самому себе. Романы, которые считаются постмодернистскими, действительно, полны таких отсылок. Например, само название книги Владимира Набокова «Бледное пламя» позаимствовано из пьесы Уильяма Шекспира (традиционно считается, что из «Тимона Афинского», однако Александр Люксембург и Сергей Ильин высказывали предположение, что из «Гамлета»). Большая часть «Бледного пламени» представляет собой комментарий к поэме, содержащейся в тексте этой книги.
Роман Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник» начинается с приобретения героем книги с таким же названием, а заканчивается завершением процесса ее прочтения; между этими точками персонажи читают другие романы.
«Улисса» можно рассматривать в качестве читательской автобиографии Джеймса Джойса. И так далее.
Таким образом, не приходится отрицать, что интертекстуальность – это черта постмодернистской литературы. Но действительно ли это признак только литературы постмодерна?
Наполняемость всемирной виртуальной библиотеки сейчас колоссальна. Желаете почитать самый известный труд лауреата Нобелевской премии по литературе 1942 года? Милости просим. Заинтересовались четвертым романом тетралогии Александра Дюма-отца о гугенотских войнах? Пара кликов, и роман скачан. Решили освежить в памяти юношеские стихи Артура Манбаха? Вуаля!
В ХХ веке издавали гораздо больше книг, чем раньше, в том числе переводных. Это еще до появления Интернета позволило увидеть намного больше связей книг друг с другом, чем наблюдали читатели предыдущих столетий, когда книги были дорогими, а переводная литература и вовсе фрагментарной.
Однако то обстоятельство, что в последние сто с лишним лет люди много читали и видели больше связей между книгами, не означает, что прежде этих связей было меньше.
Задолго до постмодернизма Уильям Шекспир заимствовал сюжеты у других авторов. Существовала пьеса, ныне известная как «Пра-Гамлет», которая, вероятно, принадлежала перу Томаса Кида. В книге Айзека Азимова «Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы» она называется «Ур-Гамлет» («ур» – немецкая приставка, означающая «ранний»). Эта пьеса, в свою очередь, базировалась на легенде об Амледе из «Деяний данов» Саксона Грамматика.
Сюжет «Ромео и Джульетты» Шекспир, по всей вероятности, почерпнул из текста своего соотечественника Артура Брука «Трагическая история Ромео и Джульетты», опубликованного в 60-х годах XVI века. Тот, в свою очередь, использовал сюжет новеллы итальянца Маттео Банделло, но и этот последний не был сочинителем печальнейшей повести на свете.
Современник Шекспира (они умерли в один день или, по другим данным, один за другим в течение двух дней) Мигель де Сервантес до написания «Дон Кихота», судя по всему, познакомился с книгой «Интерлюдии романсов», где рассказывалось о герое, повредившимся умом на ниве чтения рыцарских романов.
Более того, через несколько лет после выхода первой части «Дон Кихота» некто, писавший под псевдонимом Алонсо Фернандес де Авельянеда, опубликовал вторую часть, перехватив у Сервантеса популярного персонажа. Вполне постмодернистская выходка, правда? Сервантес ответил собственной второй частью «Дон Кихота».
Примеров можно привести много. Подобных случаев было еще больше – просто огромное число книг до нашего времени не сохранилось.
Итак, интертекстуальность – это свойство, которое было присуще литературе задолго до постмодернизма. Авторы всегда открыто и тайно ссылались на книги друг друга, полемизировали, заимствовали, перерабатывали, а иногда и приворовывали сюжеты и героев.
Эпоха постмодернизма – это вовсе не время, когда литература обрела свойство интертекстуальности. Это всего лишь время, когда массовый читатель открыл для себя такое извечное качество литературы.
Пятый выпуск. Постмодернизм в литературе – это миф
Скрип первый: интертекстуальность
Постмодернизм не может похвастаться устоявшейся дефиницией, но среди признаков постмодернистской литературы почти всегда можно обнаружить интертекстуальность.
