либертарная теология

⬆️Заметки на полях «Света во тьме» Франка, 13

Критика «утопизма» наравне с апологией насилия — одна их характернейших черт ходячего здравого смыслы, мудрости мира сего, с которой не стоит путать обличение Франком «ереси утопизма». Ересь утопизма по Франку есть искажение христианской «политики любви» — попытка осуществления насильственными средствами, средствами Империи того что исполнимо лишь не-насильственно, то есть только в Исходе из Империи: средствами закона — того что исполнимо только в любви: средствами насилия и принуждения — того что исполнимо только в солидарности и свободе. Ересь утопизма лишь отражает логику мира сего, а не преодолевает его. Утопист мнит, что «государственное принуждение» исполнит то, что может на самом деле исполнить только «свободные силы Божьей благодати»; Франк здесь вводит важнейшую для политической теологии оппозицию: государственное принуждение, мир сей vs. свобода, благодать. Дело не в том, что «утопия не возможна», а значит насилие и принуждение оправданы, дело в том, что насилием и принуждением невозможно осуществить цели утопии; это вовсе не значит, что сами эти цели не осуществимы.

Закон (государство, принуждение, насилие) перегревается от задачи исполнимой только свободно, то есть не в форме закона: этим Франк объясняет диалектическое/патологическое возвращение насилия в объёмах больших чем до «освобождения» в революционных диктатурах; и это не тривиально-либеральная критика революции; тут, наоборот, проводится тонкое различие; спряжение целей свободы-благодати и средств закона-принуждения фатально приводит к победе второго; ибо на практике, в реальности первого нет; есть только изо дня в день воспроизводимое второе (в частности согласно этой закономерности в революционных диктатурах идеологов сменяют палачи: практики насилия уничтожают теорию свободы). Инфернальная диалектика: утопизм (революционная диктатура) возводит в квадрат несовершенство закона: если закон сам по себе не спасает, не ведет к совершенному бытию, а наоборот отражает то от чего ограждает (защита против насилия сама есть насилие: полиция, армия и т.п.), то утопизм пытаясь создать совершенный закон интенсифицирует его принципиальное несовершенство: если закон отражает зло от которого ограждает, то утопизм совершенного закона восставая против несовершенства закона отражает и это несовершенство и первичное зло, против которого было направлено несовершенство закона; сама форма закона («принудительная организация») принципиально не вмещает совершенства; совершенный закон — оксюморон: никакой закон не может быть совершенным потому что закон как таковой есть несовершенство, поэтому попытка осуществления совершенного закона есть совершенное несовершенство, кошмар террора, диктатуры и пр.

Теологическое основание политики Исхода из Империи (из территорий закона, принуждения, насилия) — дихотомия закона и благодати/свободы: совершенство достигается не монструозным «совершенным законом», а Исходом с территорий закона как такового. Таким образом находим в «Свете во тьме» Франка совсем не апологию порядка, государства, закона, принуждения, насилия, а наоборот: все это есть несовершенство и к совершенству никак не ведет. Совершенство достигается на других путях — на путях не-насилия, свободы («политика любви»). Любая принудительная организация, направленная против другой принудительной организации лишь интенсифицирует стихию принуждения, тогда как суть состоит в прекращении принуждения. Продолжим после

www.group-telegram.com/fr/libertarian_theology.com/2770

969 viewsedited  Nov 15 at 04:31

⬆️Заметки на полях «Света во тьме» Франка, 13

Критика «утопизма» наравне с апологией насилия — одна их характернейших черт ходячего здравого смыслы, мудрости мира сего, с которой не стоит путать обличение Франком «ереси утопизма». Ересь утопизма по Франку есть искажение христианской «политики любви» — попытка осуществления насильственными средствами, средствами Империи того что исполнимо лишь не-насильственно, то есть только в Исходе из Империи: средствами закона — того что исполнимо только в любви: средствами насилия и принуждения — того что исполнимо только в солидарности и свободе. Ересь утопизма лишь отражает логику мира сего, а не преодолевает его. Утопист мнит, что «государственное принуждение» исполнит то, что может на самом деле исполнить только «свободные силы Божьей благодати»; Франк здесь вводит важнейшую для политической теологии оппозицию: государственное принуждение, мир сей vs. свобода, благодать. Дело не в том, что «утопия не возможна», а значит насилие и принуждение оправданы, дело в том, что насилием и принуждением невозможно осуществить цели утопии; это вовсе не значит, что сами эти цели не осуществимы.

Закон (государство, принуждение, насилие) перегревается от задачи исполнимой только свободно, то есть не в форме закона: этим Франк объясняет диалектическое/патологическое возвращение насилия в объёмах больших чем до «освобождения» в революционных диктатурах; и это не тривиально-либеральная критика революции; тут, наоборот, проводится тонкое различие; спряжение целей свободы-благодати и средств закона-принуждения фатально приводит к победе второго; ибо на практике, в реальности первого нет; есть только изо дня в день воспроизводимое второе (в частности согласно этой закономерности в революционных диктатурах идеологов сменяют палачи: практики насилия уничтожают теорию свободы). Инфернальная диалектика: утопизм (революционная диктатура) возводит в квадрат несовершенство закона: если закон сам по себе не спасает, не ведет к совершенному бытию, а наоборот отражает то от чего ограждает (защита против насилия сама есть насилие: полиция, армия и т.п.), то утопизм пытаясь создать совершенный закон интенсифицирует его принципиальное несовершенство: если закон отражает зло от которого ограждает, то утопизм совершенного закона восставая против несовершенства закона отражает и это несовершенство и первичное зло, против которого было направлено несовершенство закона; сама форма закона («принудительная организация») принципиально не вмещает совершенства; совершенный закон — оксюморон: никакой закон не может быть совершенным потому что закон как таковой есть несовершенство, поэтому попытка осуществления совершенного закона есть совершенное несовершенство, кошмар террора, диктатуры и пр.

Теологическое основание политики Исхода из Империи (из территорий закона, принуждения, насилия) — дихотомия закона и благодати/свободы: совершенство достигается не монструозным «совершенным законом», а Исходом с территорий закона как такового. Таким образом находим в «Свете во тьме» Франка совсем не апологию порядка, государства, закона, принуждения, насилия, а наоборот: все это есть несовершенство и к совершенству никак не ведет. Совершенство достигается на других путях — на путях не-насилия, свободы («политика любви»). Любая принудительная организация, направленная против другой принудительной организации лишь интенсифицирует стихию принуждения, тогда как суть состоит в прекращении принуждения. Продолжим после

BY либертарная теология