Вестник Алексея Кириллова

Сейчас я в основном работаю и, параллельно, слушаю музыку, но про работу я вам писать не буду, а про музыку — почему бы и нет. Кстати, не реклама, но ко мне иногда в комменты заходит интересный канал Ловцы жемчуга, и вот там про музыку много. И более стабильно, чем у меня. Простите, после завершения проекта рабочего постараюсь исправиться!

Так вот. Шопен не является моим любимым композитором, пусть и высоко в списке любимых, однако я считаю его идеальным композитором для выявления пианистов, которых слушать не стоит из-за того, что вместо погружения, анализа произведения и выработки своей интерпретации, они идут по пути наименьшего сопротивления и предлагают нам шоуменство.

При исполнении Шопена это становится весьма заметно, потому что шоуменство подразумевает следование самым поверхностным ожиданиям неискушённых слушателей, а как неискушённый слушатель воспринимает Шопена? Правильно, как малахольного нытика, бледного юношу в лирической депрессии с нежными тонкими пальцами. Это полнейший бред, так Шопена играть нельзя. Как минимум, сам композитор считал лучшим исполнителем своих произведений своего близкого друга Ференца Листа, который, по отзывам ВСЕХ биографов, нюни за роялем не распускал.

Я воспользуюсь чит-кодом и приведу в пример худшего из популярных пианистов, Ланг Ланга. Да, он в топе по уровню техники, но его интерпретации — это, зачастую, катастрофа, потому что из каждой ноты не вытекает следующая, и он банально красуется отдельными моментами. Тик-ток пианизм за 10+ лет до появления тик-тока. Вот такой кошмар, например, он сотворил с прелюдией Рахманинова соль-минор. Половина творчества Сергея Васильевича вдохновлена церковными колоколами. Услышали их тут? Вот и я нет.

Так вот, к Шопену. Ярким примером я считаю данное видео исполнения двадцатого ноктюрна Шопена. На 2:47 начинается нисходящий пассаж, а на 3:00 — восходящий. Если взять шире, то эта часть произведение — возврат к изначальной теме, с которой всё начиналось, но при этом эта тема должна отличаться эмоционально от первого своего появления. Она должна быть сильнее, пробивнее, смелее, чтобы взорваться как раз во втором, восходящем пассаже и сойти на нет в последующих. Она всё ещё должна быть достаточно мягкой и нежной, но произведение прошло через развитие средней части, и нам не надо повторять сказанное ранее.

Ланг Ланг попросту убивает произведение, продолжая играть тему так же плаксиво, как в начале. Она и в начале не должна быть плаксивой, но тут — это просто смэрть. И всё приводит к тому, что когда нужно дать сильное крещендо con forza (дословно, «сильно»), этой самой forza появиться неоткуда. Потому пассаж банально бьёт по ушам. Концовка-арпеджио же второй части, в свою очередь (2:25) не звучит как-то особо, потому что первое (и единственное, исключая последние два такта) пиано-пианиссимо не выделяется на фоне тех соплей, что Ланг Ланг распустил ранее.

В качестве контр-примера можно взять исполнение Клаудио Аррау, который не закрывает глаза на то, что форте у Шопена указано не только на пассажах с триолями, а из второй части не делает панихиду с изредка прорывающимися непонятными практически маршевыми заиканиями. Эмоциональный диапазон из-за этого получается гораздо шире и насыщеннее, а резких перепадов из-за необходимости сыграть резкие пассажи резко нет.

Кстати, приблизительно по этой же причине лучшим отечественным пианистом является не Мацуев, а Николай Луганский.

www.group-telegram.com/fr/krlff.com/1680

1.0K viewsNov 4 at 20:03

Сейчас я в основном работаю и, параллельно, слушаю музыку, но про работу я вам писать не буду, а про музыку — почему бы и нет. Кстати, не реклама, но ко мне иногда в комменты заходит интересный канал Ловцы жемчуга, и вот там про музыку много. И более стабильно, чем у меня. Простите, после завершения проекта рабочего постараюсь исправиться!

Так вот. Шопен не является моим любимым композитором, пусть и высоко в списке любимых, однако я считаю его идеальным композитором для выявления пианистов, которых слушать не стоит из-за того, что вместо погружения, анализа произведения и выработки своей интерпретации, они идут по пути наименьшего сопротивления и предлагают нам шоуменство.

При исполнении Шопена это становится весьма заметно, потому что шоуменство подразумевает следование самым поверхностным ожиданиям неискушённых слушателей, а как неискушённый слушатель воспринимает Шопена? Правильно, как малахольного нытика, бледного юношу в лирической депрессии с нежными тонкими пальцами. Это полнейший бред, так Шопена играть нельзя. Как минимум, сам композитор считал лучшим исполнителем своих произведений своего близкого друга Ференца Листа, который, по отзывам ВСЕХ биографов, нюни за роялем не распускал.

Я воспользуюсь чит-кодом и приведу в пример худшего из популярных пианистов, Ланг Ланга. Да, он в топе по уровню техники, но его интерпретации — это, зачастую, катастрофа, потому что из каждой ноты не вытекает следующая, и он банально красуется отдельными моментами. Тик-ток пианизм за 10+ лет до появления тик-тока. Вот такой кошмар, например, он сотворил с прелюдией Рахманинова соль-минор. Половина творчества Сергея Васильевича вдохновлена церковными колоколами. Услышали их тут? Вот и я нет.

Так вот, к Шопену. Ярким примером я считаю данное видео исполнения двадцатого ноктюрна Шопена. На 2:47 начинается нисходящий пассаж, а на 3:00 — восходящий. Если взять шире, то эта часть произведение — возврат к изначальной теме, с которой всё начиналось, но при этом эта тема должна отличаться эмоционально от первого своего появления. Она должна быть сильнее, пробивнее, смелее, чтобы взорваться как раз во втором, восходящем пассаже и сойти на нет в последующих. Она всё ещё должна быть достаточно мягкой и нежной, но произведение прошло через развитие средней части, и нам не надо повторять сказанное ранее.

Ланг Ланг попросту убивает произведение, продолжая играть тему так же плаксиво, как в начале. Она и в начале не должна быть плаксивой, но тут — это просто смэрть. И всё приводит к тому, что когда нужно дать сильное крещендо con forza (дословно, «сильно»), этой самой forza появиться неоткуда. Потому пассаж банально бьёт по ушам. Концовка-арпеджио же второй части, в свою очередь (2:25) не звучит как-то особо, потому что первое (и единственное, исключая последние два такта) пиано-пианиссимо не выделяется на фоне тех соплей, что Ланг Ланг распустил ранее.

В качестве контр-примера можно взять исполнение Клаудио Аррау, который не закрывает глаза на то, что форте у Шопена указано не только на пассажах с триолями, а из второй части не делает панихиду с изредка прорывающимися непонятными практически маршевыми заиканиями. Эмоциональный диапазон из-за этого получается гораздо шире и насыщеннее, а резких перепадов из-за необходимости сыграть резкие пассажи резко нет.

Кстати, приблизительно по этой же причине лучшим отечественным пианистом является не Мацуев, а Николай Луганский.

BY Вестник Алексея Кириллова