Это наличие в тексте явных или скрытых отсылок к другим текстам, а порой и к самому себе. Романы, которые считаются постмодернистскими, действительно, полны таких отсылок. Например, само название книги Владимира Набокова «Бледное пламя» позаимствовано из пьесы Уильяма Шекспира (традиционно считается, что из «Тимона Афинского», однако Александр Люксембург и Сергей Ильин высказывали предположение, что из «Гамлета»). Большая часть «Бледного пламени» представляет собой комментарий к поэме, содержащейся в тексте этой книги.
Роман Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник» начинается с приобретения героем книги с таким же названием, а заканчивается завершением процесса ее прочтения; между этими точками персонажи читают другие романы.
«Улисса» можно рассматривать в качестве читательской автобиографии Джеймса Джойса. И так далее.
Таким образом, не приходится отрицать, что интертекстуальность – это черта постмодернистской литературы. Но действительно ли это признак только литературы постмодерна?
Наполняемость всемирной виртуальной библиотеки сейчас колоссальна. Желаете почитать самый известный труд лауреата Нобелевской премии по литературе 1942 года? Милости просим. Заинтересовались четвертым романом тетралогии Александра Дюма-отца о гугенотских войнах? Пара кликов, и роман скачан. Решили освежить в памяти юношеские стихи Артура Манбаха? Вуаля!
В ХХ веке издавали гораздо больше книг, чем раньше, в том числе переводных. Это еще до появления Интернета позволило увидеть намного больше связей книг друг с другом, чем наблюдали читатели предыдущих столетий, когда книги были дорогими, а переводная литература и вовсе фрагментарной.
Однако то обстоятельство, что в последние сто с лишним лет люди много читали и видели больше связей между книгами, не означает, что прежде этих связей было меньше.
Задолго до постмодернизма Уильям Шекспир заимствовал сюжеты у других авторов. Существовала пьеса, ныне известная как «Пра-Гамлет», которая, вероятно, принадлежала перу Томаса Кида. В книге Айзека Азимова «Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы» она называется «Ур-Гамлет» («ур» – немецкая приставка, означающая «ранний»). Эта пьеса, в свою очередь, базировалась на легенде об Амледе из «Деяний данов» Саксона Грамматика.
Сюжет «Ромео и Джульетты» Шекспир, по всей вероятности, почерпнул из текста своего соотечественника Артура Брука «Трагическая история Ромео и Джульетты», опубликованного в 60-х годах XVI века. Тот, в свою очередь, использовал сюжет новеллы итальянца Маттео Банделло, но и этот последний не был сочинителем печальнейшей повести на свете.
Современник Шекспира (они умерли в один день или, по другим данным, один за другим в течение двух дней) Мигель де Сервантес до написания «Дон Кихота», судя по всему, познакомился с книгой «Интерлюдии романсов», где рассказывалось о герое, повредившимся умом на ниве чтения рыцарских романов.
Более того, через несколько лет после выхода первой части «Дон Кихота» некто, писавший под псевдонимом Алонсо Фернандес де Авельянеда, опубликовал вторую часть, перехватив у Сервантеса популярного персонажа. Вполне постмодернистская выходка, правда? Сервантес ответил собственной второй частью «Дон Кихота».
Примеров можно привести много. Подобных случаев было еще больше – просто огромное число книг до нашего времени не сохранилось.
Итак, интертекстуальность – это свойство, которое было присуще литературе задолго до постмодернизма. Авторы всегда открыто и тайно ссылались на книги друг друга, полемизировали, заимствовали, перерабатывали, а иногда и приворовывали сюжеты и героев.
Эпоха постмодернизма – это вовсе не время, когда литература обрела свойство интертекстуальности. Это всего лишь время, когда массовый читатель открыл для себя такое извечное качество литературы.
BY Князь Процент
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from fr
